Фреда, которую пугал неподвижный взгляд матери, тронула ее за руку и проговорила робко:

— Ты не одна, мама. Твои дочери не покинут тебя.

— Спасибо, — Элфрида выдавила из себя улыбку. — Вы возродите род Орма, чтобы память о нем не стерлась… — Она поглядела на Эрленда: — Не обижай свою жену. Ее предки были вождями.

— С чего бы это мне ее обижать? — ответил он.

В дверь ударили чем-то тяжелым. Сквозь вой ветра донесся крик:

— Открывайте! Открывайте, не то выломаем!..

Мужчины схватились за оружие. Раб откинул засов — и повалился на пол, зарубленный на месте. Высокий, хмурый, со снегом на плечах, в залу вошел Вальгард. Двое викингов прикрывали его с обеих сторон щитами.

Он сказал:

— Пусть женщины и дети выходят, мы их пощадим. Дом окружен моими людьми. Я думаю сжечь его.

Брошенное кем-то копье со звоном отлетело от металлического щита. Дымом запахло сильнее, чем прежде.

— Мало ты причинил нам горя? — крикнула Фреда. — Сжигай все, что хочешь, но я останусь тут, чтобы не быть обязанной тебе жизнью.

— Вперед! — крикнул Вальгард, и в залу ворвалась добрая дюжина викингов.

— Стойте! — воскликнул Эрленд, обнажая меч и нападая на Вальгарда. Сверкнуло лезвие Братоубийцы. Клинок юноши не успел ужалить — топор берсерка рассек тело Эрленда. Перепрыгнув через труп, Вальгард завладел рукой Фреды, а другой викинг схватил Асгерд. Остальные окружили их стеной из щитов. Облаченные в кольчуги и шлемы, они без труда пробились наружу, убив еще троих.

Те, кто остался внутри, вооружились и попробовали вырваться, но часть из них полегла в дверях, а уцелевшие отхлынули обратно. Элфрида с криком бросилась к выходу. Ее викинги пропустили беспрепятственно.

Вальгард связал Фреде и Асгерд руки в запястьях с таким расчетом, чтобы за свободные концы веревок девушек можно было тащить, если они откажутся идти сами. Пламя охватило крышу дома. Элфрида вцепилась в рукав Вальгарда.

— Ты хуже волка, — прорыдала она, — какое новое зло ты замыслил? Что сделали тебе твои сестры, от которых ты видел только хорошее, как ты можешь топтать сердце матери? Отпусти их, отпусти!

Вальгард холодно глядел на нее.

— Ты мне не мать, — проронил он наконец и ударил ее. Она без чувств упала в снег, а он отвернулся и дал знак своим людям, чтобы они отвели пленниц на берег, где стояли наготове корабли.

— Что с нами будет? — плача, спросила Фреда. Асгерд плюнула в брата.

Он усмехнулся, не разжимая губ, и ответил:

— Я вовсе не желаю вам зла, даже наоборот — ведь вас отдадут королю. — Он вздохнул. — Впрочем, мне лучше последить за вами, чтобы мои люди не подвели меня.

Те из женщин, которые не захотели умирать, выбежали наружу вместе с детьми. Викинги набросились на них, но, удовлетворив похоть, отпустили. Другие же предпочли сгореть заодно с мужьями. Пламя с дома вскоре перекинулось на прочие постройки, в которых, правда, уже не было ничего мало-мальски ценного.

Вальгард ушел, удостоверившись, что все, кто остался внутри, погибли. Он знал, что, если он промедлит, ему не миновать стычки с соседями. Викинги столкнули корабли в воду и налегли на весла. Ветер с моря гнал на берег ледяные волны.

— Так мы никогда не доберемся до Финнмарка, — проворчал рулевой на ладье Вальгарда.

— Доберемся, — утешил его берсерк.

На рассвете, как говорила ему ведьма, он сорвал веревку, что перетягивала горло кожаного мешочка. Тотчас же вокруг кораблей заметался ветер. Он задувал то справа, то слева, но потом вынырнул из-за кормы и наполнил паруса. Ладьи устремились прямо на север.

Соседи, что собрались у подворья Орма, обнаружили одни лишь головешки да кучи пепла. Их встретили заплаканные женщины и дети. Элфрида, однако, не плакала. Она молча сидела на кургане и смотрела пустыми глазами на море, а ветер трепал ее волосы и раздувал платье.

