Безусловно, среди них были и те, кто, оставаясь верным воинскому долгу, продолжали и открыто, и скрытно бороться против советской власти. И это были ее враги.

В публикациях последних лет нередко всех без исключения морских офицеров, осужденных в первые годы советской власти, необоснованно причисляют к безвинно пострадавшим. Хотя на самом деле часть из них реально вела борьбу с новой властью, участвовала в заговорах, бунтах и совершала преступления.

Например, в 1919 году была обезврежена антисоветская организация офицеров флотской разведки и контрразведки. Два ее руководителя за шпионскую деятельность по приговору Верховного трибунала были расстреляны. Подозревался в причастности к деятельности этой организации и начальник Морского Генерального штаба Е.А. Беренс, но ему удалось оправдаться на заседании суда. В том же году произошла малоизвестная история. Советский тральщик «Китобой» под командованием мичмана В.И. Сперанского при приближении трех английских эскадренных миноносцев переметнулся к ним. Сделать это убедил командира и большую часть команды находившийся на тральщике начальник дивизиона лейтенант Моисеев Н.А. Англичане передали сдавшееся им судно в распоряжение Морского Андреевского флага полка. Вскоре часть матросов этого полка перебежала к «красным» и выдала им лейтенанта Моисеева, который был осужден трибуналом и приговорен к расстрелу.

Но, проявляя чрезмерную бдительность, советская власть часто причисляла к врагам народа и совершенно невинных людей. Среди таких было много и офицеров военно-морского флота. Напомним, что первый расстрельный приговор советской власти был применен именно к флотскому офицеру контр-адмиралу Щастному Алексею Михайловичу. Несмотря на его невиновность в контрреволюционной деятельности и заслуги как начальника Морских сил Балтийского моря, успешно осуществившего руководство Ледовым переходом кораблей из Гельсингфорса в Кронштадт, он был расстрелян за «контрреволюционные действия». Увы, но очень много достойнейших представителей российского флота в те годы было расстреляно по надуманным, сфальсифицированным обвинениям в их причастности к контреволюционным преступлениям.

Имена этих людей оказались вычеркнуты из истории флота и забыты. В течение 36-ти лет, с марта 1917 по март 1953 года., репрессии против военных моряков осуществлялись практически беспрерывно. Особенно многочисленные чистки офицерского корпуса ВМФ проходили в 20—30-х годах. В большинстве случаев элиту флота истребляли не за реальные контрреволюционные выступления, а только лишь за их принадлежность к социально чуждому классу.

Иногда расстреливали офицеров лишь потому, что они были офицеры императорского флота, невзирая на ранги и заслуги перед Отечеством. Например, в 1919 году ВЧК уничтожила трех полных адмиралов: Литвинова В.И. (его эскадра участвовала в спасении людей в 1908 г. после сильного землетрясения на Сицилии), Маньковского Н.С. (командовал бригадой линкоров на Балтике в 1911—1913 гг.) и Яковлева Н.М. (с 1907 г. был начальником Главного морского штаба). Сегодня о них почти ничего не известно. Но это были воистину славные адмиралы России. Жертвами насилия стали многие флотские офицеры осенью 1917 года – весной 1918 года, других расстреляли большевики летом – осенью 1918 года, а в 1920—1922 годах после эвакуации «белых» армий некоторые офицеры были расстреляны как участники Белого движения. А потом еще были репрессии в 20—30-е годы.

В своих воспоминаниях «Крутые повороты» адмирал флота Советского Союза Н.Г. Кузнецов писал: «Нужно ли вспоминать о репрессиях? Бесспорно, нужно. Чем дольше мы об этом не забудем, тем больше гарантий, что подобное не повторится. Но, думается, настала пора не вспоминать сами факты происходивших арестов, а глубже заглянуть в причины, попытаться найти их корни. Важно не только перечислить жертвы репрессий, но и присмотреться, устранены ли причины, уяснить, какие из собственных наших качеств облегчили возможность репрессий, в чем все же мы должны измениться, чтобы избежать повторения».

Вот как выглядит общая картина истребления российских офицеров в первой половине XX века. Общая численность офицерского состава к 1917 году в России составляла около 276 тысяч человек, из которых немногим более 10 % (28—30 тысяч) не участвовали в Гражданской войне, главным образом по той причине, что в подавляющем большинстве они были уже истреблены большевиками в первые месяцы после развала фронта (конец 1917 – весна 1918 г.) и в ходе «красного террора». Во время Гражданской войны погибло 85—90 тысяч офицеров, причем 22—23 % (около 20 тысяч) стали жертвами антиофицерского террора. А на советской территории в общей сложности осталось около 110 тысяч офицеров, из них чуть больше 40 % (45—48 тысяч) служили в Красной армии и в Красном флоте. Из числа офицеров, оставшихся в России, а также вернувшихся из эмиграции (примерно 3 тысячи человек), от 70 до 80 тысяч были расстреляны или погибли в тюрьмах и лагерях в 20—30-е годы.

В итоге только после первой трети XX века завершилась трагедия русского офицерства, большей частью истребленного не только в войнах (Русско-японской, Первой мировой и Гражданской), но и в результате проявлений революционного экстремизма, антиофицерского террора и последующих репрессий. Это не только способствовало потере боевого и повседневного опыта, который пришлось приобретать вновь в схватках с внешними противниками, но и в немалой степени к утрате демократического характера Красной армии и флота. Все это сказалось на трагическом начале Великой Отечественной войны (1941 год), которое сопровождалось шапкозакидательством руководства страны и значительных слоев населения по отношению к фашистской Германии, утопическими расчетами на войну «малой кровью на чужой территории», на «революционные интернациональные инстинкты» немецкого рабочего класса.

В Советском Союзе о каких-либо бунтах, выступлениях против власти, тем более в воинских коллективах, никогда и никто не сообщал. Считалось, что в социалистическом обществе достигнуто «полное идейно-политическое единство» и, естественно, ни о каких бунтах и речи быть не может. В Программе КПСС было даже записано, что с точки зрения задач внутреннего развития Советский Союз в армии не нуждается. На самом делебыло не так. Борьба между народом и властью в стране не прекращалась. Были определенные выступления и в военно-морском флоте.

Так, например, в разгар громкого выхода советского флота в мировой океан в 1969 году на Балтийском флоте КГБ был раскрыт подпольный «Союз борьбы за демократические права», созданный флотскими офицерами Таллина, Ленинграда и Калининграда. Он был частью зарождавшегося на рубеже 50—60-х годов в стране правозащитного движения и имел общую с ним идеологию, отраженную в основном в принципах «возрождения ленинизма», «верности идеалам Октября» и т.п.

В 1975 году, в годовщину Октябрьской революции, капитан 3-го ранга В.М. Саблин, заместитель командира БПК «Сторожевой», организовал захват своего корабля с целью обращения к народу, как он заявил, с призывом о необходимости «коммунистической революции» и свержения изменившего ленинским большевистским идеалам существовавшего тогда в стране правительства. Этот случай ныне описан в ряде серьезных учебников как своего рода пролог кризиса советского строя. При оценке поступка В.М. Саблина следует, прежде всего, иметь в виду то, что его, так же как и Союз балтийских офицеров, вдохновляла революционная история флота и общая обстановка в стране, но никак не обстановка на флоте. Флот в то время был тесно связан с властью и государством, и на нем царили настроения, совершенно противоположные революционному духу.

Были на советском военно-морском флоте и другие события, связанные с проявлением бунтарских амбиций отдельных офицеров. Но это были редкие выступления, в основном не связанные с противостоянием режиму и власти.