-- А теперь взгляни на это, -- Юрий Викторович протянул мне одну из папок, которые до сего момента бережно прижимал к груди.
С первой страницы "Дела номер 674\со" на меня смотрел молодой лейтенант в форме ВВС, в котором, приглядевшись, можно было распознать Самохвалова. Я наискось пролистал несколько страниц:
"Самохвалов Д. В... Участник боевых действий во Вьетнаме (?!!)... пилот первого класса... боевые награды: орден Ленина, орден Боевого Красного Знамени... участник боевых действий в Приднестровье... боевые награды: высший орден ПМР... участник..."...
Викторович вытянул папку у меня из рук:
-- Ты Петровича запомнил? Ну... того, который тебе якобы по кумполу заехать хотел?
Я кивнул: таких шутников вообще никогда не забываю...
-- Открой свою вторую папочку, почитай!
"Редько, Игорь Петрович, 1961 г. р. Диагноз: депрессивно-ипохондрический синдром ятрогенного происхождения, зафиксированный в связи с наличием в характере эпитимных черт..." Плюс фото пациента: патологический олигофрен с неотфокусированным взглядом и пеной на губах.
-- Ладно, все равно ничего не поймешь, -- Юрий Викторович отнял у меня и эту "Историю болезни", -- тебе такое ближе будет.
И передал мне второе "номерное дело". Теперь собеседник не торопил меня и я вчитался поподробнее:
"Редько И. П., 1961 г. р. Окончил в 1987 году Омское высшее общевойсковое училище с золотой медалью, был направлен для прохождения службы в подразделение специального назначения, воевал в Афганистане, затем проходил службу в Таманской дивизии. В 1991 году командовал батальоном, получил задачу выставить блокпосты на Садовом кольце, обеспечить безопасность мирного населения, не допустить провоза оружия, наркотических средств на своем участке маршрута. С задачей справился, был арестован, находился в Матросской Тишине семь месяцев. Оправдан. После окончания Московской академии прибыл в Таджикистан для дальнейшего прохождения службы в 149 МСП. Имеет три ранения, одну контузию..."
И здесь присутствовало фото: улыбающийся Редько И. П. в полный рост, в летнем камуфляже -- "афганке", с лихо заломленным голубым беретом на голове. Я присмотрелся: да, на кумитэ с таким Редько И. П. я, пожалуй, согласился бы, а вот от партии в шахматы с ним... увольте. В глазах у парня читался недюжинный коэффициент "ай-кью", явно выше среднего.
... Юрий Викторович перекинул мне одно за другим еще четырнадцать дел своих "пациентов". Вчитываясь, я все больше укреплялся в мысли, пришедшей мне в голову при беглом осмотре оружейки: в этой клинике сумасшедшими и не пахло.
Из историй подопечных моего доктора можно было составить одну большую Историю необъявленных войн, которые вела страна. Вьетнам, Афганистан, Ангола, Сирийская Арабская Республика, Карабах, Приднестровье, Чечня...
Подрывники, диверсанты, снайперы, инструкторы рукопашного боя... Всех шестнадцать объединяли два обстоятельства -- безупречные послужные листы, да то, что в последние годы они оказались на обочине жизни, не нужными ни армии, ни стране.
Под крышей клиники имени Мичурина свил себе гнездышко нехилый диверсионный отряд!
Кто и какие задачи перед ним ставил -- это мне, по-видимому, и предстояло узнать от Ремеслука. К нему мы теперь и возвращались. Честно говоря, после стольких впечатлений и под вечер, я предпочел бы застать в офисе "Махаона" не хитроумного полковника-борделевладельца, а... Ма... д... Инну!
ГЛАВА 8
Двенадцать фарфоровых слоников, спокойно бредущих след в след по верхней полке книжного шкафа... Кич. .. Кажется,слово "кич" происходит от английского "for kitchen", вспомнил вычитанное где-то Валерий Павлович Борчук. Но слоники были очень уж благостными, умиротворяющими и потому мэр Златобурга решил выпустить их не на кухне, а в спальной своей просторной новой квартиры.
Борчук часто испытывал нервные перегрузки и давно уже решил, что спальная будет своеобразной релаксационной комнатой. Слоники... испанские обои неброского колера... даже книжный шкаф, уставленный дорогими фолиантами -- все это способствовало расслаблению.
