Кейны все так же выходили в свет вместе и посещали множество торжественных мероприятий. К сорока годам Кони выглядела намного элегантнее многих своих богатых ровесниц. Казалось, она никогда не увлекалась изучением модных журналов и не обращалась к визажистам, хотя могла себе это позволить, но всегда выглядела безупречно. Она не чувствовала себя счастливой. Но тогда Кони думала о том, что многие люди живут надеждой, что все в их жизни изменится к лучшему.

За долгое время работы в отеле она знала, сколько людей на самом деле одиноки. Общаясь с людьми на различных благотворительных собраниях, она видела, что многие занимались этим, чтобы заполнить пустоту. Она много читала, ходила в театры, совершала короткие поездки в Лондон.

У Хари никогда не было времени на семейные праздники и выходные. Другие женщины часто выезжали со своими мужьями за границу, но Кони никогда. Хари много путешествовал и всегда говорил, что едет по работе. Часто его командировки проходили в Испании или в Греции, и всегда в обществе женщин.

Ведь она не была способна дать ему то, чего он хотел, и было бы нечестно с ее стороны запрещать ему искать удовлетворения на стороне. И она совсем не ревновала его, ей это было безразлично. Она больше страдала оттого, что между ними пропало взаимопонимание.

Кони знала, что есть люди, которые считают, что она должна разойтись с Хари, Вера например. Она не говорила об этом прямо, но намекала.

Так что же ее держало?

Желание сохранить семью, потому что дети нуждались в обоих родителях. Потому что любые изменения требовали слишком больших усилий, и никаких гарантий счастья они не давали. К тому же она вовсе не считала свою жизнь неудавшейся. Хари всегда хорошо к ней относился. Слишком много у них было общего, и не было нужды что-либо менять.

А когда Ричарду исполнилось девятнадцать, почти столько же, сколько было Кони, когда умер ее отец, Хари заявил, что дела компании плачевны. У них долги по всей стране, а сбережения клиентов, которые вкладывали в компанию свои деньги, потеряны.

Они сидели в столовой — Кони, Ричард и Вероника. Близнецы еще не вернулись из школы. Они молча слушали, пока Хари рассказывал об их плачевном состоянии.

— Нам придется продать дом? — спросил Ричард.

Наступила тишина.

— А я смогу учиться в университете? — спросила Вероника.

И вновь тишина.

Потом Хари заговорил:

— Я должен сказать вам обоим, что сейчас наступил момент, который ваша мама предвидела. Она всегда говорила, что это может произойти. Она предостерегала, а я не слушал.

— О, папа, это не важно, — произнесла Вероника тем же тоном, каким сама Кони обращалась к своему отцу, когда он потерпел крах. Она увидела, что глаза Хари наполнились слезами.

— Это могло случиться с каждым, — храбро заявил Ричард, — вы должны помнить об этом.

Кони решила, что пришло ее время вмешаться в разговор.

— Как только ваш папа завел об этом разговор, я попросила его подождать, пока придете вы. Я хотела, чтобы мы все вместе выслушали его. И хорошо, что близнецов нет, я им объясню позже. Уже сегодня вечером нам придется уехать из этого дома. Пока возьмем лишь необходимое. Я попрошу Веру и Кевина подъехать с другой стороны и забрать нас, потому что журналисты уже собрались у входа. Вы поедете за город к моей маме. Так никто не станет нам докучать. С ее телефона вы можете позвонить своим друзьям и объяснить, что вынуждены уехать. Скажите, что вернетесь через десять дней. — Они слушали ее, открыв рты. — И конечно же и вы оба, и близнецы обязательно будете учиться в университете. Возможно, мы продадим дом, но не прямо сейчас и не в счет долга банку.

— Но как же так? — спросил Ричард.

— Этот дом не принадлежит твоему отцу, — просто ответила Кони. — Но он также и не мой, его давным-давно выкупила компания, директором которой я являюсь.

— Но, папа, разве ты не мог этого предвидеть! — воскликнул Ричард.

— Да, твой отец чрезвычайно умный бизнесмен, и когда он заключает сделки, он всегда остается верным самому себе. Он не захочет, чтобы люди, доверившиеся ему, остались без всего, потому, я уверена, мы не обойдемся с ними как последние негодяи. Но какое-то время нам придется нелегко, вот почему нам нужно собрать всю свою волю в кулак.

