Бэрри плюхнулся на стул, и Фиона проснулась в испуге.

— Я забыл, где мы живем, — сказал он.

— О, Бэрри, здесь же нужно идти прямо от бара, а потом повернуть налево.

— Нет, я имею в виду в отеле, я вошел не в тот номер.

— Ты так напился, — посочувствовала Фиона. — Как прошел вечер?

— Хорошо, но сейчас у меня все пересохло во рту.

— Еще бы, выпей воды.

— Как ты дошла? — спросил он внезапно.

— Я уже говорила, что здесь простая дорога.

— Ты ни с кем не болтала?

— Только с мистером Дьюном, я встретила его по пути.

— Он в постели с Синьорой, — гордо доложил Бэрри.

— Не может быть. Откуда ты знаешь?

— Я слышал, как они разговаривали, когда проходил мимо их двери.

— И что он говорил?

— Что-то о храме.

— О котором рассказывал днем?

— Как раз о нем. Я думаю, он повторит ей все.

— Боже, — воскликнула Фиона, — ну, разве это не странно?

— Я тебе расскажу более странные вещи, — сказал Бэрри. — Все эти парни в баре, они приехали кто откуда…

— И что?

— Ничего, просто все специально приезжают сюда, чтобы встретиться, классно, да?

— Пойдем спать, завтра у нас должны быть ясные головы, — сказала Фиона.

— О, боже, еще Папа, — произнес Бэрри.

* * *

Кони отдала свой подарок Синьоре. Оказывается, она специально купила диктофон и записала на него всю речь Эйдана.

Синьора была поражена до глубины души.

— Я прямо сейчас положу под подушку, чтобы никого не потревожить, и буду слушать.

— Нет, я с удовольствием послушаю еще раз, — сказала Кони.

Синьора посмотрела на Кони. Казалось, она вся пылала, и ее глаза светились.

— Все в порядке, Констанция?

— Что? О да, абсолютно, Синьора.

Они сели и приготовились слушать. Этот вечер мог изменить их жизни. Действительно ли от сумасшедшей Сиобан исходила реальная опасность? И могла ли Нора вернуться в маленькую деревушку на Сицилии, которая была для нее главным местом на земле столько лет? Кони хотелось знать, что особенного в лекции Эйдана найдет для себя Синьора, а Синьоре очень хотелось спросить Констанцию, не было ли новых известий от человека, приславшего ей неприятное письмо.

Они легли и обсуждали планы на завтрашний день.

— Завтра нам предстоит увидеть Папу, — внезапно сказала Синьора.

— О боже, я совсем забыла, — ответила Кони.

Всем понравилась встреча с Папой. У него был немного болезненный вид, но настроение хорошее. Всем казалось, что он смотрит прямо на них, хотя на площади Святого Петра собрались сотни и сотни людей.

— Я рад, что это не личная встреча, — сказал Лэдди, как будто такое когда-то могло быть возможным. — Так как-то лучше. А то пришлось бы думать, что сказать, чтобы не ударить в грязь лицом.

Лу и Билл Берк отправились выпить пива, и, увидев их, Бэрри присоединился. А Сьюзи и Лиззи сразу купили по мороженому.

— Я надеюсь, вы все будете завтра в хорошей форме на вечеринке у синьора Гаральди, — сказал Лэдди, обращаясь к Кэти и Фран.

В этот момент Лу как раз проходил мимо.

— Боже всемогущий, еще вечеринка, — произнес он, схватившись за голову.

— Синьора? — Эйдан подошел к ней после ленча.

— Это слишком формально, Эйдан, вы иногда называете меня Норой, так лучше.

— Ну…

— Что?

— Как прошла ваша встреча вчера, Нора?

Она на мгновение задумалась.

— Это было интересно, и, несмотря на то что мы были в ресторане, я постаралась остаться трезвой, в отличие почти от всех остальных в нашей группе.

Он улыбнулся:

— А я пошел в бар, чтобы утопить в алкоголе свои печали.

— И какие у вас печали?

— Ну, одна из них та, что вас не было на экскурсии.

Ее лицо засветилось, и она потянулась к своей большой сумке.

— Но я была. Посмотрите, что Констанция сделала для меня. Я слышала все. Я поражена, Эйдан, и все так сильно хлопали вам, всем так понравилось. Это совершенно ясно. Когда мы вернемся, я обязательно куплю себе диктофон.

