- Чёрт возьми, ты вся в синяках, - шепнул он.

- У тебя руки сильные, - улыбнулась она, не обращая внимания на свои боевые шрамы.

- Я принесу мазь, - сказал он, отворачиваясь.

- Зачем? Не надо, - Гермиона попыталась его удержать, но он лишь вырвал руку и, на ходу надевая штаны, спустился в подвал.

Гермиона рухнула обратно на ковёр и блаженно вытянула все свои расслабленные конечности.

Когда он вернулся, то увидел её, всё ещё лежащую на полу.

- Я не могу встать, - объяснила Гермиона.

Северус лишь усмехнулся, нагибаясь вниз и поднимая Гермиону с пола. По мановению его волшебной палочки с пола кухни прилетел её халат и аккуратно опустился на подлокотник дивана, на который сел Северус с Гермионой на руках. Он повернул её к себе спиной и, бережно убрав волосы, начал смазывать все синяки волшебным средством. Они исчезли на глазах. Но оказалось, что они везде. И все в форме отпечатков пальцев. Северус выглядел очень виноватым, что смешило и одновременно умиляло Гермиону.

- Больше не будем, - тихо сказал он ей на ухо.

- Да что ты говоришь? - воскликнула Гермиона, всплеснув руками, - Будем, ещё как. Но сначала ты откроешь мой подарок.

Чёрт, он совсем забыл и про Рождество, и про подарки. Северус накинул на плечи Гермионы халат, а затем встал и подошёл к ёлке. Наклонившись, он забрал подарок и уселся обратно на диван.

- Открывай! - Гермиона радостно захлопала в ладоши.

Северус усмехнулся и сорвал ленту с коробки. Вместе с крышкой она улетела на пол. А Северус замер, сверля глазами содержимое коробки. Несколько секунд он не двигался. А затем взял в руку свой учебник по Зельеварению с шестого курса. Разваливающаяся книга сама открылась. Это был напиток живой смерти. Все его поправки, мелко написанные буквы и собственные рецепты, вписанные по краям страниц. Всё здесь. Всё, что он сделал, здесь. Всё, на что была способная его умная голова.

- Где ты взяла её? - тихо спросил Северус, посмотрев на Гермиону.

- Месяц назад я была у МакГонагалл. Она неожиданно вспомнила, что эльфы вынесли все уцелевшие книги из Выручай комнаты уже очень давно. И нужно кому-то с ними разобраться. И там я нашла её. С помощью Гарри я восстановила некоторые страницы, но многие он не помнил наизусть, поэтому я не смогла их подправить. Так что сейчас…

Она не договорила, потому что Северус, столкнув коробку на пол, обхватил плечи Гермионы руками и прижал к себе.

- Спасибо, - прошептал он, зарываясь лицом в её вкусно пахнущие спутанные волосы.

- С Рождеством, - прошептала она, обхватывая его торс руками.

Северус лёг, вытягивая ноги, и пристроил Гермиону на себе так, чтобы она упиралась в спинку дивана. Он взял её левую руку.

- Я сделал для тебя кое-что, - шепнул он и достал из кармана небольшой тюбик.

- Что это? - спросила Гермиона, чуть приподнимаясь.

- По моим расчетам, это должно помочь твоей руке.

Гермиона хотела было возразить, но увидела в его глазах это горящее желание помочь ей, что просто не смогла отказать. Она улыбнулась и протянула ему руку.

Когда его палец с лекарством коснулся её повреждённой кожи, произошло что-то удивительно странное. Мазь зашипела, а руку будто огнём обожгли. Гермиона вскрикнула и крепко сжала кулак. Не успела она пожаловаться на боль, как облачко пара над шрамом исчезло. И буквы вместе с ним. Глаза Гермионы округлились. Северус даже приоткрыл рот от удивления. Они молниеносно сели на диване и уставились на её теперь идеально гладкую руку.

- Северус! - воскликнула Гермиона, - Его нет! Его…

Она не договорила. Потому что рука снова загорелась, и на том же самом месте появились те же самые буквы.

Да уж, теперь, пожалуй, Гермиона точно знает, что значит разочарование. Её плечи тут же осунулись и глаза перестали гореть радостью.

- Чёрт, - прошипел Северус, опустив ладонь на её шрам, - Не сработало. Прости.

Он обхватил Гермиону руками и, снова улегшись на диване, положил её на себя.

- Прости, я думал, что получится. Подыщу тебе ещё один рождественский подарок, - он поцеловал её в висок.

Гермиона приподняла голову и грустно улыбнулась.

- Я не расстроена.

- Не ври.

- Правда, я даже рада, - она чуть выпрямилась и провела кончиками пальцев по грубым кривым буквам на своей руке.

