В самолете начала разговор с мальчиком. Ему было около десяти лет, примерно такого же возраста младший сын Марио и Габриелы, Энрико. Машинально она заговорила с ним по-итальянски, но он отвернулся от нее.

Синьора посмотрела в окно и погрузилась в свои думы. Она никогда не узнает, как сложится жизнь у Энрико, или у его брата в Нью-Йорке, или у сестры, вышедшей замуж за мальчишку, работавшего на кухне. Ей не узнать, кто поселится в ее комнате. Она будто плыла в открытом море и не представляла, что ее ждет.

В Лондоне она не желала оставаться ни на день. Ей не хотелось возвращаться к воспоминаниям. Ей не хотелось видеться с давно забытыми людьми и ходить по едва узнаваемым местам. Нет, она отправится в Дублин.

Город так изменился. Теперь в аэропорт прибывали самолеты со всего мира. Когда она уезжала, все было по-другому. Раньше автобус петлял между домами, а сейчас на большой скорости мчался по трассе, по обеим сторонам которой были посажены цветы. Боже, как похорошела Ирландия за это время!

Одна американка, ехавшая вместе с ней в автобусе, спросила, где она остановится.

— Я еще не знаю, — объяснила Синьора, — подыщу что-нибудь.

— Вы местная или приезжая?

— Я уехала отсюда много лет назад, — ответила Синьора.

— Так же, как и я… возвращение к истокам. — Американка выглядела довольной. Она собиралась неделю потратить на то, чтобы отыскать свои корни; она считала, что этого времени будет достаточно.

— О, конечно, — сказала Синьора, осознавая, как ей трудно ответить правильно по-английски.

Выйдя из автобуса, она пошла по набережной. Вокруг нее толпились молодые люди, стоявшие по одиночке, по парам и в компаниях. Отовсюду слышался веселый смех. Она вспомнила, что читала где-то о молодеющем населении страны; половина населения не достигла возраста двадцати четырех лет.

Она не ожидала, что увидит столь очевидное тому подтверждение. Молодежь была ярко одета. Когда она раньше уезжала в Англию на работу, Дублин казался серым и тусклым городом. Многие здания снесли, повсюду были красивые автомобили, а раньше на улицах было много велосипедов и подержанных машин. Магазины сверкали витринами и приглашали покупателей войти. Ее взгляд привлек журнал, на обложке которого красовалась девушка с большой обнаженной грудью. Раньше такое, конечно же, было запрещено.

Она пошла дальше, вниз по улице, следуя за потоком людей, вышла на площадь, которая напомнила площадь в Париже, куда однажды давным-давно они с Марио ездили на выходные. Выложенные булыжником улицы, открытые кафе, куда ни глянь, толпятся молодые люди, смеющиеся и болтающие друг с другом.

Никто не писал ей, что Дублин стал таким. Ни Бренда, которая, выйдя замуж, полностью погрузилась в семью и работу, ни ее сестры, ни братья… Все они были не такими людьми, которые любят гулять в подобных местах.

Синьора почувствовала, как ей нравится этот новый для нее мир, и зашла в кафе, чтобы выпить кофе.

Девушка лет восемнадцати с длинными рыжими волосами, точно такими же, как когда-то были у нее, принесла ей кофе. Она подумала, что Синьора иностранка.

— Из какой страны вы приехали? — поинтересовалась она, медленно проговаривая английские слова.

— Из Италии, с Сицилии, — ответила Синьора.

— Красивая страна, но знаете, я бы не поехала туда, пока бы не выучила язык.

— А почему так?

— Ну, я бы хотела понимать, о чем говорят парни, чтобы не вляпаться во что-нибудь, а как понять, если не знаешь языка.

— Я совсем не разговаривала по-итальянски, когда приехала туда, и действительно не понимала, что говорят вокруг, — сказала Синьора. — Но, ты знаешь, у меня все сложилось хорошо, даже отлично. Все было замечательно…

— И на сколько вы там остались?

— Надолго. Я прожила там двадцать шесть лет, — она сама удивилась, когда произнесла эту цифру.

Девушка с изумлением посмотрела на нее.

— Вы так долго оставались там, должно быть, вы полюбили эти края.

— О да, да.

— А когда вы вернулись?

— Сегодня, — ответила Синьора.

