Северус сразу направился в свою библиотеку и принялся искать какую-либо книгу. Неужели, он перечитал здесь всё? Ну нет, так дело не пойдет. Нужно срочно придумать себе задание. Черт возьми, он не отдал Гермионе мазь для её шрама! Что за идиотизм. Как он мог забыть.

Разозлившийся Северус вернулся в гостиную и наконец обратил внимание на свой столик у дивана. На нем стояли вчерашние кружки и лежала книга, которую читала Гермиона. Подавив нестерпимое желание оставить всё как есть, чтобы думать, что она сейчас в этом доме, просто отлучилась в туалет и вот-вот вернется, Северус отнес грязную посуду на кухню и мановением волшебной палочки заставил её мыться самостоятельно. Затем снова вернулся в гостиную и окинул её оценивающим взглядом. Что-то здесь не так. Чего-то не хватает. Не хватает кроме Гермионы. Точно. Рождество же. Но он не станет украшать свою гостиную. Нет, нет и нет. Ещё чего. Делать ему больше нечего. К тому же где он ёлку-то возьмёт?

Через несколько минут Северус уже стоял на заднем дворе своего участка и выбирал между тремя подходящими елями. Наконец, оценив все три, он выбрал, срубил её с помощью заклинания, очистил от снега, высушил, чтобы не испачкать ковер и левитировал в гостиную. Рядом с камином. Вот так. Потом он направился к креслу, возле которого и положил подарок от Гермионы, поднял его и переложил под ёлку. Ну, остановимся на этом. Уже почти новогоднее настроение. Разве что можно немного приукрасить стену над камином. Северус взмахнул волшебной палочкой, и из неё потянулась вереница разноцветных огоньков, которые сложились в красивые узоры и устроились прямо на стене. Уже неплохо. Что там ещё Гермиона делала? Мишура и игрушки? Пожалуйста.

Через полчаса комната выглядела так, будто в ней живет не один холостой мужчина, а целая семья, которая общими трудами наряжала свою гостиную. Северус довольно улыбнулся своей работе. После этого он обошел ещё несколько комнат и украсил их еловыми веточками, в которых плясали волшебные огоньки. Затем наколдовал Рождественский венок на входной двери и только после этого опустился в своё кресло.

Вот только зачем он всё это сделал, если и Рождество, и Новый Год он будет отмечать в одиночестве? Для кого? Для себя? Ему и в обычной гостиной хорошо, спасибо. Он снова оглядел комнату. Конечно, у Гермионы все получилось гораздо лучше, но и так вроде ничего. Бывало и хуже. Северус, глядя на свою гостиную, уже пропахшую запахом праздников, понял, что это первый раз в его жизни, когда он наряжал ёлку и весь дом. В детстве родители этим не занимались. А когда он вырос, то никогда этого не делал. В Хогвартсе и так были всегда украшены Большой Зал и гостиная Слизерина. А когда он стал преподавателем, то не было никакого желания украшать новогоднюю ёлку в своей комнате. Были дела поважнее. И сейчас он осознал, как много упустил.

Северус вздрогнул, услышав хлопок. Сердце забилось в миллионы раз быстрее. Никто кроме неё не знал, где он живет. Никто не мог сюда попасть. Конечно, он хотел, чтобы она пришла, но должен был поставить на дом чары, отталкивающие нежданных гостей. Хотя конечно же она - самый долгожданный гость. Он слышал, как она топчется на кухне. Это были её шаги. Ещё немного, и он сможет почувствовать её запах, он как всегда распространится по всей гостиной. Но ёлка такая пахучая, она не даст запаху Гермионы расположиться в воздухе. Выкинуть это глупое дерево. И всю эту ненужную ерунду, собирающую пыль.

Она уже стояла в дверном проёме. Он чувствовал. Наверное, облокотилась головой об угол, стоит, смотрит на него и на рождественские украшения. Северус чувствовал, как его руки, сжимающие колени, подрагивают. Ему ужасно хотелось обернуться, притянуть её к себе. Обнять, поцеловать и не отпускать. Такая маленькая и хрупкая. Как такая крошечная живая куколка смогла завладеть его сердцем и разумом? Неужели, это стало снова возможным?

- Я знаю, что вы здесь, - очень тихо сказал Северус, не поворачиваясь к ней.

