- Стихнут выстрелы - кинутся. Посреди голого поля что ты сделаешь?
Родион склонился над раненым, - Марко притих, перестал хрипеть. Тихонько позвал:
- Марко, ты слышишь меня?
Ответа не последовало.
Родион, вглядываясь в бескровное лицо, взял Марка за руку. Неужели смерть схватила человека за горло, вырывает из партизанской семьи надежного товарища? Припал к груди, услышал глухие удары сердца.
- Кажись, живой... - шевельнулась надежда.
Марко застонал, очнулся от забытья. Оперся на локоть, хотел подняться, не смог и попросил поставить его на ноги. Стоял - откуда только силы взялись? - все плыло перед глазами, коленки подгибались, качало из стороны в сторону. Отпустите, он обойдется без посторонней помощи - верить не хотел, что беспомощен. Попытался даже поднять автомат и тотчас понял, что не под силу ему это, - такая слабость в ногах... Странно, только что был полон сил - и вдруг не держат ноги, дрожат. Текля забрала оружие и боеприпасы Марка, взяла его под руку. Родион подхватил под другую. Побрели по оврагу. Текля решила: выбираться будут вдвоем с Марком, а Родион прикроет их, даст возможность уйти.
- Непосильно для тебя Марка тащить...
Текля стояла на своем.
Что поделаешь, не оставлять же Теклю с Марком на расправу врагам? Как только смолкнут выстрелы, гитлеровцы безусловно пустятся в погоню. Сами не полезут - так погонят полицаев.
Сперва Марка вели под руки, не решались пустить одного. Постепенно он высвободился и теперь брел самостоятельно. Обойдусь, сказал, без посторонней помощи. Под ногами чавкал талый снег, хлюпала вода, даже здоровому человеку трудно было идти. Перед тем как расстаться с Родионом, друзья поделили патроны, оставив себе самую малость.
Текля боялась, как бы Марко не упал, но, против ожидания, силы понемногу возвращались к нему. Овраг вдруг круто пошел вниз, на дно его сбегали мутные ручейки воды - первые вестники весны, - слышалось их журчание; хорошо еще, что не разлилась полая вода.
Стоя над кручей, друзья задумались, как быть дальше? Выбраться из оврага было невозможно. Повернули назад, напали на боковой ход. С помощью Текли Марко вскарабкался на бугор. Несмотря на одышку, крепился, не стонал и даже подбадривал Теклю, которая бережно вела его.
Пашня расползалась под ногами, словно тесто, хотя снизу еще не оттаяла. Позади слышны были выстрелы. Наверное, Родион, сдерживая врага, перебегал с места на место, создавая видимость, что он не один.
Когда вышли в поле, Марко все порывался взять автомат. Текля не дала: может растревожить раны. Зато пистолет у пояса, и теперь не легко будет взять Марка. Пересохшими губами сосал комочек снега, который подала ему Текля, чтобы он мог утолить жажду. Счастье уже то, что не приходилось падать в борозду под светом ракеты, ползти по грязи, - они сейчас брели лощиной, не видные за бугром.
Взвилась в небо огненно-красная ракета: это Родион вводит в обман гитлеровцев, - партизаны, мол, стерегут врага.
Жгло, сосало под ложечкой, Марку хотелось закурить. Текли отговорила: не надо растравлять легкие. Спустились в долину. Марко выбивался из сил, его неудержимо клонило в сон. Упал на колени, свалился на бок. Напрасно Текля умоляла, чтоб хоть как-нибудь продержался до рассвета, - необходимо выбраться в безопасное место, - Марко все-таки лег в талый снег, не в силах перебороть слабость.
С часок, мол, подремлю, тогда пойдем. Текля положила ему под голову сумку, сняла ватник, постелила под бок. Боялась, не простыл бы. Марко впал в забытье. Текля стояла над ним посреди поля. Выстрелы не смолкали Родион по-прежнему сбивал с толку врага. На себя огонь принял. Не пора ли ему уходить? Землю накрыл весенний туман - хорошая защита от врага. Куда же все-таки податься? Все дороги перекрыты. Остался один выход: в понизовье, на болота.
Не закоченел бы Марко. Подложила руку, - стынет левый бок.
- Вставай, а то простынешь, скоро светать будет...
Страшила мысль, что немцы могут увидеть их, - кругом голое поле. Хоть бы лесок какой или овражек попался. Марко насквозь промерз, дрожал. Текля помогла ему подняться. Он едва держался на ногах, весь как-то одеревенел. Сейчас бы огоньку. Или хоть дымку глотнуть. Текля снова повела Марка, он понемногу согревался, тверже держался на ногах. Только бы не сбиться с направления. Один план у них сменялся другим: перебрести незаметно лугом, пересидеть днем в лозняке, а ночью, может, удастся перейти железную дорогу. А тогда лесными дебрями выйти к лагерю... На этой стороне рыщут карательные отряды. Но как перебраться через заболоченный луг? И откуда достанешь харчи в лесу? Они голодные, силы подорваны. Патронов мало, автомат бездействует.
