– Наташа, осторожней! – крикнула в отчаянии Вероника.

Но было поздно. Произошло именно то, чего она больше всего боялась: у подруги подвернулась нога и она, не добежав до одногруппников каких-то полметра, рухнула на пол.

– Ой! – вскрикнула Наташа. – Господи, как больно!

Молодые люди как по команде ринулись на помощь девушке. Никита приподнял ее и подхватил за талию, а Вероника тянула за руки.

– Наточка, ну что ж ты так неосторожно? Сильно ушиблась? – сокрушалась Ника.

– Сильно! Ужас как нога болит! Наверно, растянула.

– Ты опирайся на меня. Сейчас мы тебя поднимем и в медпункт отведем. А там дадут что-нибудь обезболивающее, – подбадривал Никита.

Наташа, уже практически поднятая на ноги совместными усилиями ребят, вдруг как-то неловко дернулась, по всей видимости, от пронзившей ее невыносимой боли, и снова повалилась на пол, лишив поддерживающих ее ребят равновесия, и Вероника с Никитой, налетев друг на друга, столкнулись лбами.

– Ой! – вскрикнули молодые люди одновременно.

Наташа самодовольно улыбнулась, и, перестав стонать и ойкать, спокойно поднялась на ноги. Ее одногруппники, потирая ушибленные лбы, глядели на нее с нескрываемым удивлением.

– Ну, ты как? Уже не болит? – поинтересовалась Вероника у подруги.

– А она и не болела, – хихикнула Наташа.

Никите не удалось услышать этот ответ, потому что из зала заседаний вышел секретарь и пригласил его зайти.

– Как не болела? – опешила Вероника.

– А вот так! – сияя, изрекла Наташа. – Это был спектакль, чтобы заставить вас с Никитой влюбиться по методике G9°9.

– Влюбиться?

– Вот именно! Вы же, когда лбами столкнулись, испытывали одинаковое чувство, правильно? Вот ты, например, о чем в этот момент думала?

– О тебе. Переживала, что ты сильно ушиблась.

– Правильно, надеюсь, Никита чувствовал то же самое.

– Да этот чурбан не способен на такие чувства! – выпалила Вероника.

– Черт! – с досадой выругалась Наташа. – Я что, зря старалась? Выходит, методика не сработала? Ты чего на Никиту наговариваешь? Так и не влюбилась?

У Вероники в голове пронесся ураган мыслей. И главная из них – она подвела подругу. Та придумала идеальный план, как спасти двух друзей от отчисления, чуть не расшиблась во время его реализации, а Вероника ведет себя как капризный ребенок.

– Нет, Наташ, сработало! Должно было сработать. Это я на Никиту накинулась по инерции, по старой привычке.

– Ой, не знаю, не знаю… – с сомнением покачала головой подруга. – Ты что-то почувствовала, когда вы лбами стукнулись?

– Конечно, почувствовала! – Вероника потерла ушибленный лоб. – Еще бы не почувствовать – аж искры из глаз полетели.

– Это хорошо. А еще?

– Еще…

– Ну-ка, скажи, как Леночка – «Никиточка такой милый…»

– Ники… ки… точка… такой ми… Нет, Наташ, не мучай меня, как Леночка не могу.

– Ох, убила бы!

– Нет-нет, не отчаивайся, у тебя получилось. Я явственно ощущаю, что мое отношение к Никите поменялось. – Глубокое чувство благодарности за героическую попытку Наташи помочь подруге заставило Веронику попытаться убедить ее и по возможности себя в том, что эта попытка не была напрасна.

– Ну, хорошо, посмотрим. Недолго осталось ждать. Сейчас выйдет Никита, и мы все узнаем.

И действительно буквально через минуту из зала заседаний показался одногруппник. По его самодовольной физиономии несложно было догадаться, что все обошлось.

– Ну? – Наташа от нетерпения перетаптывалась с ноги на ногу.

– 25 часов общественно-полезных работ.

– И все?

– И все. Кто ж не войдет в положение бедного парня, крадущегося посреди ночи к своей возлюбленной, чтоб подарить ей цветочек? – усмехнулся Никита, а потом серьезно добавил: – Наташа, спасибо! Ты здорово нас выручила!

– Значит, получилось! – просияла девушка.