Несколько минут молчания. Ему уже начало казаться, что хлопок, её шаги и шорохи - всего лишь его раздраженное мышление. Сердце снова забилось, но теперь от отчаяния и обиды, что она не пришла. Он хотел, чтобы она здесь была, а она - нет. Это не честно. Он хотел было повернуться, чтобы убедиться, что всё это действительно ему померещилось, как он вздрогнул от того, что она аккуратно села на подлокотник кресла и медленно положила руку ему на плечо.

- А я знаю, что вы знаете, - улыбнулась она, перебирая пальцами его волосы.

Он схватил её вторую руку, лежащую на её колене и прижал к своим губам, вдыхая запах её тела. Гермиона нежно улыбнулась и, перекинув ноги к другому подлокотнику, опустилась к нему на колени.

- У вас тут так красиво, - прошептала она ему где-то в шею, положив голову на плечо.

- Взял с вас пример, - он не смел отпустить её руку.

Оба сидели неподвижно почти час. Казалось, они боялись шевелиться, чтобы вдруг не оказалось, что это все не реальность, а слишком хороший сон. В объятиях его сильных рук ей было уютнее, чем в любимой кровати или возле камина. Казалось, будь она с ним рядом в метель в одном платье, ей было бы тепло лишь от того, что он обнимает её. Она считала себя такой глупой, что пряталась и избегала его сегодня утром. Зачем? Ведь ничего нет лучше, чем быть с ним. Гермионе всегда приходилось заставлять себя не думать о том, как она осуждает Лили Поттер за то, что та не ценила его любви. Но сейчас нельзя, нельзя об этом думать. Иначе она разрыдается. Пусть он любит Лили сколько угодно - это не мешает Гермионе любить его.

Оказалось, она задремала под треск поленьев в камине и под его тихое мирное дыхание. Но как только чувствовала, что вот-вот уснет совсем, тут же открывала глаза, чтобы осознать, что он никуда не делся.

- Вы пахнете моей Амортенцией, - сонно прошептала она.

Сердце Северуса пропустило несколько ударов, а затем забилось с невообразимой скоростью. Она слышала биение его сердца и улыбнулась ему в шею. Он хотел сказать, что для него Амортенция пахнет ею, но не смог произнести ни слова. Смог только прижать её крепче к себе и сильнее сжать её тоненькие пальчики в своей ладони. Он коснулся губами её виска. Гермиона задрожала от этого прикосновения. Больше всего на свете сейчас ей хотелось поцеловать его.

- Кто-нибудь знает, что вы здесь? - тихо спросил Северус.

- Сказала родителям. Я была с ними с утра до девяти вечера.

- Разве вы уехали на поезде? - прошептал он.

- Нет. Я трансгрессировала, - ответила она, - Я пряталась от вас за доспехами.

- Я так и знал! - торжествующе сказал Северус.

Гермиона тихонько засмеялась, защекотав его кожу нежным дыханием.

- Зачем прятались? Зачем залезли под стол? - промолчав несколько минут, спросил Северус.

- Думала, вы на меня посмотрите как… как…

- Как обычно я смотрю на всех? - повел бровью он.

- Да, - Гермиона покраснела.

- Что ж, я собирался. Правда, собирался, - кивнул он.

Северус отстранил Гермиону от себя и чуть запрокинул её голову назад, чтобы посмотреть ей в глаза. Большим пальцем провел по её щеке, остальными пальцами дотрагиваясь до нежной шеи.

- Но я не смог бы, - ответил он.

Гермиона улыбнулась ему, зарываясь пальцами руки, лежащей на его плече, ему в волосы. Она чуть надавила на его затылок, больше не в состоянии терпеть отсутствие его губ на своих. Еле заметно кивнула ему. Северус медленно начал приближаться к её лицу.

Но вдруг все огни погасли. Комната вдруг оказалась в кромешной тьме. Гермиона и Северус одновременно выскочили и встали спиной к спине с волшебными палочками наготове. Темнота давила на глаза. Гермиона почувствовала руку Северуса, которую он отвел назад рефлекторно, чтобы защитить её. Гермиона вертела головой из стороны в сторону. Несколько раз пыталась вернуть свет. Но глаза её приковались к окну, за которым горел серебристый свет. Он становился всё ярче и ближе.

- Вон там, - сказала она, наставив палочку на окно, - Это Патронус?