Он был жив. Но дышал все тише, все медленнее. На его губах была все та же мудрая улыбка, с которой он рассказывал свой сон, но на лицо набежала тень, становившаяся все плотнее и плотнее.

Ирина Александровна вздохнула, и, распечатав принесенные с собой пакеты, принялась переодевать своего уже совсем невесомого мальчика.

При этом она старалась все сделать как можно тише, мягче, но закончила довольно быстро. Потом, сделав еще кое-какие приготовления, она села у постели Кости и тихо, удивляясь сама себе, начала говорить, обращаясь неизвестно к кому:

- Я не знаю, где Костя. Это не Костя, нет. Это Катя!.. Это моя дочь Катя. И она не болеет. Совсем ничем не болеет. И не болела никогда. Вот. Поэтому не нужно за ней прилетать. Ей не нужны никакие крылья!.. Она же не птичка. Она человек. Она… Она маленькая девочка!.. Ей даже не одиннадцать. Ей девять лет. И выглядит она в точности на свой возраст. И сейчас она просто спит, отдыхает. Набегалась за день!.. Она очень подвижная, любит бегать, да. И вот потому и устала. А когда проснется, будет играть со своими куклами. Вон они сидят, ее куклы. В уголке. Сидят и ждут ее. Потому что Катя всегда очень хорошо играет со своими любимыми куклами, в самые разные игры. Да, она очень любит играть со своими куклами, в своем нарядном платьице!.. Она любит надевать вот такие пышные красивые платья, с рюшами, оборками, кружевами. А что у нее совсем нет волос… Так это она сама попросила меня состричь их на лето!.. Скоро волосы опять отрастут. И будут очень красивые, волнистые, длинные. И мы будем заплетать в них банты…

Все это Ирина Александровна говорила с нарастающим воодушевлением, с усиливающейся верой, уже не думая, что совершает что-то очень странное. Нет, теперь она думала, что делает сейчас то, что только и должна делать, что ничего другого ей и не осталось.

Вдруг откуда-то налетел порыв ветра, и до слуха Ирины Александровны донесся шелест тяжелых крыльев.

Ирина Александровна тревожно огляделась.

Нет, нет!.. Ничего, ничего…

Нет ничего и никого вокруг, нет.

В этой комнате сейчас только двое. Она сама и ее ребенок. Ее девочка. Ее дочь Катя!..

Это не Костя. Не Костя!..

Это Катя, Катя!..

Не нужно сюда прилетать, не нужно!..

Не нужно вообще прилетать ни за кем из детей.

Ни за кем!

Никогда!..

Улетай, темный ангел, улетай!..

Ты не найдешь здесь того, кого ты ищешь!..

И вновь порыв ветра налетел на Ирину Александровну.

Но на этот раз он был гораздо слабее.

И шелест больших тяжелых крыльев донесся до ее слуха уже как будто бы совсем издалека.

Издалека, издалека…

Ирина Александровна вгляделась в лицо своего ребенка и еще раз прислушалась к его дыханию. Ей показалось?.. Или же он… Она, она!.. Дышит и в самом деле ровнее и глубже?.. А что это у него.. У нее, у нее!.. Что это у нее на щеках, неужели румянец?.. Ирина Александровна уже так давно не видела румянца на этих щеках!.. Может быть, это ей только кажется?..

Нет, нет, дыхание точно сделалось ровнее!.. А что до румянца... Вот Ирина Александровна еще немного посидит у постели и все увидит, все увидит…

Тут глаза Ирины Александровны стали закрываться сами собой, а голова ее стала склоняться ниже, ниже к постели, и вскоре Ирина Александровна совсем положила на нее голову и уснула глубоким спокойным сном, каким не спала уже много дней и ночей.

Она спала и не слышала, как шелест больших темных крыльев становился все тише и тише.

Все тише и тише…

5

- Мама! Ты тоже уснула, да?.. А сейчас что, уже утро?.. Ты все ночь вот так спишь, что ли?.. У тебя же спина заболит!..

- Нет, нет, не заболит!.. Наоборот, я очень хорошо выспалась.

Ирина Александровна протерла ладонями лицо и тревожно вгляделась в лицо своего ребенка.

Может быть, вчера ей и показалось, но сегодня на этих впалых щеках явно появился румянец! И не какой-то там болезненный, а самый настоящий!.. Только вот откормить бы это дитя как следует. А чтобы откормить, надо, чтобы у него появился аппетит.

- Мама, а мне опять приснился темный ангел!..

- Опять?! Опять!..

- Нет-нет, ты не волнуйся!.. Он сегодня приснился мне последний раз.

- Последний раз?..

- Да. Он сам так сказал. Только он сегодня был какой-то странный. Он почему-то обращался ко мне, как к девочке…

Ирина Александровна шумно вздохнула, выдохнула и повторила с замиранием сердца:

- Как к девочке?..

- Да. Он называл меня почему-то не Костей, а Катей. Он так и спросил: «Девочка, ты не видела тут мальчика Костю?.. Он вчера еще был где-то тут, на твоем месте. А теперь я его не вижу!» «Как не видите? – удивился я. – Но ведь я же и есть!..» И тут он быстро приложил мне руку к губами и прошептал: «Тише, малышка, тише!.. Ты не Костя, нет, не Костя!.. Костя был одет в пижаму, а на тебе я вижу ночную рубашку. Костя любит играть в машинки, а в твоей комнате я вижу кукол. И это очень красивые куклы!.. Так что тебе не нужны никакие крылья. Ты же не птица. Ты человек. Ты маленькая девочка!.. Наоборот, я кое-что возьму у тебя, и спрячу это подальше. Чтобы никто не сумел найти мальчика Костю!.. Чтобы никто даже не думал его искать… Так что прощай! Прощай!.. Будь хорошей девочкой, слушайся маму. И все у вас будет хорошо…»

- Все будет хорошо?.. Он так и сказал? - с жарким волнением спросила Ирина Александровна.

- Да, он так и сказал… Ой, а на мне и правда ночнушка!.. Мама, ты зачем ее на меня надела?.. Я что, пока спал, стал девочкой?..

- Да, моя милая. Теперь ты у меня девочка. И тебя правда зовут Катя!..

- Зачем?.. То есть почему?..

- Потому что тебе нужно было спрятаться от темного ангела…

Костя нахмурился и медленно правой рукой под одеялом что-то проверил у себя.

- Нет, я не девочка! – задумчиво сказал он. – У меня там все, как было!..

- Ну и пусть будет, как было! Пусть будет! А снаружи ты девочка. Так надо!.. Он ведь улетел, этот темный ангел! Он ведь сказал, что все будет хорошо! Вот давай и поиграем пока, как будто ты девочка. Пусть он улетит подальше! Пусть он навсегда забудет дорогу к тебе!..

- И… И сколько надо вот так играть?..