Все быстрее и жестче! Уверенные скребки чем-то твердым по полу соседской ванной, как по холсту, по моему мозгу – как по экземпляру на столе у патологоанатома, еще и еще. Казалось, если так продлится больше минуты, я вот-вот увижу что-то, прорывающееся сквозь штукатурку моего потолка. Раз за разом, все громче и громче! Все настырнее и уверенней, уже совсем рядом! Четче и четче! Еще секунда – и кто-то, прижавшись к полу в ванной сорок седьмой квартиры, взглянет на меня сверху через процарапанную полоску, соединяющую мою квартиру с тем ужасом, что застыл в глазах мертвой старухи…
Я открыл глаза и громко вдохнул. Темно. Сердце выскакивало из груди. Грудная клетка была сдавлена водой, которая выплеснулась за края ванны от резкого движения, то и дело шлепая по моему подбородку. От пышной пены не осталось и следа; очевидно, прошло немало времени с того момента, как я решил здесь погреться. Я замерз, и от напряжения свело челюсти. Оглядевшись по сторонам, не понимая, что произошло, я запрокинул голову и посмотрел наверх. Там плясали тени от догорающей свечи, и спокойный серый цвет штукатурки не был испорчен никакими царапинами. Прислушался: тишина.
«Господи, почему вдруг так тихо?» – подумал я, пытаясь уловить хоть какие-то звуки, но слышал лишь собственное дыхание, отражающееся от стен, и редкие всплески воды.
Глядя на потолок, я все еще ждал пугающих звуков, но прошло несколько минут без каких-либо шорохов сверху. Умыв лицо замерзшими руками, я с трудом поднялся на ноги и, дотянувшись до полотенца, шагнул на кафель.
Неужели приснилось? Неужели я настолько устал, что уже не отличаю явь от сна?
Я хорошенько обтерся, надел халат и спустил воду. Она зашумела, исчезая в сливном отверстии, образовав небольшую воронку. По мере того как уходила холодная вода, в мое тело возвращалось тепло.
Сидя на краю ванны и согреваясь под полами халата, я вспомнил, что зажег свечу, но при этом не выключил свет. Непонятно, почему тогда я сижу в темноте, которая пожирает последние всплески догорающего пламени? Я встал, щелкнул выключателем: ничего. В этот момент погасла и свеча, выплюнув из последних сил немного дыма. Я вышел в темный коридор, проделал с выключателем то же самое, но тщетно.
«Опять нет электричества. Черт».
После неприятного пробуждения отсутствие света казалось немного зловещим. Я достал из ящика на кухне свечу и зажег спичку. Искры, пламя и два пальца, оранжевых от огня, – я это видел много раз. Но после того, как проделал то же самое в сорок седьмой квартире за секунду до того, как увидеть труп, мне и это показалось пугающим.
«Взрослый человек, а боишься, как малыш». Я попытался улыбнуться.
В собственной квартире мне было страшно и неуютно, и я ничего не мог с собой поделать. Хотелось горячего чаю. «Ага, попробуй подогреть его спичкой». Плотнее запахнув халат, я подошел к окну.
За окном царила ночь. Пустые улицы были погружены в глубокую темноту. Фонари стояли, как бесполезные столбы, – без света в них не было никакого смысла. И лишь изредка проезжающие машины напоминали этому городу о наличии в нем цивилизации, разрезая кромешную тьму неяркими лучами фар.
«Видимо, отключили электроэнергию во всем районе».
Дождь и ветер набирали обороты, хозяйничая в безжизненных переулках. Я смотрел на все это с пятого этажа; перед моими глазами буйствовала непогода, а за спиной правила тишина. Единственное, что связывало два мира по разные стороны стекла, – это мгла, окутавшая собой все вокруг и прилипшая к моим зрачкам. Дождь хлестал листву, и капли, словно раненые птицы, пытались влететь в окна, разбиваясь о стекла вдребезги. Ветер скашивал потоки воды с небес, то и дело меняя направление, задевая кроны деревьев и ощипывая ветки, разбрасывал вокруг полумертвые листья.
«Интересно, который час?» Я отошел от прохладного стекла к маленькому журнальному столику, на котором рядом со свечой лежал мобильный телефон, и, усевшись в кресло, включил его. Яркие краски маленького экрана резали глаза; я настолько привык к темноте, что зажмурился.
