Максим Горький

О евреях

I.

Время от времени - и все чаще! - обстоятельства понуждают русского писателя напоминать соотечественникам своим некоторые неоспоримые, азбучные истины.

Это очень трудная обязанность - мучительно неловко говорить взрослым и грамотным людям:

- Господа! Нужно быть человечными, человечность не только красива, но и полезна для вас. Нужно быть справедливыми, справедливость - основа культуры. Необходимо заботиться об усвоении идей права и гражданской свободы, полезность усвоения идей этих наглядно доказана высотою культуры западно-европейских стран, например, Англии.

Необходимо также развивать в себе нравственную чистоплотность, воспитать чувство брезгливости к проявлениям в человеке начала зоологического; одним из таких проявлений является унижающая человека вражда к людям иных племен.

Ненависть к еврею - явление звериное, зоологическое, с ним нужно деятельно бороться в интересах скорейшего роста социальных чувств, социальной культуры.

Евреи - люди такие же, как и все, и - как все люди - евреи должны быть свободны.

Человек, исполняющий все обязанности гражданина, тем самым заслужил, чтобы за ним были признаны и все права гражданина.

Каждый человек имеет право применять свою энергию во всех отраслях труда, на всех поприщах культуры и чем шире границы личной и общественной деятельности, тем более выигрывает жизнь страны в силе и красоте.

Есть и еще целый ряд столь же простых истин, которые давно должны бы войти в плоть и кровь русского общества, а все еще не вошли, не входят.

Повторяю: это очень тяжелое дело - становиться в позицию проповедника социальных приличий и убеждать людей: нехорошо, недостойно вас жить такой грязной, небрежной, азиатской жизнью - умойтесь!

И при всей любви к людям, при всей жалости к ним порою застываешь в холодном отчаянии, и уже с ненавистью думается: где же эта прославленная широкая, красивая русская душа? Так много говорили и говорят о ней, но где же, в чем действительно проявляется ее ширь, ее мощь, красота? И не потому ли широка душа эта, что совершенно бесформенна? Может быть, именно благодаря бесформенности ее все мы так легко поддаемся внешним давлениям, столь быстро и неузнавемо искажающим нас?

Мы добродушны, как сами же говорим про себя. Но когда присмотришься к русскому добродушию, видишь его очень похожим на азиатское безразличие.

Одно из наиболее тяжких преступлений человека - равнодушие, невнимание к судьбе ближнего своего; это равнодушие особенно свойственно нам.

Позорное для русской культуры положение евреев на Руси - это тоже результат нашей небрежности к самим себе, нашего равнодушия к строгим и справедливым запросам жизни.

В интересах разума, справедливости, культуры нельзя допускать, чтобы среди нас жили люди бесправные: мы не могли бы допустить этого, если бы у нас было развито чувство уважения к самим себе.

Мы имеем все основания считать евреев нашими друзьями, нам есть за что благодарить их - много доброго сделали и делают они на путях, по которым шли лучшие русские люди.

Но, не брезгуя и не возмущаясь, мы носим на совести нашей позорное пятно еврейского бесправия.

В этом пятне - грязный яд клеветы, слезы и кровь бесчисленных погромов.

Я не сумею говорить об антисемитизме, о юдофобстве так, как надо бы говорить об этом. Не потому не сумею, что нет сил, нет слов, а потому что мне мешает нечто, чего не могу преодолеть. Я нашел бы слова достаточно злые, тяжелые и острые, чтобы бросить их в лица человеконенавистников, но для этого я должен опуститься в какую-то грязную яму, поставить себя на один уровень с людьми, которые мне органически противны.

Я склонен думать, что антисемитизм неоспорим, как неоспоримы проказа, сифилис, и что мир будет вылечен от этой постыдной болезни только культурой, которая хотя и медленно, но все-таки освобождает нас от болезней и пороков.

