— Боюсь, — серьезно ответил Валерка, — не просто боюсь, а ужасно. Содрогаюсь от одной только мысли о том, как там на самом деле. Но именно потому туда и поеду.

Она вздохнула, опустив глаза. Валерка притянул ее к себе и, посадив на колени, поцеловал в висок, а потом добавил:

— Другого выхода у меня нет. Не вижу его, по крайней мере. Но я не смогу жить так, как жил последние две недели. — Он немного помолчал. — А ты будешь меня ждать?

— Глупый, — Светка взъерошила его волосы. — Разве я могу тебя не ждать? — Она посмотрела ему в глаза долгим взглядом и снова всхлипнула. — Главное, чтобы ты вернулся… Я всегда буду тебя ждать.

— Я вернусь, котенок. Обязательно вернусь. Обещаю…

Светка уткнулась в его плечо и снова заплакала.

Потом была бурная ночь. Самая бурная в их жизни. Они любили друг друга до тех пор, пока силы их окончательно не покинули. Они старались запомнить все, каждую мелочь, впитать в себя друг друга перед долгой разлукой. Они прощались.

— Ты помнишь, какой сегодня день? — задала вопрос Светка, когда уже начало светать.

— Да, — ответил Валерка. — Восьмое марта. Год, как мы любим друг друга.

— Да, — вздохнула она. — Прошел год, и ты меня оставляешь.

— «Я отправляюсь в дальний путь, но сердце с вами остается», — процитировал Валерка классика, а точнее, фразу, запомнившуюся ему из любимого фильма. — У меня для тебя есть подарок.

— Потом, — лениво ответила она и, плотнее прижавшись к нему, уснула.

Валерка подарил ей золотую брошку в форме сердечка.

Вернулся он через три года.

Он вообще не любил вспоминать, а уж службу и тем более старался стереть из файлов своей памяти. Отчасти подспорьем ему в этом деле послужила подписка о неразглашении. Валерка вообще умел держать данное слово, а тут он не просто дал его, — закрепил его росчерком на бумаге. «Что написано пером, то не вырубишь топором», — не без намека сказал ему штабной офицер. И Валерка согласился. Он никому не рассказывал о том, что ему пришлось пережить за это время. Да и сам постепенно забыл. Остались, словно в тумане, тусклые, будто и нереальные — дикие, таящие опасность, буйные заросли джунглей в какой-то даже им самим неизвестной стране; злые, измотанные бессонницей и напряжением люди; рев вертолетов над головами; кровь, льющаяся из рваных ран, и острое постоянное чувство страха, от которого кислый металлический привкус во рту. И еще, пожалуй, постоянная готовность самому умереть.

Светка ошиблась. Смерти там было не просто «хоть отбавляй», она поджидала на каждом шагу, таилась за деревом, у переправы, на привале — просто была вокруг. Ее там было так много, что Валерка перестал обращать на нее внимание. Или, по крайней мере, уделял ей внимания не больше, чем вещам сугубо привычным и обыденным. Он справился со своим страхом.

Валерка никого не предупредил о том, что приедет. Сначала ему хотелось только одного — оказаться в своей квартире. И, оказавшись в ней, он не выходил из дома целые сутки. Просто блаженствовал в уютной, милой сердцу и почти забытой обстановке. Серега — молодец, сдержал обещание, хоть в квартире никто и не жил, но порядок здесь поддерживала приходящая уборщица, а потому все осталось нетронутым, было сохранено таким, каким и запомнилось.

Валерка, глупо улыбаясь, ходил по квартире, гладил стены, брал в руки книги, вещи, убеждая себя, что теперь он дома. Потом долго отмокал в горячей ванне и пил на кухне чай. Он не верил, что все позади, что кошмар закончился, он вырвался из ада и вернулся живой, невредимый. А теперь наконец-то он имел право расслабиться или хотя бы попробовать это сделать.

На следующий день он приоделся и пошел к Светке. Дверь ему открыл здоровенный коротко стриженный детина, с какими-то волчьими глазами и большегубым ртом, одетый в спортивный костюм.

Оба выжидательно уставились друг на друга, наконец детина лениво протянул:

— Чего хочешь?

— Мне нужна Света, — не без вызова ответил Валерка.

— Ее нет, — чуть ли не рявкнул он.

— А когда будет? — в тон ему осведомился Валерка.

— Не знаю, — слегка пожал плечами детина. — Может, скоро, — и он захлопнул дверь.

