Трудно говорить об этом с полной уверенностью, но можно полагать, что в период между 1963 и 1966 годами вооружение кхмерских партизанских отрядов происходило по большей части из захваченных ими французских, японских и американских арсеналов.
Быть может, именно тогда Пол Пот пополнил свою доктрину принципом «опираться исключительно на собственные силы», который тридцатью годами ранее был сформулирован Мао Цзэдуном. Основные произведения
Мао Цзэдуна были давно переведены на французский язык, к тому же жена Пол Пота была китаянкой, женщиной образованной и хорошо знавшей политическую литературу своей страны. Существует, разумеется, предположение, что она была агентом китайской разведки, но такие предположения выдвигаются всегда и везде, а подтверждаются далеко не всегда. Впрочем, в 1965 году Пол Пот сам посетил Китай.
В произведениях Мао «яньаньского периода» содержится немало тезисов и рассуждений, способных заинтересовать любого из азиатских революционеров. В одном из документов, которые мне удалось разыскать, Салот Сар с одобрением цитирует известное высказывание Мао, относящееся к 1927 году и связанное с крестьянскими бунтами в провинции Хунань:
«…революция — это не званый обед, не литературное творчество, не рисование или вышивание; она не может совершаться так изящно, так спокойно и деликатно, так чинно и учтиво. (…) Попросту говоря, в каждой деревне необходим кратковременный период террора. В противном случае будет совершенно, невозможно подавить деятельность контрреволюционных элементов в деревне, свергнуть власть шэньши».
Можно предполагать, что в этот период увлечение мыслями Мао Цзэдуна являлось для Пол Пота чем-то вроде интеллектуального стимула. Об антисоветских или антивьетнамских выступлениях группы Пол Пота в этот период мы не знаем.
Появление узкого круга партийных руководителей сыграло основную роль в позднейших событиях, и хорошо было бы тщательно его проанализировать. К сожалению, это крайне трудно. Источников мало, устная информация дается сейчас неохотно, и к тому же не все данные согласуются между собой.
Можно предположить, что структура революционного движения в Кампучии была трехступенчатой. Внизу текла довольно широкая, несколько аморфная «река красных кхмеров», включая сюда и верных сторонников, и временно сочувствующих. Вторую ступень составляла Коммунистическая партия Камбоджи номер 2. Ее численность никак не может быть установлена; думаю, однако, что она составляла самое большее две, максимум — три тысячи человек. Третьей, верхней ступенью, где сосредоточивались все полномочия командного, политического и идеологического порядка, являлось центральное партийное руководство, которое, надо полагать, уже тогда получило наименование «Ангка».
У этого слова есть в кхмерском языке несколько значений, подобно тому как некоторые китайско-японские иероглифы можно прочесть различным способом в зависимости от контекста. Чаще всего оно обозначает «организация» или «организованная группа», но я слышал также, что это слово переводили и как «тайный союз», «командование», «центр» или даже «командный пункт» в военном понимании данного термина. Слово это всегда фигурировало без определений и редко появлялось в печати. В публикациях на иностранных языках «Ангка» расшифровывается как «Постоянный комитет» Компартии Камбоджи. Термин этот иногда переводили — ошибочно, по принципу привычных аналогий, — как Политбюро ЦК. Ничто не оправдывает такого названия.
С первой до последней минуты состав «Ангки» и формы ее деятельности были окружены полной тайной. Неизвестна даже ее численность. Я беседовал на эту тему с тремя бывшими членами ЦК КПК-2, и ни один не мог разъяснить возникшие у меня недоумения. Я слышал предположение, что в «Ангку» с 1975 года входило 15 человек. Другие утверждают, что их было 27. Но есть и такая точка зрения, согласно которой «Ангка» вообще не существовала, а вся власть находилась в руках нескольких человек, из которых можно точно назвать лишь пятерых. Это были Пол Пот, Иенг Сари, Кхиеу Самфан, Ху Ним, а также позднейший (и нынешний) представитель Пол Пота в Организации Объединенных Наций Тхиун Пратхит. И, кроме того, жены Пол Пота и Иенг Сари, обе китаянки.
