Когда он вынырнул из дрёмы и открыл глаза, то увидел устремлённый на него гневный взгляд своего старшего помощника. Он прикинул, не покажется ли, что он струсил, если снова немедленно заснёт.

Глава 9

На следующий день после того, как Джим пришёл в сознание, в распорядке дня Спока произошли некоторые изменения. Самым заметным следствием возвращения капитана к жизни был подъём боевого духа экипажа. Если бы Спок был склонен выражаться поэтически, он бы, наверное, сказал, что «все на корабле вздохнули свободнее». Он же с удовлетворением отметил, что работоспособность возросла на 7,6%, а признаки душевной подавленности из-за потерь, понесённых экипажем, начали уменьшаться.

Альфа-смена не чувствовала такого облегчения с последнего дня, проведённого «Энтерпрайз» на орбите планеты Нибиру, хотя все единодушно считали, что окончательно успокоиться можно будет только тогда, когда Джим снова займёт капитанское кресло на мостике.

Хотя Спок предпочёл бы сообщить адмиралтейству новость о возвращении Джима в строй, когда его выздоровление продвинулось бы намного дальше, но экипажу необходимо было сообщить сразу то, ради чего им приходилось принимать упрёки за задержку прибытия на базу. Он отправил официальное письмо адмиралу Барнетту, в котором описал текущее состояние Джима. Хотя Барнетт никогда не выказывал открытого интереса к Джиму, как это делал Кристофер Пайк, он всё же проявлял большую симпатию, чем другие адмиралы, и Спок смотрел на этого человека как на союзника, который сможет помочь защитить Джима от в целом враждебно настроенного командования Звёздного флота.

К несчастью, назначение Джима капитаном на флагман Объединённой Федерации планет было сделано без учёта его личных качеств. Не прошло и нескольких месяцев, как адмиралам пришлось усомниться в мудрости этого решения, которое, как они выяснили, не так просто отменить. Джим плохо вписывался в Звёздный флот, но народ любил своего героя, и если бы адмиралтейство попыталось от него избавиться без достаточно веских оснований, то поднялся бы страшный крик. Спок совсем не сожалел о том, как они с Джимом действовали на Нибиру, особенно теперь, когда он понял, почему Джим рисковал всем ради спасения его жизни, хотя он также не мог отрицать, что нарушение Первой Директивы дало в руки их недоброжелателям из Штаба Звёздного флота столь необходимый им материал. Он не представлял, что бы могло произойти с его другом, если бы за него не заступился Пайк, но он точно знал, что это было бы нечто гораздо худшее, чем понижение в должности.

Мысли Спока вернулись к их обсуждению схватки с Ханом и его собственного непонимания происходящего. Ему следовало бы догадаться, что Джим потерял уверенность в себе и именно поэтому действовал так, а не иначе, а он ничего не заметил, потому что упрямо продолжал игнорировать человеческие чувства, не позволяя себе руководствоваться ими. Он сглупил. Именно поэтому он так сильно желал видеть друга полностью здоровым и защитить его карьеру как в данный момент, так и в будущем.

Через четыре часа после отправки сообщения он получил ответ, подтверждающий приём, а также содержащий запрос дополнительной информации о состоянии здоровья Джима. Барнетт счёл нужным предупредить Спока, что остальные адмиралы, вероятно, придут в ещё большее раздражение теперь, когда Джим очнулся, и Спок попытался отогнать то, что его друг назвал бы дурным предчувствием. Отношение адмиралтейства к Джиму было ему хорошо известно, поэтому было нелогично так сильно реагировать на это сообщение. Пока Спок составлял сообщение, в котором благодарил Барнетта за содействие, он услышал, как мичман Чехов и лейтенант Сулу обсуждают планы навестить капитана после смены. Нийота тоже их слышала и попросилась составить им компанию.

— Я всё равно собиралась заглянуть к нему.

Чехов и Сулу обменялись взглядами, после чего Сулу с улыбкой сказал Нийоте:

— Если вы не возражаете немного подождать, пока мы заглянем в свои каюты, то было бы неплохо.

Нийота ответила согласием, после чего все трое вернулись к работе.

