Я вытерла залитое слезами лицо краем куртки.

– Тогда достань шайбу из сетки. Я, наверное, смогу забить тебе еще несколько раз. Между приступами истерики.

– Это мы еще поглядим, Каллахан.

У меня получилось отобрать шайбу и забить гол еще один раз, а у Хартли – три раза. Когда мы сели в микроавтобус, я была потная, хоть выжимай.

– Мы слишком жарко оделись, – сказала я. – В следующий раз я сниму куртку. И нам бы не помешали перчатки и налокотники.

Хартли подмигнул мне.

– В следующий раз.

Я была совершенно без сил. Весь день мне хотелось допросить Хартли на тему того, что будет дальше. Я хотела узнать, где мы находимся, пусть даже спросить об этом было непросто. Но сейчас, когда перед моими глазами еще плясала сияющая поверхность белого льда, меня хватило только на то, чтобы положить голову ему на плечо. Он обнял меня, и всю дорогу до колледжа мы промолчали.

– А откуда взялись эти санки? – спросила я, выбираясь из микроавтобуса.

– Я увидел их в кладовой в прошлом году – их там штук десять. Вот и попросил у менеджера разрешения ими воспользоваться.

– А время на льду? Договориться точно было непросто.

– Это все Бриджер. Я у тренера еще в черном списке.

– Поблагодаришь его за меня? – тихо спросила я.

– Ну конечно.

Когда мы приблизились ко входной двери в МакЭррин, нас догнала Дана.

– Привет, ребята. – Она прищурилась на меня. Я представляла, как выгляжу со своим покрытым испариной лбом и покрасневшими глазами: словно меня переехало поездом. – Все хорошо?

– Абсолютно, – ответила я. – Но мне нужен душ. Ты сегодня рано вернулась.

– Девчонки из группы собрались идти в бар, но поскольку мой поддельный ID полный отстой… – Она пожала плечами. – Попью дома чаю. – Она помахала карточкой и открыла дверь.

Я хотела еще раз сказать Хартли «спасибо», но у него зазвонил телефон. Он взглянул на экран и ответил.

– Привет, мам, – сказал он, зажав телефон подбородком. – Да, я звонил. Хотел сообщить одну новость, которая тебя очень обрадует. – Он пошел к себе в комнату, и я услышала, как он говорит: – С Гринвичем, штат Коннектикут, отныне покончено.

Оставив Хартли заканчивать разговор, я отправилась в ванную.

Причина, возможно, звучала глупо, но перед тем, как забраться под душ, я заколола волосы на макушке. К ним пристал ледяной запах катка, и смывать его я была не готова. Пока я счастливо терла мочалкой вспотевшее тело, в ванную зашла Дана.

– Кори? – позвала она.

Я выглянула из-за шторки.

– Ты должна была постучать! – Дана знала, какой я была психопаткой на тему приватности.

– Извини. – Озорно усмехаясь, она притворила дверь. – Но тебя только что приходил искать Хартли. Он сказал: «Передай Каллахан, что я ее жду». – Она захихикала. – Клянусь, у меня лицо даже не дрогнуло. Ну, почти.

– Вау. Окей.

– Так что… – она сверкнула глазами, – я пришла, чтобы сказать, что в случае, если ты не определилась, брить что-нибудь или нет…

Я задернула шторку.

– Боже мой. Из-за тебя у меня теперь комплекс.

– Почему?

– Готова поспорить, что у Стаси профессионально ухоженный сад.

Дана прыснула.

– Кори, но она уже в прошлом. Вместе со своим выстриженным садом. – Я услышала, как она, хихикая, вышла из ванной.

Вытеревшись, я завернулась в полотенце и переместилась в кресло. Когда я проезжала через общую комнату, Дана спросила, что я собираюсь надеть.

– Отличный вопрос. Сейчас поглядим. – Потратив на изучение своих ящиков гораздо больше обычного времени, я в конце концов остановилась на леггинсах и крошечном топе.

– Идеально, – одобрила Дана, когда я вышла узнать ее мнение. – Секси, но при этом не кажется, будто ты слишком стараешься.

– Дана? По-моему, ты увлекаешься с предположениями.

Она покачала головой.

– Я видела, какое у этого парня было лицо. Кажется, он даже пустил немного слюны на ковер. Ты надела облегающее белье?