«Н-да, — подумал, спускаясь с лестницы, Валерка, — ну и монстр… Чей же это такой? Неужели у Ленки такие кавалеры? Ладно, Светка в равно домой вернется. Я подожду. Теперь моя очередь»… Он вышел во двор и сел на скамейку у подъезда.

Светка пришла скоро, минут через десять. Он увидел ее фигурку издалека и, разволновавшись, встал со скамейки. Она уже завернула к подъезду и только тогда узнала Валерку, а узнав, бросилась ему на шею, тут же залившись слезами.

— Валерка!..

У него даже дух захватило, сердце остановилось. Он успел досчитать до пяти, прежде чем снова ощутил его толчки. Валерка сжал ее в объятиях, погладил по волосам и прошептал:

— Вот я и вернулся, девочка… Видишь, котенок, я сдержал свое слово.

Светка залилась слезами пуще прежнего. Взяв ее лицо в свои ладони, он начал покрывать осторожными поцелуями ее щеки, лоб, нос, глаза, чувствуя на губах соленую влагу слез. А потом впился долгим, истомившимся поцелуем в ее губы. У него вырвался стон, когда Светка вплотную придвинулась, прижалась к нему. Его захлестнула такая волна желания, что он еле удержался на ногах, слегка пошатнулся и, не в силах дальше сдерживаться, прервал поцелуй. Валерка опустился на скамейку, притянул к себе Светку, хотел усадить ее к себе на колени, но она почему-то отстранилась и села рядом, виновато, даже как-то обреченно глядя мимо него.

Его кольнуло недоброе предчувствие. Валерка закурил.

— Ты ждала меня, любимая? — Светка молчала. Тогда он, еще более утвердившись в недобрых подозрениях, решил зайти с другой стороны, непринужденно сказав: — Знаешь, мне открыл дверь прямо-таки «мистер Вселенная». — Это что, у твоей Ленки уже такие ухажеры?

Светка снова помолчала, а потом, глубоко вздохнув, выпалила, все еще не глядя ему в глаза:

— Это мой муж, Валера!

— Твой — кто? Прости, не расслышал…

— Расслышал, — возразила она. И безнадежно и тихо повторила: — Мой муж.

— Вот как? — Он вскинул брови, пытаясь поймать ее взгляд. — И давно?

— Три месяца…

— Так… — выговорил Валерка, откинувшись на спинку скамейки, положил ногу на ногу, скрестил руки на груди.

Она жалостливо взглянула на него и спросила, после того как пауза стала уже невыносимой:

— Почему ты молчишь? Ты не хочешь узнать, почему я вышла замуж?

— Я? — недобро усмехнувшись, переспросил Валерка. — Нет. Я хочу узнать другое. Ты вообще-то меня ждала? Ты скучала хоть сколько-нибудь? Или…

— Ну конечно, я тебя ждала! — вспыхнула она. — Как ты мог подумать, что я не ждала и не скучала! Ты ведь знаешь, что это все так и было!

— Нет, не знаю, — холодно ответил Валерка. — Точнее, раньше я был уверен, а теперь… Теперь нет.

— Нет! — воскликнула она. — Ты знаешь, что я тебя ждала! И не просто ждала! Я изнывала от тоски два с лишним года! Я столько слез пролила!

— А потом? — его глаза сузились. — Что случилось с тобой потом? Не ты ли говорила мне, что готова ждать меня всегда? Или думала, что я не вернусь? Что меня замочили где-нибудь в этих проклятых… — он осекся.

— Нет! Это неправда! — отрицательно замотала головой Светка. — Я знала бы, я почувствовала бы, если бы с тобой что-нибудь случилось!

— Неужели? — Он снова усмехнулся. — Тогда почему он сейчас там, в твоей квартире?

— Просто… — замялась Светка. — Просто… Ну, так получилось! — с отчаянием выкрикнула она.

— Ну да… — протянул Валерка. — Конечно. Так получилось. Не выдержала и дала себя трахнуть этому верзиле. А теперь, извини, Валерочка, так получилось, — язвительно повторил он.

— Нет! — снова крикнула она. — Все было не так! Ты же ничего не знаешь!

— А как было? — спросил он, приблизив к ней лицо. — Как, Света? Как еще это бывает? Может, ты влюбилась? — подсказал он.

— Может! — тут же уцепилась она за его подсказку. — Может, и так! И потом, я беременна!