А как мне хотелось, чтобы в показе встречи с Донатосом Банионисом у него дома, в Паневежисе (шел Вильнюсский всесоюзный кинофестиваль), нашлось бы место его семье, присутствовавшей на съемках жене, театральной актрисе, прибежавшему под камеры маленькому внуку. В том доме была "хорошая погода", покажи мы ее, зрители только бы спасибо сказали. Нет, не показали. Суровое было время, пуританское, частная жизнь не вписывалась в тот телевизионный формат. Не то, что теперь. Правда, еще не известно, что хуже - тот пуританизм или нынешняя "игра на понижение": про дело человека - ни звука, зато в подробностях про домашние интерьеры и альковные шуры-муры.
Но, вспоминая об огорчениях, о той или иной упущенной информативной "выгоде", не могу не сказать и о подарках судьбы, которые тоже случались. Рассчитывали на малое, а получали, как говорится, сполна...
На том же XIII Московском международном кинофестивале, когда я общался с Джузеппе Де Сантисом, а кроме того, с актерами Нино Манфреди и Альберто Сорди - такой вот представительной оказалась итальянская делегация -состоялась еще одна памятная для меня встреча.
Стало известно, что приехавший в Москву выдающийся американский режиссер Стенли Крамер собирается сделать какое-то важное заявление. О чем? Пресса была заинтригована. Все с нетерпением стали ждать обещанную пресс-конференцию.
А пока Стенли Крамер был неуловим. Он давно не приезжал в Москву, а это значит - встречи со старыми знакомыми, бесчисленные протокольные мероприятия, ну и, конечно, требовала внимания ретроспектива его фильмов. Она входила в программу внеконкурсного показа. О том, чтобы монопольно заполучить Крамера для "Кинопанорамы", можно было и не мечтать. Оставалось терпеть до пресс-конференции. Но там-то его будут снимать все...
Я обедал в ресторане для прессы (пишущую братию кормили по особым талонам), когда примчался Стасик - администратор нашей группы:
-Скорей, там, на балконе, Крамер сидит, свет уже поставили...
Стенли Крамер, действительно, сидел на просторном балконе, откуда открывался вид на Москву-реку, а вокруг суетилась "Кинопанорама".
Оказывается, первой его обнаружила, конечно же, Ксения Маринина - одинокого, в одном из холлов. Быстро объяснила, кто она такая и попросила разрешения занять мэтра минут на пятнадцать. Мэтр неожиданно легко согласился.
Камера, свет - все необходимое появилось перед ним мгновенно. Когда я подсел рядом, внаглую, при включенных камерах, он уже говорил.
- Кинематограф должен донести до каждого простую и страшную мысль - человечество стоит сегодня перед выбором: либо мы будем жить все вместе, либо все вместе погибнем. Я участвовал во второй мировой войне, у меня четверо детей, и я хочу, чтобы им никогда не пришлось брать в руки оружие, чтобы они не испытывали страха перед завтрашним днем, перед ядерной катастрофой, которая может стать реальностью, если все люди доброй воли не объединятся в борьбе за всеобщее разоружение...
Собственно, именно в этих словах, как выяснилось на следующий день, и была суть того заявления, которое намеревался сделать Стенли Крамер на московской земле.
- Я хотел сказать это именно здесь, в Москве, потому что, заяви я это у себя дома, в Америке, мало бы кто меня услышал. Вот почему я приехал сюда, несмотря на то, что дальние путешествия для меня совсем не простое дело, в этом году исполнится семьдесят, тяжело больна жена, но, имея свою цель, я ни с чем не посчитался и приехал.
В разговоре он вспомнил, как двадцать лет назад был членом жюри III Московского международного кинофестиваля, как в 1973 году получал здесь приз за фильм "Оклахома, как она есть". Подчеркнул, что придает особое значение этому своему выступлению по советскому телевидению, выразил надежду, что в США его тоже услышат.
