Какой кавай…

— Я знаю! Я-я… эм… я просто…Ааа! Мне надо спешить! Учитель мне голову оторвёт! Я обещала помочь с распечатками, а вместо этого пошла бегать! Извините, но мне надо переодеться, и всё такое!

Прежде, чем мы успели что-либо произнести, Эми сорвалась с места и побежала дальше по коридору, который без неё стал гораздо тише.

— И часто здесь такое случается? — спросил я нейтральным тоном.

— Насчёт бега по коридорам в «Ямаку» особо строгие правила… но похоже это редко останавливает Эми, — Лилли покачала головой и сдержанно улыбнулась. — Боюсь, не в наших силах как-то повлиять на неё. Что ж, пойдёмте.

Лилли отправилась дальше по коридору, и Ханако, спохватившись, последовала за ней. Я легко восстановил в памяти дорогу в комнату, которую эти двое использовали для чаепитий, поскольку был там только вчера.

Лилли и Ханако немедля принялись за подготовку к ланчу. Не успел я развязать свой узелок с едой, как Лилли достала термос и чайные пакетики, а Ханако уже разложила ланч.

— Так вот зачем вы сюда приходите почти каждый день.

— Да, мы с Ханако обычно едим здесь, — согласилась Лилли. — Для нас обеих это место — лучшее, что можно найти.

Учитывая, как Ханако реагировала на мои попытки пообщаться последние пару дней, я подумал, что это к лучшему. К тому же так Лилли удавалось урвать несколько минут тишины вдали от своего класса.

Я сел за стол последним, когда мой чай был уже налит.

Чем больше времени я проводил с ними, тем больше видел в них полную противоположность Миши и Сидзунэ. Резкая и прямолинейная манера общения Сидзунэ была заметна даже без голоса, а Миша могла найти общий язык с кем угодно. В то время как Лилли являла собой воплощение мягкости и учтивости, а Ханако — самая застенчивая девочка из всех, кого я знаю.

— Как тебе живётся в «Ямаку», Хисао? Кажется, тебя что-то беспокоило, — спросила Лилли.

— Я время от времени теряюсь, и на меня налетают в коридорах. В остальном всё не так уж плохо… — хмыкнул я. Иногда полезно отнестись к себе с юмором.

— Ты… ты очень плохо выглядел после столкновения. Ты точно… в порядке? — внезапно подала голос Ханако. Точно, она же в тот момент испугалась едва ли не больше меня самого, хотя и не знала, что я был буквально на грани жизни и смерти.

На какой-то момент меня охватило желание рассказать им о своей болезни, но я сдержался. Почему-то мне неловко было говорить об этом малознакомым людям, пусть они и настолько дружелюбны. Возможно, несколько позже, но ещё не сейчас. Я к этому пока не готов.

— Ерунда, просто опешил немного от неожиданности, — постарался я развеять опасения девушек.

Судя по выражению их лиц, они не поверили мне, но всё равно не настаивали на ответе, должно быть, из уважения к моей частной жизни. Полагаю, это одно из местных негласных правил: «не спрашивай». Даже если проблема была очевидна — как у Ханако, — всё равно были некие рамки, и история её возникновения находилась за ними. У каждого было что-то, о чём ему неудобно говорить, и думаю, все здесь это понимали.

— Так, эм… вы давно здесь учитесь? Похоже, вы здесь неплохо ориентируетесь, — попытался я сменить тему.

— Хмм…ну, я здесь с начала старшей школы, но переехала в общежитие только год назад. Ханако тоже перевелась в начале старшей школы и сразу переехала в общежитие, если мне не изменяет память, — с готовностью подхватила Лилли.

— Верно… со старшей школы, — подтвердила Ханако.

— Тогда же вы и познакомились?

— Именно. Ханако живёт в соседней комнате, так что это вполне естественно, правда?

— П-правда, — улыбнулась девушка со шрамами.

— Да, конечно.

Соседство с кем-то, возможно, уже было достаточной причиной, чтобы подружиться, хотя думаю, слепота Лилли тоже сыграла в этом роль. Не могу себе представить, чтобы Ханако легко подружилась с кем-то, кому пришлось бы отводить взгляд от её шрамов.

Беседа иссякла, и мы принялись за ланч.

Прошло немого времени, и звон колокола возвестил окончание перерыва. Девушки убрали свои ланчи также быстро, как и доставали их, и я последовал их примеру.