Затем она взяла его левую руку и и положила ладонь на метку.

- Грязнокровка и Пожиратель, - усмехнулась Гермиона, - Мило, правда?

Северус усмехнулся и, проведя большим пальцем по её щеке, положил ладонь Гермионе на затылок, притягивая к себе.

- У нас обоих есть клеймо, - прошептала Гермиона в самые губы Северусу.

- Хочу, чтобы у тебя его не было, - тихо ответил он.

- Хотеть не вредно, - рассмеялась Гермиона.

- Я попробую ещё раз сделать лекарство.

- Нет, не надо, - возразила Гермиона, - Я уже сроднилась со своим шрамом.

Северус закатил глаза, а она рассмеялась.

- Так что если будешь ещё что-то изобретать, придумай то, что избавит от шрамов нас обоих.

Он улыбнулся и поцеловал улегшуюся на его груди Гермиону.

ЧЕТЫРЕ МЕСЯЦА СПУСТЯ

В кабинете Защиты от тёмных искусств стояла тишина. Нет, не такая тишина, когда люди, находящиеся внутри помещения, просто молчат. И не такая, когда в комнате тихо, оттого что она пуста. Нет. Всё было не так.

Эта тишина была зловеще звенящей. Кажется, воздух в данную секунду пропускал все электрические разряды планеты, вращение которой сейчас можно было слышать.

Северус Снейп стоял в центре своего класса, скрестив руки на груди. Прежде чем продолжить душещипательную историю, которая как раз и вызвала ту самую тишину, стоит отметить, что всеми уважаемый профессор Снейп несколько… изменился.

Нет, боже упаси, характер всё тот же, если не хуже. Да и голос не стал теплее, хоть и душа его теперь была согрета. И глаза не перестали быть колючими для всех них, для всех людей, кроме одной персоны в этом мире. Но что-то всё-таки поменялось. Да, ученики и, естественно, профессора это сразу заметили.

Профессор Снейп перестал носить мантию.

Все задавались вопросом, отчего же так? Ведь большинство учеников считало, что мантия, а в особенности то, как Северус важно расшагивает по школе, то и дело взметая подолами той самой, не существующей более, мантии, - его до ужаса очаровательная фишка. Если мантия создавала лишь меньше половины максимального количества процентов сконцентрированности на и до этого самой важной персоне в Хогвартсе, то, пожалуй, его резкая смена имиджа привела в бешеный восторг всех девушек школы, начиная с третьего и заканчивая седьмым курсом. Теперь же профессору Снейпу едва ли можно было дать тридцать пять. А само его существо источало больше властной уверенности, чем когда бы то ни было.

Не будем вдаваться в подробности причин его изменений. Однако всё же стоит заметить, что от мантии герой войны избавился лишь потому, что некая особа слишком много жаловалась на то, что её очень тяжело снимать, и это приводит к её частым опозданиям на следующие уроки.

И вот теперь Северус Снейп стоял в середине своего класса со слегка закатанными рукавами белой рубашки и в идеально выглаженных (не будем уточнять, кто позаботился об этом) чёрных брюках и сверлил своими чёрными глазами провинившегося ученика. И именно эти самые черные глаза выпускали в воздух все те электрические разряды планеты, о которых говорилось ранее.

Пожалуй, напряжение в классе можно было приравнять к тому, что царило за минуту до сожжения целой толпы безнадёжно обречённых людей в печи концентрационных лагерей во времена Гитлера. Наверное, здесь было даже несколько хуже, поскольку бедный Адольф кусал бы себе локти и покуривал гаванскую сигару в сторонке, будь он знаком с Северусом Снейпом. Это напряжение, пожалуй, никак не волновало лишь двух персон в этом кабинете.

Гермиону Грейнджер и Джинни Уизли. О спокойствии первой мы поговорим чуть позже. А вот уравновешенность, вернее, её отсутствие, второй следует обсудить. Так уж вышло, что невеста великого Гарри Поттера была в курсе всех причин опозданий своей подруги на уроки, а также её зачастившееся дурное поведение, за которое профессор Снейп и оставляет её после уроков чуть ли не каждый день. Ему удалось добиться изменений в расписании, чтобы сдвоенный урок Защиты во вторник распределили на два учебных дня. Теперь он мог вызывать Гермиону Грейнджер на наказания за плохое поведение на один день чаще. И поэтому Джинни Уизли, как главный слушатель страстных историй своей резко осчастливившейся подруги, сдерживала смех каждый раз, когда Снейп придумывал наиглупейшие поводы оставить Гермиону после уроков. Что до самой Грейнджер, что ж… Она просто старалась не расхохотаться вместе с Уизли, дабы не испортить очередной спектакль своего возлюбленного.