- Еще бы мне не знать! Я никогда не могу сказать ему что-нибудь личное, если прежде не разозлюсь.

Только гнев мог заставить ее забыть о раковине боли, в которой закрывался Мордион.

- Да, мне тоже частенько хочется его потрясти, - согласился Чел, не совсем поняв ее. – Но это не был один из таких случаев. Я вдохнул и спросил его напрямую, в чем дело.

- И что он сделал? Послал тебя во тьму кромешную?

- Я… почти. Только это сделал я. Я думал, он не скажет мне, так что я решил посмотреть его сознание. И… - Чел согнул палец и щелкнул по мокрице, отправляя ее в воду. – Это было словно… Можешь представить настолько темное место, что тьма будто ревет, и можно ее видеть, и она словно худший порез или царапина, что у тебя когда-либо были, так что ты чувствуешь, как тьма причиняет боль? Вот как это было. Только в гигантских размерах. