Annotation

Россия, январь 1996 года. Сложное время, когда рушатся старые идеалы, а им на смену приходят новые ценности. Когда реальность меняется так быстро, что ни в чём нельзя быть уверенным до конца. Но эпоха 90-х - это ещё и время небывалого интереса людей к магии и оккультной философии, время чистой веры и возвышенных надежд. Эльфийский рыцарь, 18-летний Ярослав, только недавно начал обучаться магии. Хотя его жизнь во многом изменилась к лучшему, прошлое всё ещё рядом. Тяжёлые воспоминания мешают эльфу свободно действовать в магической реальности и не позволяют сблизиться с любимым человеком. Но однажды на пороге концертного зала Ярослав встречает странную девушку...

Гайдукова Людмила Александровна

Гайдукова Людмила Александровна

Гадалка

Удар. Короткая боль, ослепительная вспышка хрусталя под люстрой, и следом - звон осколков, рассыпающихся по полу серебристыми колокольчиками. Колокольчики звона, колокольчики осколков... Но звенит всё-таки в ушах, от удара.

Этот сон Ярослав всегда видел так ясно, словно всё случилось вчера. Сколько раз ночью в его сознании разбивался папин хрустальный кораблик? Не сосчитать! Только образ мамы рассмотреть не удавалось... А пока Итиль жил у Фроди, ему даже сны не снились. Возможно, жрица читала над ним какие-то исцеляющие заклинания?

Через некоторое время после того, как они вместе с дядей переехали в собственную квартиру, Ярослав снова стал видеть сны. Иногда в них кто-то пел на красивом старинном наречии, а из глубины пространства лился голубоватый свет, будто бы от полной луны или яркой звезды. Сердце сжималось в щемящем неясном предчувствии, и хотелось, чтобы ночь длилась вечно.

Но гораздо чаще Лунного рыцаря преследовали кошмары. Отчим грубо встряхивал его за плечо со словами: "А ну-ка, сгоняй за эликсиром", - и Ярик тут же послушно вскакивал, бормоча спросонья: "Сейчас, я быстро..." Если вспыльчивый отчим выйдет из себя и начнёт его бить, - не страшно. Боль можно перетерпеть, а синяки и ссадины заживут. Ярик боялся другого: потерять контроль над собственным телом и в таком беспомощном положении остаться наедине с Танькой, гражданской женой отчима. Этот страх был настолько сильным, что Ярослав не оставался дома даже для того, чтобы отлежаться во время болезни. Впрочем, и болел он крайне редко, наверное, тоже из-за этого страха.

Когда во сне Итиль чувствовал на своём плече железную руку отчима, он поспешно вскакивал, готовый бежать в ларёк за водкой. Поначалу отличить кошмар от реальности удавалось не сразу. Один раз засидевшийся за своими научными трудами дядя поймал племянника уже у двери и, вернув назад, в уютную квартиру, до утра на кухне отпаивал горячим чаем и успокоительным. Ярославу было ужасно стыдно за свою слабость, и за то, что не сумел ничего объяснить. С тех пор он категорически перестал завешивать окна своей спальни шторами: неяркий свет, льющийся ночью из окна, помогал быстрее сориентироваться в окружающей обстановке, чтобы отделить кошмар от реальности.

Сегодня всё было так же. Вслед за звоном бьющегося хрусталя - похотливая улыбка Таньки и суровый окрик отчима: "Чтобы к нашему приходу в квартире было убрано. Ясно?" "Да, конечно". Ярослав быстро вскочил, протирая глаза, но сообразив, что это сон, снова опустился на кровать и долго сидел, закрыв лицо руками. За большим окном элитной многоэтажки мигала разноцветными огнями главная ёлка города - высокая, сказочная. Фонари и праздничные гирлянды заливали светом городскую площадь и центральный перекрёсток, по которому уже сновали машины. Это его дом - дом рыцаря Итиля. И сейчас здесь спокойно. Прошлое осталось в прошлом...

Несмотря на ранний час, дядя был уже на ногах. С кухни доносился его весёлый голос, напевающий бодрый мотив популярной песенки, а по всей квартире расплывался густой аромат свежесваренного кофе. На секунду замерев у двери, Ярослав невольно улыбнулся, глядя, как дядя ловко орудует деревянной лопаточкой, переворачивая на сковородке ломтики бекона. Дядя Валера - учёный. Он - мамин младший брат, но почти совсем на неё не похож. Только немного... иногда... когда вот так же ласково смотрит на племянника, близоруко моргая. У дяди жгучие карие глаза с длинными ресницами, как у испанца, и очки он дома не носит. В этом есть что-то доверительно-родственное, личное и домашнее... что-то от мамы.

- Ну, племяш, доброе утро! И охота тебе в каникулы вставать так рано?

В ответ на весёлый дядин возглас Ярослав зажмурился и рассмеялся:

- А ты чего не спишь? У вас тоже каникулы!

- Э, брат, наше время - дорогое! Если я буду спать, то мой бутерброд с маслом уплывёт к более ушлым коллегам. А я жадный, делиться ни с кем не собираюсь.

- Шутишь?

Дядя тоже рассмеялся, раскладывая яичницу по тарелкам.

- Шучу, конечно. Просто в выходные хотелось посидеть над своими проектами, а то опять завалят работой, и времени совсем не останется. А ты чем собираешься заниматься?

- Не знаю, - пожал плечами Ярослав. - Надо бы стрелы доделать, а вечером хотел сходить в филармонию: сегодня вечер Гайдна.

Дядя Валера поводил рукой по гладко выбритому подбородку и остановил на лице племянника долгий заинтересованный взгляд.

- Музыка - это прекрасно. Но почему ты всегда ходишь туда один?

- А с кем? - искренне удивился Ярослав. - Ты не любишь. Сэма я один раз позвал, так он заснул прямо в зале, не хочу его больше мучить.

- Пригласил бы девушку. Наташу, например. Вы же с ней дружите?

Потянувшись было за чашкой кофе, Ярослав отвёл руку и опустил глаза. Дядя догадался? Да, конечно, сомнений нет. Значит, спрашивать он не перестанет. Тогда, может, больше не стоит пытаться скрывать очевидное? Дядя Валера его не выдаст, в этом Итиль был уверен на все сто процентов. А принцесса... это принцесса! Она - одна. Единственная. Навсегда.

Немного помедлив, словно перед прыжком в холодную воду, Ярослав поднял голову и серьёзно посмотрел на дядю:

- Пока рано. Не хочу быть навязчивым.

Дядя Валера одобрительно кивнул, и больше к этой теме они не возвращались.

Классическую музыку Итиль действительно любил, но всегда этого стеснялся, словно было здесь что-то неправильное, оскорбительное для окружающих. Ещё в шестом классе, когда он единственный не поддержал одноклассников в том, чтобы коллективно прогулять урок музыки, ему устроили настоящую травлю. Потом товарищи по учёбе просто перестали с ним общаться, демонстративно игнорировали до самого окончания школы. Ярик был слишком на них не похожим, а потому представлял угрозу. Конечно, от такой несправедливости было очень обидно, а после смерти мамы стало ещё и больно. Но Ярослав не умел менять своего мнения в угоду кому бы то ни было, и не желал расставаться со своими странными вкусами и привычками. Поэтому, подумав, решил, что будет лучше, если он совершенно перестанет искать сближения с людьми и надеяться на их помощь. Так спокойнее - и ему, и людям. Впрочем, у него был Сэм - надёжный и преданный, и это обстоятельство не позволяло окончательно потерять веру, что где-то на свете есть и ещё такие же странные чудаки.