Книжный шкаф разместился в спальне мэра вовсе не потому, что Валерий Павлович любил коротать вечера с томиком Тютчева в руках. Фолианты были искусной имитацией книг, пустыми оболочками. Последнее западное веяние. Обложки подобраны в тон обоям, дорогой сафьян цвета морской волны приятно успокаивает, обволакивает уставший взгляд.
В это утро, на следующий день после наглого наезда кремлевского посланца, Борчук особо нуждался в успокоении. Он рассматривал слоников, книги, обои, а мысли продолжали беспокойно роиться в его так и не отдохнувшей за ночь голове.
... Что-то подсказывало мэру: угроза об ответственности Борчука по обязательствам региона, слетевшая с уст официального представителя Президента -- не просто болтовня зарвавшегося столичного аппаратчика...
Валерий Павлович вздохнул и придвинул поближе телефон с журнального столика. Сколько не расслабляйся, а от проблем не убежишь.
Мэр посмотрел на циферблат, вмонтированный в корпус телефона -- почти одиннадцать -- почесал бороду и набрал номер директора ФСБ. Интересно, прояснил ли тот личность Давыдова Виктора Ильича?
На удивление, трубку снял не Сам. Молодой голос вежливо поприветствовал мэра:
-- Приемная директора ФСБ, добрый день. Слушаю вас...
-- Здравствуйте. Борчук. А где...
-- А Александр Петрович уехал на совещание в Москву на неделю.
-- Простите, мы же договаривались, что я сегодня буду звонить...
-- Извините, ничем помочь не могу. Если у вас что-то срочное, перезвоните нам по телефону доверия. До свидания.
В трубке раздались короткие гудки.
... Ага, на совещании он! В Москве! "По телефону доверия звоните!" Еще и издевается.
Борчук чихнул: ежу ясно -- златобургская ФСБ решила не вмешиваться в отношения центра и региона, дабы не оказаться между молотом и наковальней. Валерий Павлович живо представил себе картинку: шеф ФСБ, после разговора с мэром, вызывает к себе помощника: "Саша, заложи-ка этот номерок в систему. Если с него позвонит один мудак -- меня никогда нет!"...
Теперь Борчук набирал номер Стека, президента охранной фирмы "Стикс" Александра Борисовича Гладкова. Может, хоть здесь шансы есть.
Валерий Павлович припомнил, как в бытность хозяином сети кооперативных туалетов тот же Гладков отговорил его от вставания под "красную" милицейскую крышу: "Да брось ты, Палыч. Менты никаких проблем решать не будут, а наобещают с три короба. Мы -- другое дело..." Очень хотелось верить в это. Особенно, сегодня.
Голос откликнувшегося Гладкова был даже не бесцветным, а каким-то... скучным. Хозяин "Стикса" сразу перешел к делу, не дослушав приветствий мэра:
-- Короче, Палыч, я тут пробил кое-какую информацию и... мы под твои разборки с Москвой не подпишемся... Вообще в Златобурге никто под них не подпишется. Все еще серьезнее, чем ты можешь представить...
Мэр почувствовал, как у него вспотела борода:
-- Александр Борисович, ну хоть намекни, какой еще напасти ждать! Что... откуда...
Гладковская речь поблекла окончательно:
-- Короче, я тебе наводку дам, а ты уж соображай, если соображалка работает. Значит... я поговорил с... коллегами... из других городов...
Стикс добросовестно перечислил с пяток крупнейших промышленных центров России.
-- И получается такая непонятка... Ты в курсе последних переговоров Президента с этим... Шатоевым?
-- Ну... постольку -- поскольку...
-- Ты в курсе, что Москва задолжала Грозному шестьсот миллиардов рублей? Это только официально...
Гладков прокашлялся:
-- На самом деле, гораздо больше. А откуда у Москвы деньги? Так вот, соображай такую схему: Москва в должниках у Ичкерии, регионы в должниках у Москвы. Вопрос: как следует поступить столице, чтобы выйти из ситуации с минимальными потерями?
-- Я бы...
-- Да погоди: ты бы! -- перебил мэра Гладков, -- думай наедине с собой, мыслитель!