Остаток альфа-смены прошёл без каких-либо значительных происшествий, и Спок оставил мостик на лейтенант-коммандера Митчелла, который должен был занять место первого помощника, если бы Кристофер Пайк не вмешался и не добился назначения на эту позицию Джима. Споку хотелось бы думать, что его насторожённость по отношению к этому человеку обязана лишь его предвзятости, но он убедился, что тот был недоволен ситуацией, начиная с момента перевода со звездолёта «Репаблик» на «Энтерпрайз» 7,9 месяцев тому назад.

Он отставил в сторону свои чувства по отношению к лейтенант-коммандеру, как делал все эти 7,9 месяца, и покинул мостик. Он спустился в инженерное отделение, чтобы ещё раз предложить коммандеру Скотту свои услуги, и главный инженер с удовольствием направил его помочь группе инженеров, работающей над восстановлением работы корабельного транспортера. По пути в транспортерную он получил рапорт от мичмана Стивенса, отправленный им на мостик. Офицер службы охраны сообщил, что альфа-смена прошла без провокаций со стороны Хана, Спок поблагодарил его, принимая доклад, и положил коммуникатор в правый карман форменных брюк.

Он отработал всю бета-смену и собрался уже перекусить, когда получил ещё одно сообщение о Хане. Он забыл обо всё остальном, когда узнал, что Джим навестил Стивенса и Килкарни, когда они несли дежурство, и что они позволили себя убедить оставить капитана с Ханом наедине. Устремившись к ближайшему турболифту, он сразу связался с доктором Маккоем. Тот не успел отозваться, как Спок проговорил:

— Вы хотя бы представление имеете, доктор, что капитан покидал ваше отделение?

— Ну, можете не сомневаться, что я узнал об этом, когда он вернулся. Медсёстры сообщили мне, что он явился с одним из офицеров охраны и выглядел при этом, как ходячий мертвец — да ещё босой в придачу. О чём думал этот идиот, когда отправился бродить по неисправному кораблю без обуви, я понятия не имею.

— Пожалуйста, воздержитесь от ваших драматичных декламаций, доктор Маккой, — попросил Спок, входя в турболифт, — поскольку они настолько же излишни, насколько бесполезны. На капитане не было заметно внешних повреждений?

— Нет, всё в порядке, но он был совершенно вымотан. Как только мне доложили об этом, я сразу пришёл и устроил ему получасовой осмотр. Он всё это время спал.

Спок сдержал вздох облегчения и сказал доктору, что немедленно прибудет в медотсек.

— Хорошо. Вам следовало бы пропесочить его. Иногда он действительно к вам прислушивается.

Доктор прервал связь до того, как услышал от Спока ответ “меньше, чем вы думаете”, который уже знал как “Отче наш”. Он остановился на нужном этаже и покинул турболифт, быстрым шагом направившись в лазарет.

Доктор Маккой встретил его в дверях и запретил будить Джима, «даже если мальчишка это заслужил. Пусть он проснётся сам, потому что если Джим не знает, что ему нужно, то организм его знает».

— Вас понял, — сказал Спок, замедлив шаг и стараясь ступать легче, когда он подошёл к отдельной палате, в которой выздоравливал Джим. Он тихо вошёл, и дверь за его спиной с шуршанием задвинулась. Заложив руки за спину, он подошёл к биокровати и приготовился ждать.

Спустя пятьдесят четыре минуты он увидел, как глаза Джима приоткрылись, и понял, что капитан заметил его присутствие. Джим сглотнул и попытался улыбнуться, но Спок не двинулся с места, и улыбка Джима угасла. Спок с трудом мог поверить, что Джиму хватило безрассудства сбежать из лазарета, чтобы пересечь почти весь корабль, а затем вступить в диалог с человеком, из-за которого погиб, и никак себя при это не защитить. Но Споку было хорошо известна склонность Джима пренебрегать собственными здоровьем и безопасностью. Не имея учёной степени по психологии, Спок мог лишь строить догадки о том, в чём кроется причина такого поведения, но он оставался далёк от понимания.

Джим приподнялся и сел, и когда он устроился вполне удобно, то осторожно поприветствовал Спока.