Оставшийся вечер они занимались сбором вещей и делали телефонные звонки. Из дома они уехали незамеченными: в фургоне декораторов.

На первое время Вера и Кевин приютили их у себя. Не было никаких лишних разговоров, никаких выражений сочувствия. Они прошли прямо в комнату, приготовленную для них, в самую лучшую комнату для гостей, с большой двуспальной кроватью. В комнате для них был оставлен ужин.

— Увидимся завтра, — сказала Вера.

— Откуда люди точно знают, что сказать? — спросил Хари.

— Я думаю, они просто понимают, что в подобной ситуации хотели бы, чтобы с ними поступали точно так же. — Кони налила ему немного супа. Он качнул головой. — Поешь, Хари, завтра тебе понадобятся силы.

— Кевин тоже наш вкладчик?

— Нет, — спокойно сказала Кони.

— Почему?

— Я попросила его не делать этого, на всякий случай.

— Что мне теперь делать, Кони?

— Тебе придется принять все как есть. Сказать, что дела идут плохо, что ты не хотел, чтобы это произошло, и что ты собираешься остаться в стране и работать, чтобы сделать все, что в твоих силах.

— Они разорвут меня на куски.

— Ничего, со временем все стабилизируется.

— А ты?

— Я вернусь на работу. За эти годы я накопила достаточно денег, чтобы дать детям образование, и считаю, что нужно вернуть людям все сбережения, которые они потеряли.

— Боже, уж не собираешься ли ты принести себя в жертву?

— А что бы ты предложил мне сделать со всеми моими деньгами, Хари?

— Побереги их. Благодари небо, что они у тебя есть, не отдавать же их.

— Ты не хочешь так говорить. Поговорим об этом завтра.

— Нет, именно это я имею в виду. Это бизнес, а не матч по крикету среди джентльменов. Оставь все себе, ради бога, какой смысл, если ты выбросишь деньги на ветер?

— Завтра, — сказала она.

— Кони, перестань, сделай хоть один нормальный поступок в своей чертовой жизни. Перестань играть спектакль. Бедные инвесторы! Они сами прекрасно знали, что делают. Так же, как твой отец знал, когда делал ставки на своих любимых лошадей.

Ее лицо побелело. Она встала и направилась к двери.

— Очень благородно. Давай, уходи, о чем нам еще разговаривать. Иди к своей подруге и поговори с ней о бедных несчастных людях. Может, тебе вообще не стоило выходить за меня, а сразу начать жить с Верой?

Она не собиралась этого делать, но неожиданно для себя резко повернулась и залепила ему пощечину, расцарапав его щеку. Как он мог кричать о Вере в ее доме, когда именно Вера и Кевин пришли им на выручку, не задавая вопросов. Казалось, Хари больше не был человеком, он вел себя как животное, как дикое животное.

На полу остались капли крови с его щеки. И, к своему удивлению, она не испытала никакого шока от вида крови, не почувствовала стыда за то, что сделала. Она вышла, хлопнув дверью.

Спустившись вниз, Кони увидела компанию, сидящую за столом. Там был Дейдрэ, красивая темноглазая дочка Веры, которая сейчас работала в модном бутике, и Чарли, примкнувший к семейному бизнесу по декору домов. А между Кевином и Верой сидел Жако. Ворот его рубахи был расстегнут, а в покрасневших глазах было какое-то безумное выражение. Он плакал и пил, и за несколько секунд она осознала, что Жако потерял все деньги, инвестированные в компанию ее мужа. Кони не могла оставаться в этой комнате и не могла вернуться обратно, где находился Хари, разъяренный как лев.

Потом она услышала подавленный голос Жако.

— Я надеюсь, теперь вы удовлетворены, — произнес он.

Все молчали.

И тогда заговорила Кони, отчетливо и, как всегда, твердым голосом:

— Нет, Жако, ты не понимаешь, что говоришь. Я не удовлетворена своей жизнью. — У нее был отсутствующий взгляд. — Двадцать лет я купалась в роскоши, но не стала от этого счастливой. Я всегда была одинокой. Но, наверное, мои слова сейчас не помогут тебе.