– Получилось! Я, правда, не сразу понял. Но в зале заседаний, до меня вдруг дошло, зачем ты так живописно растянулась прямо перед нашими глазами, а потом еще и столкнула нас лбами. Мне, в общем-то, и говорить ничего не пришлось. Петр Иванович поглядел на меня и спросил строго: «Почему ты лез к любимой девушке ночью? Тебе что, дня мало, чтобы наговориться с ней?» Я еще и ответить ничего не успел, а он: «Предлагаю признать студента виновным и в качестве наказания назначить ему двадцать, нет, двадцать пять часов общественно-полезных работ». Его предложение поставили на голосование, и оно набрало большинство.

Никита рассказывал еще какие-то подробности, но Вероника уже не слушала его. Она пыталась понять, получится ли у нее так же легко отделаться. Вроде бы никаких сомнений не должно было оставаться, но вся беда была в том, что Ника как ни прислушивалась к своим чувствам, все равно не могла понять, изменилось ли что-нибудь в ее отношении к Никите. Но все же переживала она напрасно – в зале заседаний с ней произошло в точности то же самое, что и с ее одногруппником. Петр Иванович так же пришел ей на помощь, и Веронике даже ничего говорить не пришлось. Потупив взгляд, Ника выслушала небольшую нотацию, и Совет, вынеся решение назначить провинившийся студентке в качестве наказания 25 часов общественно-полезных работ, отпустил ее.

– Девочки, пойдемте в кафе, отметим благополучное завершение сегодняшних приключений, тем более мы из-за Совета все равно в столовку на обед опоздали.

– Угощаешь? – кокетливо спросила Наташа.

– Ну, само собой! Я ведь твой должник.

– А куда пойдем?

В общем-то, выбор был невелик. В Верхнетайгинске было всего три кафе.

– Давайте в «Стекляшку», – предложила Наташа, – там пирожные очень вкусные.

Компания молодых людей направилась в восточную часть кампуса, где располагалось небольшое уютное кафе с замечательной кухней и неброским интерьером. Самой примечательной деталью заведения были большие панорамные окна, за которые студенты и окрестили кафе «Стекляшка».

Ребята заняли столик возле стеклянной стены и сделали заказ.

– А вы и вправду стали меньше пререкаться, – хмыкнула Наташа, наблюдая за непривычно молчаливыми Никитой и Вероникой. – Мне вы, такие спокойные, больше нравитесь. Может, не стоит все отыгрывать назад?

– Что? – возмутилась Ника. – Да я только потому и молчу, что думаю, как бы побыстрее и половчее это сделать. Ну, в отличие от Никиты. Он-то, понятно, не хочет возвращаться в исходную позицию – наверно, рад до смерти, что хоть какая-то девчонка в него влюбилась.

– Я рад, что ты влюбилась?! – чуть не подпрыгнул на стуле Никита.

– Конечно, рад! Без методики-то в тебя никто не влюбится, в такого задавалу! – ехидно сощурившись, покачала головой Вероника.

– Это в меня не влюбится?! Да в меня, если захочу, без всякой методики любая девчонка влюбится. По мне и так полгруппы сохнет.

– Ну, кто-то, может, и сохнет, а я бы сроду не смогла влюбиться, если бы не G9°9.

– Смогла бы, если я бы захотел!

– А спорим, не смогла бы!

– Спорим!

Наташа уже и не рада была, что затронула эту тему. Она усиленно пихала под столом ногу Вероники, чтобы та прекратила перепалку, но заядлая спорщица вошла в азарт и не замечала попыток подруги оставить ее.

– Сколько тебе надо лет на осуществление своей мечты? Годиков так через 20 справишься? – продолжала подкалывать Никиту Вероника.

– Да мне и двух недель достаточно.

– Значит, на шоколадку? Наташа, разбей. – Вероника схватила Никиту за руку и ждала, что подруга символически утвердит пари, разомкнув руки спорщиков.

– Стой! А как мы проверим, кто выиграл?

– Хороший вопрос… – задумалась Вероника.

– А давай так: если ты сама меня поцелуешь, это будет означать, что ты влюбилась и проиграла спор.

Такое условие устраивало Веронику. Практически пари она уже выиграла, потому что ничто не заставит ее добровольно поцеловать самого заносчивого парня в группе.

– Идет. Ну, Наташа, разбей!

– Не буду я потакать глупым пари! – отозвалась подруга. – Может, вы вспомните, чем закончился ваш предыдущий спор?