Три дня и три ночи подряд неслись по волнам корабли Вальгарда, подгоняемые неутомимым ветром. Одна ладья разломилась и затонула, но большинство людей удалось спасти. Суеверные молились про себя, перешептывались с товарищами, но страх перед Вальгардом подавлял всякую мысль о бунте.

Берсерк проводил почти все время на носу своего судна, глядя на море. Он кутался в длинный плащ, выбеленный морской солью и инеем. Как-то один из викингов попробовал возразить ему. Он убил смельчака на месте и выкинул тело за борт. С людьми он заговаривал редко, что вполне их устраивало, ибо им вовсе не хотелось ощутить на себе его тяжелый взгляд.

Асгерд и Фреда молили его сказать, куда они держат путь. Он отмалчивался, однако заботился о них, насколько это было возможно: кормил, поил, разрешил укрыться от брызг на носу и не подпускал к ним своих головорезов.

Фреда сперва не хотела есть.

— Я ничего не возьму у вора и убийцы, — сказала она. Полоски соли на ее лице обязаны были своим происхождением не только морской воде.

— Ешь, чтобы поддержать силы, — посоветовала Асгерд. — Ты берешь еду не у него. Ведь он заполучил ее, ограбив кого-то. Быть может, нам представится возможность бежать. Если мы обратимся за помощью к господу…

— Запрещаю, — произнес Вальгард, который подслушивал. — Еще раз услышу что-нибудь подобное, заткну вам рты.

— Затыкай, — сказала Фреда, — молитва идет из сердца, а не с уст.

— Все равно она вам не поможет, — ухмыльнулся Вальгард. — Многие женщины взывали к богу, когда я обнимал их, и все без толку. Но, как бы то ни было, я не потерплю на своей ладье разговоров о богах.

Он сказал это не потому, что ожидал подмоги им с Небес. Лишь те, у кого нет души, искушенные в волшбе, могут рассчитывать на то, что им удастся докричаться до величественных Сил, природу которых они не понимают и упоминать о которых страшатся даже мимоходом. Он попросту решил обезопасить себя со всех сторон, и потом ему становилось горько, когда он слышал о том, что было ему недоступно.

Вальгард погрузился в раздумья, сестры тоже замолчали. На корабле было тихо, лишь поскрипывало дерево, шелестел снастями ветер да бились о борта волны. По небу мчались серые тучи, которые частенько извергали на головы людей снег или град. Флотилия викингов продвигалась к северу.

На третий день плавания, уже под вечер, показались берега Финнмарка. Тучи нависали так низко, что темнота наступила быстрее обычного. Прибой разбивался о голые утесы, на вершинах которых, среди снега и льда, росли немногочисленные чахлые деревца.

— Суровый край, — пробормотал рулевой на ладье Вальгарда. — Что-то я не вижу того подворья, о котором ты говорил.

— Правь вон к тому фьорду, — велел берсерк.

Прибрежные утесы, охранявшие горловину фьорда, отсекли ветер. Викинги спустили паруса и взялись за весла. Скалистый берег понемногу приближался. А неподалеку от кромки воды стояли тролли.

Ростом они уступали Вальгарду, но были вдвое шире в плечах. Руки их плетями свисали до колен, кривые короткие ноги оканчивались плоскими ступнями. Под зеленой, холодной и скользкой кожей перекатывались налитые мышцы. В большинстве своем тролли были лысыми, и их огромные круглые головы с приплюснутыми носами, заостренными кверху ушами, глубоко посаженными глазами и клыками, что торчали изо ртов, сильно смахивали на черепа. Глаза их лишены были белков и казались бездонными колодцами мрака.

Несмотря на пронизывающий ветер, лишь некоторые из них натянули на себя звериные шкуры. Вооружены они были в основном дубинками, а также топорами, копьями, луками и пращами для метания камней, поднять которые было не под силу никому из людей, Впрочем, кое-кто облачился в кольчугу и шлем и разжился оружием из бронзы или из эльфийского сплава.

Вальгард невольно вздрогнул.

— Холодно? — спросил кто-то из викингов.

— А? Нет-нет, — отозвался он и пробормотал себе под нос: — Надеюсь, ведьма не обманула меня и эльфиянки окажутся посимпатичнее этих образин. Но воевать они, похоже, умеют.

Пристав к берегу, викинги выгрузились и вытащили корабли на песок, а потом нерешительно направились в глубь суши. На глазах у Вальгарда ряды троллей пришли в движение.