В обычной обстановке Марка ничто не страшило: было бы здоровье. Несгибаемая воля жила в человеке. Теперь не то - ослаб, выбился из сил...
В низине стояла вода, местами за голенища заливала. Они шли над рекой, надеясь набрести на тот мостик, по которому ездили на сенокос. А что, если мостик перед паводком разобрали? Как перейти речку? Где тут брод? Пробирались через заросли камыша, через кустарник, месили талый снег. Пахло набухшими почками чернотала. Текля, разведывая дорогу, то и дело проваливалась в набухший водой снег. Обходила мочажины, ямы, чтобы Марко не увяз, не выбился из сил, выводила на твердый грунт. Марко, который еще подростком пас скот на заболоченных берегах Псла, казалось, чуял опасные прогалины, топь, заиленные затончики. Попалась им на пути перекинутая через узкую речку верба - переправа на тот берег. Мостик под селом, наверно, охраняется. Ствол вербы сильно обледенел, пройти по нему непросто. Нагрузив на себя все снаряжение, Текля села верхом на дерево, осторожно передвигалась вперед, Марко - за нею. Вода доходила до колен, от холода немели ноги.
Текля доползла до берега, автоматом сбила с откоса лед. Иначе бы Марку не выбраться на берег. Что бы он делал без преданной своей подруги? Вдали - слышно было - шел поезд, значит, они не сбились с пути. Глухой гул прокатился по берегу, - поезд промчался по мосту.
Туман редел... Хорошо бы попались кусты, ольшаник, терн или лозняк, где бы можно было укрыться и днем рассмотреть местность. На низине почва оттаяла, прогибалась под ногами. Шли по трясине, пересекая подмерзшую гниловодь, глубоко проваливались, вода остужала разгоряченное тело. Текля нащупывала ногами дно - не увязнуть бы. Вернуться назад и обойти болото? Но оно, возможно, тянется до самого села. Текля пробивала дорогу, обламывала лед... Хоть бы не услышали часовые на мосту. К счастью, болото, по которому они брели вслепую, не засасывало, не то пришлось бы ждать рассвета на голом берегу.
Не угодить бы в яму, попробуй тогда выберись. Поднять руку повыше Марко уже не в состоянии... как бы не загноилась рана. Боеприпасы, оружие Текля несла на голове. Всего страшнее увязнуть в трясине. Цепкие корни переплели дно. Летом потянутся вверх длинные-длинные стебли, расцветут болотные цветы.
Выбрались наконец на берег, но вскоре попали на другую речку, причудливо извивающуюся по лугу: куда ни свернешь - всюду пересекает путь. Долго плутали между речными извилинами.
В глазах потемнело - от переутомления или в самом деле суходол?.. Вышли на прогалину, похоже, песок, раз снег так быстро растаял. Почувствовали под ногами твердый грунт. Неужели выбрались из болот? Марко упал на колени, повалился и словно оцепенел. Текля умоляла его преодолеть усталость: вот-вот светать начнет, надо же найти какое-то укрытие. Марко совсем изнемог. Попыталась взвалить его себе на спину, осторожно, чтоб не разбередить рапу, - и не смогла. Сама обессилела, ремень режет, тянет, натер ей бок; все тело в ссадинах. Чуть не плача, стояла над Марком, пока тот не очнулся. Оперся на руки. Текля помогла ему подняться, и он нетвердым шагом поплелся дальше, не подымая головы. Текля понимала: если не удастся найти защищенного места, Марко упадет и больше не поднимется. Перебрались через пашню, миновали выходившие на берег огороды, дорогу, еще одно болото и, наконец, до края залитый водой овражек. Вымокли до нитки, шли напрямик, не теряя надежды где-нибудь передневать. И вдруг счастливая неожиданность: наткнулись на стог сена. Марко упал в сено, стуча зубами, дрожал в лихорадке. Лучшего прибежища не сыскать. Текля принялась устраивать гнездо. Стог был разворошен - видно, по ночам брали сено на корм скоту. Текля порезала осокой руки, пока готовила Марку постель. Светало. По низине стлался густой туман. Текля выбрала из стога середину, получилось просторное убежище. Прикрыла его со всех сторож сеном, чтобы не бросалось в глаза. Внутри стога сено сгнило, перепрело. Ну и повезло же им, - после всех невзгод напали на надежное укрытие. Почувствовали себя наконец-то в тепле и безопасности. Вот только от запаха плесени дышится тяжело. Марко лежал без памяти, обняв автомат, стонал, метался, но постепенно забылся, затих. Текля хотела было перевязать ему рану, да решила не тревожить. Не заметила, как сама погрузилась в забытье.