Уже на раннем этапе мы видим далеко идущее сходство с китайским опытом: признание крестьян руководящей силой революции, но несознательной, не разбирающейся в собственных интересах, силой, которой отводилась роль инструмента; полувоенная, полностью антидемократическая внутрипартийная структура; отрицание всех существующих государственных форм, выработанных как буржуазными демократиями в Европе, так и рабочим движением; конспиративный характер подбора кадров, в чем наверняка отразилась практика типичных для Азии тайных гангстерских или мафиозных организаций; максимальная анонимность руководящих кадров и коллективный способ принятия решений. Это последнее обстоятельство в сопоставлении с практикой Мао может показаться неожиданным, но внутренние схватки в КПК происходили, как правило, между фракциями и очень редко между отдельными лицами. Культ Мао был в заключительный период скорее мифом для массового употребления, удобным и общепонятным субститутом религии, наконец, паролем сторонников сверхрадикализма. Но он не был подлинной формулой руководства, которое в принципе было относительно или полностью коллективным, особенно в вопросах внешней политики.
Так и Пол Пота нельзя ни в коем случае признать обезумевшим диктатором или опереточным тираном вроде тех, которые время от времени появляются на политической арене этих стран.
Он, безусловно, был во власти маниакального фанатизма, не допускал ни малейшей оппозиции по отношению к своей доктрине в целом и не колеблясь издал приказ об убийстве своего близкого друга и главного идеолога Ху Нима, когда тот оказался в оппозиции.
Середина шестидесятых годов была для Пол Пота, по всей вероятности, временем горьких разочарований. Но расслоение деревни, все более агрессивная и антикоммунистическая позиция крупной буржуазии, пауперизация полупролетариата и поляризация, происходившая внутри легальных политических партий, умножали число сторонников «красных кхмеров».
С 17 июня 1966 года, когда в Пекинском университете были развешены первые дацзыбао и «культурная революция» стала политическим фактом, положение Пол Пота и его сторонников радикальным образом изменилось. Правда, глашатаи «революционной линии председателя Мао» уже какое-то время проповедовали взгляды, близкие к полпотовским, но в течение почти двух лет, начиная с первых статей Линь Бяо, это был лишь один из возможных вариантов развития китайской революции, против которого вели решительную борьбу «лица, идущие по капиталистическому пути», то есть такие «заядлые ревизионисты», как Лю Шаоци, Пын Дэхуай, Чень И. Теперь «урочный час» был возведен в ранг государственной политики и победил по всему фронту. Одновременно с этим американская интервенция приобрела такой масштаб, что Индокитайский полуостров внезапно стал самой горячей точкой планеты, в большей степени, нежели Ближний Восток или бассейн Карибского моря.
Лишь это чрезвычайное стечение обстоятельств привело группу Пол Пота к власти; если бы не оно, эти люди наверняка пропали бы без вести в каких-нибудь неизвестных тюрьмах или джунглях.
18 марта 1970 года в Пномпене произошел вооруженный государственный переворот, который целиком подготовило и финансировало ЦРУ Соединенных Штатов Америки. Некий Чанг Хенг, фигура настолько мелкая, что о нем никогда Не слышали даже аккредитованные в Пномпене американские журналисты, объявил себя временным президентом. Вскоре, однако, обременительная маскировка была отброшена и полнота власти перешла к генералу Лон Нолу. Он тут же произвел себя в маршалы и объявил бессрочную отмену всех политических прав и свобод. Лон Нол был дюжинным американским наемником, и не более того. За ним не стояла даже патриотически настроенная часть офицерского корпуса. Не имел он поддержки и у средней национальной буржуазии. Сианук был сперва лишен власти, а затем и трона. В течение нескольких недель были заполнены тюрьмы и концентрационные лагеря. Кампучия перестала быть нейтральной страной. С согласия Лон Нола американская авиация предприняла ежедневные, необычайно интенсивные бомбардировки пограничной полосы, чтобы «раз и навсегда» перерезать «тропу Хо Ши Мина».