На часах было пятнадцать минут первого. Несмотря на легкую сонливость, я понимал, что уснуть сейчас не смогу.
«Ни почитать, ни посмотреть телевизор…»
Так я и сидел бы в кресле, не понимая, что делать дальше, если бы не сигнал о том, что пришло новое сообщение. Я вздрогнул. Нервы совсем сдали! Уставившись в дисплей, я снова увидел пустое смс от неизвестного абонента. Но сегодня меня это скорее обрадовало: общение было весьма кстати, хотя бы виртуальное.
«Здравствуйте», – я нажал клавишу «отправить».
Минуту спустя вновь пришло пустое смс: «_».
«Интересное общение получается, не правда ли?:)».
«_»
«Для чего вы это делаете?» – не унимался я.
«_»
«Так и будем молчать?»
«_»
«Тогда спокойной ночи. Больше не вижу смысла писать».
И вдруг одна буква:
«ъ».
«Это уже что-то! Вы делаете успехи!:)».
Переписка выглядела глупо, но я не хотел прекращать ее. Мне было важно, что кто-то, как и я, не спит в эту жуткую ночь. К тому же твердый знак в ответ на несколько моих вопросов еще больше интриговал.
«ь».
«Ух ты, другая буква! Попробуем весь алфавит? А потом попытаемся собрать несколько букв в слово!» – я пытался шутить.
Ответ не заставил себя долго ждать.
«Темно».
«Темно?» – уточнил я.
«Темно», – повторил незнакомый абонент.
«Так включите свет!»
«Включить свет?» – переспросил он.
«Да, просто включить свет!:)», – улыбнулся я.
«А почему ты просто не включаешь свет?»
«А с чего вы решили, что я его не включил?» – я сохранял некую игривость.
«А почему ты решил, что темно у меня?»
«Я ничего не решал, это вы написали, что темно».
«Никто не писал, что темно вокруг меня».
«Значит, темно вокруг меня?» – уточнил я.
«А разве нет?» – ответил абонент.
Надо признать, такой атаки я не ожидал и немного растерялся, поскольку искренне не понимал, откуда этот кто-то может знать, что я сижу в темноте.
«Света нет по всему городу», – я решил блефовать.
«Ты видишь весь город?» – пришел ответ.
«Конечно, нет, но я знаю».
«Я тоже знаю».
«И что ты знаешь?» – поинтересовался я.
«Я знаю то, что вижу, а вижу то, что вокруг тебя темно».
«Не знаю», – я был немного растерян.
«Мы знаем одно и то же».
«Что именно?»
Мой собеседник помолчал несколько минут и написал:
«Мы оба знаем, что темно не во всем городе».
«Почему вдруг такой вывод?»
«Какой?»
«Что темно не во всем городе. Весь город видишь ты?»
Собеседник снова ответил:
«Конечно, нет, но о многом можно знать наверняка, даже не видя этого».
«Значит, ты знаешь наверняка, что не во всем городе нет света, не видя этого?»
«Я знаю наверняка то, что ты в темноте».
«Тоже не видя этого?»
«Нет, я вижу».
Эта переписка могла бы казаться полным бредом, если бы я не находился в полной темноте, и кто-то странный не сообщал мне об этом.
«Ты видишь меня сейчас?» – прямо спросил я.
«А как ты думаешь?» – пришел ответ.
«Думаю, что нет».
«На то и дана темнота людям, чтоб ничего не видеть».
«Значит, ты не видишь?»
«Все относительно».
«И загадочно… Откуда у тебя мой номер?» – я был в замешательстве.
«Ты думаешь, это проблема?»
«Не проблема, но тем не менее…»
«Это было просто».
«А для чего?»
«Чтобы написать тебе».
«Зачем?»
«Потому что ты ответишь».
«А что, многие не отвечают?»
«Многим не пишу».
«Значит, моя уникальность в том, что я точно отвечу на смс?»
«Не думаю, что одиночество можно назвать уникальностью», – последовал ответ.
«А я одинок?»
«Убери вопросительный знак. Это и есть ответ».
«Мы знакомы?»
«И да, и нет».
«Может, хватит загадок?»
«Может, и хватит».
«Как тебя зовут?»
«Имя – лишь набор букв».
«А что, лучше порядковый номер?» – сострил я.