Она тяжело вздохнула и поняла, что девушка считает ее немного странной. Синьора знала, что она должна следить за собой и не позволять людям так думать о себе. Не ронять итальянских слов, не вздыхать в голос, не произносить непонятных, бессвязных фраз.

Девушка собралась идти.

— Простите, мне кажется, это очень красивая часть Дублина. Как вы думаете, я могла бы здесь снять комнату?

Теперь девушка точно убедилась, что женщина, сидящая перед ней, со странностями.

«Может быть, люди больше не сдают комнат, — подумала Синьора. — Наверное, стоило сказать апартаменты? Квартиру? Место, где остановиться?»

— Просто что-нибудь обычное, — сказала Синьора.

Девушка выслушала хмуро. Это была одна из наиболее престижных частей города; всем бы хотелось жить здесь. В этом месте располагались пентхаусы, поп-звезды покупали тут отели, бизнесмены вкладывали деньги в строительство домов. Здесь было полно ресторанов. В общем, самое модное и дорогое место в городе.

— Я понимаю. Но не могли бы вы подсказать мне, где я могу остановиться, не в столь респектабельном месте?

Девушка покачала головой. Трудно было ответить на этот вопрос. Казалось, она не знает, на что рассчитывает Синьора, есть ли у нее деньги и сколько времени она собирается пробыть здесь?

Синьора решила помочь ей:

— Я смогу оплатить неделю проживания с завтраками, но за это время мне нужно будет подыскать недорогое место и найти работу, возможно… с детьми.

Девушка была в замешательстве.

— На работу няни обычно берут женщин помоложе, — сказала она.

— А может быть, в ресторане найдется какая-нибудь работа?

— Нет, здесь, я думаю, вы вряд ли что-то найдете… если честно, в этих местах хватает своих, сюда трудно устроиться.

Девушка была довольно милой. Синьоре не хотелось выглядеть жалкой, и она решила скрыть свою тревогу и грусть.

— Это ваше имя вышито у вас на переднике? Сьюзи?

— Да. Боюсь, моя мама была фанаткой Сьюзи Кватро. Это певица, вы знаете? Много лет назад она была популярной. Не знаю, как в Италии.

— Уверена, что и там тоже, просто я не слушала ее тогда. Хорошо, Сьюзи, я не могу занимать у вас целый день со своими проблемами, но я была бы вам очень благодарна, если бы вы смогли уделить мне полминуты и рассказать, какой район подешевле?

Сьюзи перечислила названия маленьких районов, пригородов, отдаленных от города. Во времена молодости Синьоры они считались почти что деревнями, но сейчас, видимо, превратились в большие районы, где жили в основном рабочие. Возможно, многие там сдают комнаты в аренду, особенно те, у кого дети выросли и уехали.

— Вы очень добры, Сьюзи. Откуда вы все это знаете?

— Ну, я выросла в этих краях, как же мне не знать?

Синьора потянулась за кошельком, чтобы заплатить за кофе.

— Спасибо вам огромное за помощь, я ценю это, и если у меня получится устроиться, я обязательно заеду к вам и подарю вам небольшой подарок.

Она увидела, что Сьюзи прикусила губу, о чем-то задумавшись.

— Как вас зовут? — спросила она.

— Я знаю, что это будет звучать странно, но меня называют Синьора. Это не потому, что я требую к себе формального отношения, но меня так называли в Италии и мне нравится.

— Вы в самом деле не подозревали, что это за место?

— Да. — У нее было серьезное лицо, и стало ясно, что Синьора не понимает людей, которых волнует, в каком именно окружении они живут.

— Послушайте. Я не очень лажу со своей семьей и поэтому больше не живу дома. Только пару недель назад они говорили о том, что сдали бы мою комнату — несколько фунтов в неделю им не помешают. Сейчас она пустая, так вы могли бы сказать, что один знакомый дал вам адрес… ну и заплатить им наличными.

— Вы думаете? — Глаза Синьоры засветились.

— Послушайте. Мы с вами говорим о совершенно обычном доме. Вокруг стоят точно такие же дома, немного получше или похуже… ничего особенного. Родители все время смотрят телевизор, орут друг на друга, а еще мой брат Джерри. Ему четырнадцать лет, и он ужасен.