– У меня его нет, так что я пойду без белья, – сказала я, проводя расческой по волосам.

Она взвизгнула.

– Думаю, моя помощь тебе не нужна.

– Конечно, нужна. Что выбрать: костыли или кресло? – В моей жизни это был основной вопрос моды.

Дана задумалась.

– Кресло. Да, определенно кресло. Так с тебя будет проще посрывать всю одежду.

Я покатила к двери.

– На этом месте мне, видимо, полагается сказать, чтобы ты меня не ждала?

Она выгнула брови.

– Я потребую подробный отчет.

***

Ощущая смущение, я постучалась к Хартли. Но услышав доносящийся из его комнаты негромкий ритм музыки, просто открыла дверь. Хартли стоял посреди комнаты и держал баскетбольный мяч. На нем были только джинсы – и все. У меня мигом пересохло во рту. Даже в неярком свете я могла различить каждый мускул на его идеальной груди и дорожку темных волос, которая, уходя от пупка, исчезала за поясом джинсов. Он отбросил мяч в сторону. А потом подошел ко мне.

Ко мне.

Подойти по-настоящему близко к человеку в инвалидном кресле было непросто, поэтому он наклонился, а я обвила его шею руками. Его кожа под моими ладонями была бархатистой. Хартли взялся за мои бедра, поднял меня прямо из кресла и, подсунув руку под мою задницу, разместил у себя на груди. Мы оказались нос к носу. Его серьезные карие глаза внимательно рассматривали меня.

– Каллахан, – прошептал он.

– Что?

Ответом мне был поцелуй, сладкий и медленный. Я так сильно хотела его. Но даже сейчас, когда мое сердце бешено колотилось, я спрашивала себя, что же все это значит. Я чуть-чуть отстранилась, чтобы увидеть его глаза.

– Хартли? Я… я не могу быть просто интрижкой. Может, кто-то и согласился бы, но…

Он приложил к моим губам палец.

– Каллахан, я полностью твой. – Его ладонь скользнула вбок, чтобы накрыть мою щеку, и я прильнула к ее теплу. – Ты – первый человек, с которым я хочу заговаривать по утрам, и последнее, что я хочу видеть перед тем, как заснуть.

Мой счастливый вздох был прерван его губами, прижавшимися к моим. Хартли осторожно усадил меня на кровать и большим пальцем отвел с моего лица пряди волос. Наши губы снова слились, он застонал, и этот звук прокатился волной по моей спине вниз.

Когда его язык коснулся моего языка, я ощутила его прикосновение всюду.

Приблизив рот к моему уху, Хартли шепнул:

– Прости, что я так долго до этого доходил.

А потом его губы прошлись по моей щеке, а руки обвились вокруг тела, прижимая меня к его голой груди. И мы начали целоваться и перекатываться по кровати, точно двое оголодавших людей, попавших на неожиданный пир. Я ласкала его, дав волю рукам. Больше не существовало причин не притрагиваться к нему, и внезапно я поняла, что хочу трогать его сразу везде – одновременно. Пока мои пальцы исследовали твердые мышцы его груди, Хартли целовал мою шею. Затем, сдвинув край топа, он провел носом по моему животу. Когда его губы очутились на поясе моих леггинсов, у меня захватило дух.

Он поднял подбородок.

– Может, сходить за нашим приятелем Дигби?

– Нет, – покачала я головой.

Хартли ползком поднялся обратно наверх, и надо мною нависло его лицо.

– Мне нужно, чтобы ты сказала, что именно хочешь, – прошептал он, заправив прядку волос мне за ухо. – Я не знаю, к чему ты готова.

Я думала, что уже изучила все его взгляды. Но я ошибалась. Сейчас в его карих глазах горел такой огонь и такое желание, что я едва верила в то, что на самом деле лежу с ним в постели, что это не просто какое-то недоразумение.

– Я хочу, чтобы ты… – Я умолкла, потому что говорить об этом было очень непросто. – Я хочу все. Я хочу, чтобы ты был со мной точно таким, как с другими.

Его взгляд был пронизывающим, как лазер.

– Но с тобой все иначе.

У меня оборвалось сердце.

– Почему?

– Потому что, Каллахан. – Карие глаза приблизились ко мне. – Я никогда никого не любил так, как тебя. – Следующий поцелуй был долгим, и медленным, и полным надежды.