Время шло, а разговор и не собирался заканчиваться. Стало ясно, что втиснуть его в кинопанорамный выпуск - не реально. И тут передо мной появилась записка: "Продолжайте беседу. Сделаем специальный выпуск. Ксения".
Это было правильное решение. Дело не в том, что разговор затянулся, а прежде всего в масштабе художника, которого удалось заполучить под камеры, и в том еще, что многие его фильмы были хорошо известны нашим зрителям: "Нюрнбергский процесс", "Скованные одной цепью", "Пожнешь бурю", "Безумный, безумный, безумный мир", "Благословите детей и зверей", "Корабль глупцов", "И споткнется бегущий" - они в разное время выходили на экраны СССР.
Когда камеры выключили, я все-таки от него не отстал: надо было решить один организационный вопросик.
- Господин Крамер, мы хотим сделать о вас большой телевизионный фильм, не меньше, чем на час, - и следом спросил, как бы заманивая: - Как вы к этому отнесетесь?
Режиссер выразил полное согласие.
- Но для этого, вы понимаете, нам не обойтись без показа фрагментов из ваших фильмов. Встает проблема авторского права. Вы не будете возражать, если мы, так сказать, процитируем некоторые ваши ленты?
Поясняю: существует порядок, согласно которому приобретенная для проката в стране та или иная иностранная кинокартина может демонстрироваться только в течение определенного, указанного в договоре с продюсером срока. Срок истек - не только нельзя фильм показывать в кинотеатрах, но даже фрагменты не могут быть использованы ни в каких видах зрелищ для массовой аудитории. В "Кинопанораме" в том числе. Чаще всего владельцем произведения оказывается не режиссер, а тот, кто "заказывал музыку", то есть продюсер. В нашем случае задача упрощалась: Крамер - не только режиссер-постановщик, но и продюсер своих лент.
В ответ на просьбу он улыбнулся:
- Показывайте! В суд не подам!
На следующий день состоялась пресс-конференция Стенли Крамера. Журналистского народа собралось видано-не видано, и только один я знал, о чем пойдет речь. Поскольку все услышал накануне.
На закрытии фестиваля в той же "России" показали фильм Крамера "На последнем берегу". В нем рассказывалось о трагической судьбе нескольких человек, чудом оставшихся в живых после глобальной атомной катастрофы, - это был фильм-предупреждение.
Крамер рассказывал, что побудило его сделать такой фильм: "Мой девятилетний сын учится в школе - это в Калифорнии. В один прекрасный день приносят мне из этой самой школы письмо с вопросом: "Как, по Вашему мнению, будет лучше в случае атомного нападения, - чтобы Ваш сын оставался в школе? Или вы предпочитаете забрать его сразу после объявления тревоги домой?" Когда получишь письмецо вроде этого, то остается только одно: снять такую картину, как "На последнем берегу".
Уезжая из Москвы, Стенли Крамер оставил нам рулон с чистой магнитной пленкой. "Когда сделаете передачу, перепишите и пришлите мне", - попросил он. Мы его просьбу выполнили.
Передача о Крамере вышла в эфир в конце января 1984 года под рубрикой "Мастера мирового экрана". Потом ее несколько раз повторяли.
Тот год выдался щедрым на зарубежные кинематографические впечатления. Достаточно сказать, что мне довелось побывать в Индии, в этой великой кинематографической державе. Кто усомнится в правомочности определения "великой", того сражу цифрой: каждый год в Индии снимается от 800 до 900 полнометражных художественных фильмов! Где больше?..
Но прежде, чем рассказать о той поездке на VIII международный кинофестиваль в Дели, а также кое-что о других визитах в сказочную страну, я должен вспомнить Раджа Капура, потому что именно он - начало начал, если пытаться понять, почему так страстно полюбили в России индийское кино. Если не вспомнить Раджа, то многое в индийских моих впечатлениях останется не до конца понятым...
Начну с констатации известного: бродяг у нас много. Но добавлю бесспорное: а вот "Бродяга" Раджа Капура у нас один.