— Думаю, мне пора идти. Ты пойдёшь с Хисао, Ханако? — спросила Лилли.

Ханако посмотрела на меня, и несколько мгновений ясно было видно, что она подумывала пропустить урок, возможно, просто чтобы не входить в класс вместе со мной.

— Д-да, — наконец согласила она.

Даже не знаю, что и думать. Ханако действительно очень легко задеть, если неправильно взглянуть на неё. От этого я тоже начал немного нервничать, но постарался отогнать это чувство, пытаясь вести себя как можно более естественно.

— Тогда нам надо торопиться. Судя по звонку, урок уже начался.

Наклонившись за тростью, Лилли кивнула нам на прощание, и мы с Ханако вышли первыми.

Мы быстро шли пустыми коридорами к нашим классам. Когда мы достигли дверей класса 3–2, в котором учится Лилли, та повернулась ко мне:

— Хисао, спасибо за то, что разделил с нами сегодня трапезу.

— И тебе спасибо, Лилли, — в ответ поблагодарил я её.

На этом наши пути разошлись; Лилли зашла в свой класс, оставив нас с Ханако, которая всё ещё выглядела так, словно хотела сбежать.

— Ну что, ты уверена, что хочешь пойти на урок? — заботливо спросил я всем своим видом демонстрируя, что если она решит не ходить, то я ничем ей не воспрепятствую.

— Д-да, — несмело подтвердила она.

— Тогда ладно.

Мне хотелось сказать ей что-нибудь ещё, но сложно было придумать что-то уместное, да к тому и безопасное. И Лилли была права: чем дольше мы будем мешкать, тем больше потом придётся объяснять.

Я открыл заднюю дверь класса и вошёл.

Учитель посмотрел на меня и открыл рот, чтобы что-то сказать. Но когда за мной вошла Ханако, он просто кивнул нам и продолжил урок. Вот уже в третий раз опоздание Ханако игнорировалось. Определёно, этому должно было быть какое-то объяснение.

Мы прошли к своим местам, и я заметил, что Миша и Сидзунэ тоже отсутствовали. Интересно, это какое-то неофициальное соглашение с персоналом или «прерогатива» для особых учеников этой школы?

Стараясь не шуметь, я достал из сумки нужный учебник и начал нагонять остальных.

Урок прошёл спокойно. Вопреки моему первому впечатлению, Муто оказался неплохим учителем: ему удавалось интересно подать материал. Однако методика преподавания у него всё же странная: как будто он считал, что все мы гении от рождения.

С последним звонком я понял, что до конца дня мне абсолютно нечем заняться. Странно: в больнице у меня целые дни были свободными, но в этой школе задача по заполнению значительно меньшего количества времени казалась более трудной.

Все остальные ученики покинули класс, оставляя меня наедине с учителем.

Муто начал проверять листки с заданиями, над которыми мы сегодня работали, и делать в них пометки красной ручкой. На секунду оторвав взгляд от бумаг, он заметил меня и наморщил лоб.

— Ты что-то хотел, Накай? — осведомился Муто, внимательно глядя на меня.

Я вздрогнул от неожиданного обращения ко мне. Но, наверное, это естественно, что у нас завязалась беседа, ведь больше в классе никого не было.

— Эммм… ничего. Я думал, чем бы заняться после школы.

Учитель закрыл ручку колпачком и выровнял стопку бумаг, дважды постучав ей по столу. В этот момент своей педантичностью он напомнил мне Сидзунэ. Впрочем, его неторопливость и расслабленность сразу же стёрли это впечатление.

— И что надумал?

— Я хочу вступить в кружок, но пока не решил, в какой.

— Походи на собрания разных кружков — может, что и понравится, — предложил Муто. Резонно.

— Пожалуй… Но я…

Я не знал, стоило ли спрашивать об этом. А от пристального взгляда Муто желание говорить и вовсе начало пропадать. Но рано или поздно мне всё равно пришлось бы коснуться этой темы.

— Я не знаю, как вести себя с людьми… то есть с остальными учениками в этой школе. Я с ними общаюсь и всё такое, так что не подумайте, что я от них закрываюсь. Просто не могу взять в толк, как мне относиться к их инвалидности? Совсем не обращать на это внимание было бы невежливо, а игнорировать — как-то странно. В обоих случаях получится, что я веду себя неправильно.