- Машута, у тебя максимум три выстрела! По Уралам не бей, на огонь не отвечай! Жди Урагана. - Поправки на ветер, на дальность. Дыхание выровняй, ага?
- Не учи отца ебаться! - ласково процедила в ответ Машка, послюнила палец интимным женским движением, ловя ускользающий ветер, и два раза щёлкнула лимбом прицела.
Толян напряжённо всматривался в бинокль, ожидая увидеть выходящие из леса машины с десантом на борту. Но Уралы не появились. Вместо них, из прогала между деревьями, где заканчивалась вместе с лесом просека, показалась немаленькая кабина Урагана, волочащего за собой широченную платформу, на которой возвышалась громадная туша катера с зализанными контурами и торчащей ввысь бронированной ходовой рубкой со скошенными краями.
Вот повезло так повезло! Вполне ведь могли послать сперва спецназ прочесать местность, и только потом выводить катер к озеру. Видать, понадеялись всегдашним русским авосем, что рыба по суху не ходит, и решили управиться побыстрее. А может быть, командир предпочёл не рисковать своими людьми в неясной обстановке и решил на свой страх и риск поскорее спустить на воду главную ударную силу группы - катер. Так или иначе, но Толян, облегчённо вздохнув, навёл бинокль на тягач и дождавшись, когда выползающая платформа заполнит собой створ просеки на выходе из леса, скомандовал Машке:
- Разрывными - огонь!
Толян увидел в бинокле всплеск, раскидавший красные ошмётки по кабине. Обрывки головы водителя ткнулись в рулевое колесо. Тягач встал, заблокировав платформой выезд Уралам. Второй выстрел разнёс голову коренастому плотному мичману с заметной лысиной на затылке, который спрыгнул с платформы, открыл водительскую дверь и попытался выбросить убитого водителя из кабины и сесть на его место. Лысина со взрывом разлетелась в крошево, как свалившийся с балкона на асфальт спелый арбуз. Безголовое тело сделало последний рывок и кувыркнулось вниз, увлекая за собой труп водителя. От напряжение рука Толяна едва заметно дрогнула, сбив картинку в бинокле, и он едва не проглядел как третья Машкина пуля, на этот раз бронебойная, прошила дверь кабины и разворотила рулевую колонку, вырвав напрочь блок зажигания и перебив тяги.
- Ложись! Готовься к отходу! - Толян быстро спрятал бинокль в Машкину сумку и залёг на дно лощины. Машка аккуратно сложила сошки и вжалась поглубже в землю, держа винтовку наготове.
Немедленно в макушку холма прямо перед ложбиной стали густо и смачно вгрызаться крупнокалиберные пули с обоих Утёсов из ближнего Тигра. Затем армейский вездеход рванулся было вперёд, вероятно чтобы преодолеть вершину холма и расстрелять засевших на обратном скате снайперов очередью в упор. Но тут командир машины хлопнул водителя ладонью по каске и сделал выразительную пальцовку, из которой явствовало что они рискуют нарваться на снайперскую пулю гораздо раньше чем сами успеют дать прицельную очередь. Тигр резко вильнул влево и стал осторожно объезжать холм со стороны озера, с очевидной целью достать снайперов с тыла, пока они на ходу и на открытой местности.
Толян, определив по слуху направление движения противника, подхватил Машкину винтовку и стал быстро отползать к подножию холма, но не в сторону озера, а по направлению к лесу. Машка моментально последовала за ним.
- Слава яйцам что они ротный миномёт дома забыли! - прохрипел Толян, отирая рукавом едкий пот со лба. - А то бы мы с тобой уже отвоевались!
Лес теперь был совсем близко. Толян с Машкой преодолели расстояние от холма до деревьев одной перебежкой и моментально укрылись в густом подлеске. На ветвях дремучих кустов, ощетинившихся сантиметровыми шипами, недобро посвёркивали фосфоресцирующим малиновым пламенем огромные сочные ягоды. Толян сгрёб в одно касание целую горсть, и утробно булькнув горлом, проглотил, не разжёвывая.
- Эх, хороша малинка! Попробуй, Машка, не пожалеешь. - Но Машке было не до малины. Она отстегнула от пояса матерчатый чехол и осторожно зачехляла драгоценное оружие.