— Я обязательно повторю все для вас. — Он смотрел на нее с теплотой, и его рука потянулась к ней, но она отстранилась.

— Нет, Эйдан, пожалуйста, не надо, это нечестно. Заставлять меня думать о том, о чем я не должна… ну, будто вы беспокоитесь обо мне и моем будущем.

— Но боже, Синьора, вы знаете, что это так.

— Да, но больше года у нас были совершенно другие отношения, это невозможно. Вы живете со своей семьей, с женой.

— Нет, больше нет, — ответил он.

— Ну, Гранья выходит замуж, но это не меняет дела.

— Меняет, и очень сильно.

— Я не могу вас слушать, Эйдан. Я должна собраться с мыслями, подумать о чем-то другом.

— Они хотят, чтобы вы вернулись на Сицилию, да? — сказал он, и его сердце сжалось.

— Да, хотят.

— Я никогда не спрашивал вас, почему вы уехали.

— Нет.

— И не спрашивал, почему вы жили там так долго. Я никогда не интересовался, не задавал вопросов, но мне хотелось бы знать все.

— Я отвечу, обещаю вам. Но давайте подождем. Не будем говорить об этом здесь, в Риме.

— Ну, если вы не хотите, вы можете уехать на Сицилию, и тогда…

— И что тогда? — Ее голос был мягким.

— И тогда пропадет весь смысл моей жизни, — сказал он, и его глаза наполнились слезами.

Сорок два гостя прибыли в резиденцию Гаральди в четверг в пять часов. Все нарядились по этому случаю и прихватили фотоаппараты. Такой дом можно было увидеть только в журнале «Hello!». Им хотелось все запечатлеть.

— Мы сможем сделать фотографии, как ты думаешь, Лоренцо? — спросила Кэти Кларк.

— Конечно, можете делать снимки, сколько захотите, но я все-таки думаю, не стоит фотографировать их богатый дом, потому что среди тех, кто потом увидит эти снимку, могут оказаться воры.

Они кивнули в знак согласия. Лэдди, конечно, думал обо всем. Когда они увидели этот роскошный дом, то встали как вкопанные от изумления. Даже Кони Кейн не смогла не восхититься.

— Нам не позволят туда войти, — шепнул Лу, стоящий рядом с Сьюзи, развязывая галстук, который мешал ему дышать.

— Заткнись, Лу, мы уже пришли, — прошипела Сьюзи в ответ.

— Вот для такой жизни я рождена, — сказала Лиззи Даффи, величественно кивнув дворецкому, который пригласил их внутрь и повел по лестнице.

— Не будь смешной, Лиззи. — Билл Берк выглядел взволнованным. Он до сих пор не выучил нужных в международном банковском деле фраз. Он знал, что она разочаруется в нем.

Семья Гаральди была в сборе, и они пригласили своего фотографа. Если кто-то захочет сделать фотографии, они напечатают и потом всем отдадут. Захочет? Да они только мечтали об этом. Первыми запечатлелись Лоренцо и синьор Гаральди, потом Лоренцо вместе со всей семьей, а потом снялись всей группой.

Двое угрюмых сыновей хозяина, которых Лэдди учил играть в бильярд в холле дублинской гостиницы, были очень рады и приставали к Лэдди, желая показать ему свою игровую комнату. Для гостей разносили подносы с напитками, пиво в элегантных стаканах, тарелки с маленькими пирожными.

— Можно я сфотографирую еду? — спросила Фиона.

— Пожалуйста, пожалуйста. — Казалось, это очень тронуло синьору Гаральди.

— Это для моей будущей свекрови, она учит меня готовить и мне бы хотелось показать ей что-то необычное.

— Она добрая, ваша свекровь? — поинтересовалась хозяйка дома.

— Очень, очень добрая. Вы знаете, она так переживала, даже хотела покончить жизнь самоубийством, потому что ее муж крутил роман с женой вон того человека. Но сейчас все кончено. На самом деле я прервала их отношения! — У Фионы светились глаза от возбуждения и выпитого вина.

— Dio mio^[23]. — Синьора Гаральди положила руку на горло. И все это в священной католической Ирландии!

— Я познакомилась с ней как раз тогда, когда она лежала в госпитале, где я работаю. Я помогла ей забыться, выкарабкаться. Она так благодарна мне за все, поэтому научила меня готовить блюда высшего класса.