Подавив страх, Скафлок сказал:
Запугать
и не пытайся,
покорись
могучим рунам.
Коль мою
мольбу отвергнешь,
век тебе не
знать покоя.
Голос Орма гулко раскатился в студеной ночи:
Смерть смежила
веки воям.
Ведай же,
неосторожный:
призраки —
реку я правду —
покарают
лютой карой.
Фреда сделала шаг вперед.
— Отец! — воскликнула она. — Отец, ты не узнаешь свою дочь?
Взгляд Орма обратился на нее, и ярость исчезла из глаз вождя. Он склонил голову и замер, охваченный со всех сторон пламенем. Кетиль сказал:
Рады мы,
дивимся деве.
Здравствуй,
милая сестрица!
Холоден
приют последний,
ты ж согрела
нас в могиле.
Элфрида медленно приблизилась к Орму, взяла его за руки, — стылые, как земля, из которой он вышел. Орм проговорил:
Смерть страшна.
Твои рыданья
мое сердце истерзали,
и мерещится
мне, будто
в битве я
позор изведал.
Потому прошу,
Элфрида:
горе
выплати скорее.
Слез следы
с лица сотри ты.
Лишь тогда
покой познаю.
— Не могу, Орм, — ответила она, потом коснулась его лица. — Иней в твоих волосах, земля у тебя на губах. Какой ты холодный, Орм!
— Я мертв. Могила разделяет нас.
— Так давай соединимся. Возьми меня к себе, Орм!
Он поцеловал ее.
Скафлок повернулся к Кетилю:
Открывай, мертвец,
где Болверк
прячется,
мечей кователь.
Как — дай знать —
его заставить,
чтоб он взялся
за работу?
Кетиль сказал:
Ты беду
себе накличешь,
не избыть
тебе печали!
Не пытай меня,
где Болверк,
берегись,
боец бесстрашный.
Скафлок помотал головой. Тогда Кетиль, опершись на меч, произнес:
Утолю
твое желанье:
обитает.
Сидов челн
домчит дотуда.
жаждет схватки.
Неожиданно в разговор вмешался Асмунд. Лицо его оставалось в тени, а голос исполнен был муки:
Горестный,
сестрица, жребий
тебе с братом
уготован.
Уповали вы
на мертвых
Коль пришли,
узнайте правду.
Фреду обуял ужас. Она прижалась к Скафлоку, и так они стояли обнявшись под мудрым и грустным взором Асмунда. Тот сказал:
Ты призвал —
так приготовься,
выстой под словами,
Скафлок,
что ложатся
тяжким грузом
на расправленные
плечи.
Здравствуй, брат!
Ты — родич Фреды,
воин доблестный
и славный.
Вы закон переступили.
Правда сказана.
Прощайте.
С громким стоном земля сомкнулась. Пламя погасло, и лишь луна теперь освещала курган вождя данов.
Фреда отпрянула от Скафлока, словно тот вдруг обернулся троллем. Он, спотыкаясь как слепой, двинулся за ней. Из горла ее вырвался сдавленный всхлип. Она бросилась бежать.
— Мама, — шептала она, — мама…
Но Элфрида пропала, и с тех пор люди больше ее не встречали.
На востоке занималась заря. Тучи над морем будто примерзли к небосводу. Падал редкий снежок.
Фреда сидела на вершине кургана, глядя перед собой невидящим и взором. Она не плакала. Она не знала, сможет ли когда-нибудь заплакать.
Скафлок, отведя лошадей в лес, чтобы укрыть их от дневного света, подсел к ней. Его голос был тусклым, как рассвет:
— Я люблю тебя, Фреда.
Она не ответила. Помолчав, он продолжил:
— Я не могу не любить тебя. Какая разница, что мы с тобой одной крови? Я знавал людей, что были в родстве и женились… Фреда, послушай меня, этот треклятый закон…
— Это заповедь господня, — перебила она. — Я не смею намеренно нарушать ее. Я и так уже достаточно нагрешила.
— Мне не нужен бог, который встревает между двумя, что любили друг друга, как ты и я. Пусть только подойдет, я загоню его обратно на небеса!
— Язычник! — вспыхнула она. — Для своих эльфов ты готов сделать что угодно, даже пробудить мертвых! — На щеках ее заалел слабый румянец. — Ну и ступай к ним! Ступай к своей Лие!
Она вскочила, он тоже поднялся, взял было ее за руки, но она высвободилась. Его широкие плечи поникли.
— Надежды нет? — спросил он.
— Нет, — отозвалась она. — Я пойду к соседям. Быть может, мне удастся искупить мои грехи.
Внезапно она обернулась к нему:
— Идем со мной, Скафлок! Идем! Забудь об эльфах и всех прочих! Я прошу тебя, окрестись, примирись с богом.
— Никогда, — он покачал головой.
— Но… но я люблю тебя, Скафлок, люблю, а потому хочу, чтобы душа твоя познала вечное блаженство.
— Если любишь, — проговорил он, — оставайся со мной. Я не притронусь к тебе, я буду твоим братом. Оставайся!
— Нет, — сказала она. — Прощай.
Она побежала. Скафлок кинулся за ней. Наст хрустел и проваливался у них под ногами. Он догнал ее, заставил остановиться. Фреда увидела, что лицо его искажено гримасой боли, словно кто-то наматывал на острие кинжала его внутренности.