Это, конечно, не снимает с меня обязанности всячески бороться против развития антисемитизма, всячески, в меру сил моих, оберегать людей от заразы юдофобства, ибо мне близок еврей сегодняшнего дня, и я чувствую себя виноватым перед ним: я один из тех русских людей, которые терпят угнетение еврейского народа. А это хороший народ; мне известно, что некоторые из крупных мыслителей Европы считают еврея, как психический тип, культурно выше, красивее русского.

Я думаю, это верная оценка; поскольку я могу судить - евреи больше европейцы, чем русские, хотя бы потому, что у них глубоко развито чувство уважения к труду и человеку. Меня изумляет духовная стойкость еврейского народа, его мужественный идеализм, необратимая вера в победу добра над злом, в возможность счастья на земле.

Старые крепкие дрожжи человечества, евреи всегда возвышали дух его, внося в мир беспокойные, благородные мысли, возбуждая в людях стремление к лучшему.

Все люди - равны; земля - ничья, а только Божья, человек в праве и в силе сопротивляться своей судьбе и даже с Богом может спорить, - все это написано в еврейской Библии, в одной из лучших книг мира. И заповедь любви к ближнему тоже древняя еврейская заповедь, как и все другие: не убий, не укради.

В 1885 г. немецко-еврейский союз в Германии опубликовал "Принципы еврейского учения о нравственности". Вот один из этих принципов: "Иудаизм предписыывает: "люби ближнего как самого себя" и объявляет эту заповедь любви ко всему человечеству основным началом еврейской религии. Он запрещает поэтому: всякого рода враждебность, зависть, недоброжелательство и нелюбезное обхождение ко всякому, без различия происхождения, национальности и религии".

Эти принципы были утверждены 350 раввинами и опубликованы как раз во время еврейских погромов у нас на Руси.

"Иудаизм повелевает относиться с уважением к жизни, здоровью, силам и добру ближнего."

Я - русский человек, когда я наедине сам с собою спокойно рассматриваю достоинства и недостатки мои, мне кажется, что я даже преувеличенно русский. И я глубоко убежден, что нам русским, и есть чему и следует учиться у евреев.

Например, седьмой параграф "Принципов еврейского учения о нравственности" говорит:

"Иудаизм повелевает: почитать труд, принимать участие личным физическим или духовным трудом в деятельности общественной, искать жизненных благ в постоянстве труда и творчества. Он требует поэтому ухода за нашими силами и способностями, совершенствования их и деятельного применения. Он запрещает поэтому всякое праздное, не основанное на труде удовольствие, праздность в надежде на помощь других".

Это прекрасно, мудро и как раз то самое, чего недостает нам, русским. Если бы мы умели воспитывать наши недюжинные силы и способности, если бы хотели деятельно применять их в нашей неустроенной, нечистоплотной жизни, страшно засоренной всяческой праздной болтовней и доморощенной философией, которая все больше и больше насыщатся весьма неумной заносчивостью и ребячливым хвастовством!.. Где-то в глубине души русского человека - все равно барин он или мужик - живет маленький и скверный бес пассивного анархизма, он внушает нам небрежное и безразличное отношение к труду, обществу, народу, к самим себе.

Я уверен, что мораль иудаизма очень помогла бы нам побороть этого беса, если мы хотим побороть его.

В ранней юности я прочитал - не помню где - слова древне-еврейского мудреца - Гиллеля, если не ошибаюсь:

"Если ты не за себя, то кто же за тебя? Но если ты только для себя зачем ты?"

Смысл этих слов показался мне глубоко мудрым, и я истолковал его для себя так: я должен сам действительно заботиться о том, чтобы мне жилось лучше, я не должен возлагать забот о самом себе на чужие плечи. Но если я стану заботиться только о себе, только о моей личной жизни - эта жизнь будет бесполезна, некрасива и лишена смысла.

Это очень крепко въелось в душу мою, и я уверенно говорю - мудрость Гиллеля была крепким посохом в пути моем, неровном и нелегком. Трудно сказать с точностью, чему обязан человек тем, что устоял на ногах во дни бурь, душевного отчаяния, на запутанных тропах жизни, но я повторяю Гиллель нередко помогал мне своею ясною мудростью.