Из леса выкатывались к озеру небольшие группы спецназовцев, водя стволами АДСов во все стороны, и не видя противника, осторожно продвигались вдоль берега, постепенно сомкнувшись в редкую цепь. Достигнув наконец ложбины на холме, откуда велся огонь по Урагану, они увидели там лишь три блестящие стреляные гильзы, ярко сверкающие на солнце среди редкой чахлой травы, а Машки с Толяном давно и след простыл.
Толян решил далеко в лес не углубляться, понимая что имея первочередную задачу разобраться с озером, противник не станет ни прочёсывать местность в поисках снайпера, ни простреливать весь лес, в виду ограниченности боезапаса. Так и произошло - сначала оба Тигра медленно проехали вдоль леса, иногда постреливая наугад короткими очередями, а затем оттянулись к озеру.
***
Тем временем в глухой чащобе Ухмылинского леса смышлёный разведчик Федька Агафонов уверенно вёл Лёху и Ваську по старинной тропе, которую проложил, согласно преданию, нехороший, знавшийся с нечистой силой лесник, превратившийся якобы в чёрта. А может быть он и был сам чёрт, который решил выйти на время к людям да послужить у помещика лесником - кто ж теперь скажет. Мужики обливались потом и тащили повозку, тяжело дыша. Дуэйн, лёжа на брезенте, охал от боли и вполголоса ругался нехорошими английскими словами, которые отчасти заменяли ему отсутствующий в аптечке промедол. По мере того как боль в спине усиливалась, английские слова всё чаще заменялись русскими, которые произносились совсем без акцента и складывались в лихие виртуозные этажи.
- Ты глянь, Лёха, как он оказывается по-нашему материться может! Так даже покойный Стаканыч не умел...
- Раз матерится, значит жить будет. - глубокомысленно ответил Лёха Василию и слегка повёл торчащим из-под рубашки волчьим ухом. С оставшегося позади озера до них доносились по-над лесом приглушённые расстоянием и отражённые перепадами воздушных течений звуки разгоревшегося там нешуточного боя.
Дорога через лес становилась всё тяжелее. И всегда-то мрачный, Ухмылинский лес всё густел и дичал, сурово поглядывая на путников тёмными провалами пустых чащобных глазниц из-под насупленных хвойных бровей. Верхушки высоких сосен грозно раскачивались от внезапных порывов верхового ветра. Не раз и не два уже приходилось Лёхе с Васькой, пыхтя и матерясь, убирать с тропы бурелом, переваливать повозку через толстые сучья и вытаскивать колёса из неприметных ям, подстерегавших на каждом шагу.
Тропинка сделала очередной крутой поворот вокруг столпившихся тёмной грудой корявых замшелых стволов, и здесь-то, за поворотом, Васька с Лёхой и увидели страшное Пердячье Дерево, каким их бабка с дедом в детстве пугали за всякие проделки. Вот ещё раз так сделаешь, и отведём тебя в Ухмылинский лес, привяжем к Пердячьему дереву, и оставим лесному чёрту на съедение!
Пугали-то в детстве, а ответ держать, значит, только теперь.
Жутковатое древо угрюмо сидело в лесной подстилке у края дороги как громадный тучный старик на толчке, покашливая и култыхая обрюзглым косматым животом ствола. Почуяв подошедших людей, оно изогнулось дугой, напружилось, грозно затрясло ветвями и сучьями и вдруг оглушительно пёрнуло на весь лес.
Васька с Лёхой враз обомлели и зажали носы. Дуэйн вышел из полузабытья, раздул тёмные ноздри, скривился и тревожно осмотрелся вокруг. Федька вздрогнул и показал клешней на развилку ствола, прошептав: мужики, поздоровкайтесь с дядей Евсеем! Он, вишь ты, поговорить с вами вышел!
Оба балагулы задрали головы кверху и увидели сидящего среди ветвей как Соловей-Разбойник огромного мужика в старинной одежде, в лаптищах и с рыжей лопатистой бородой. Неведомо как, вроде и не спрыгивал, а уж оказался на тропинке, прямо перед путниками. Стоит и путь загораживает.
- Вы чего, мужики, тута по моему лесу шатаетесь? - строго спросил Евсей Ухмылин и нарочито нахмурился. Видно сразу, что наплевать ему с высокого дерева, ходят тут или не ходят, а только раз уж пожаловали, то надо, конечно, пришлых напугать, чтоб знали.
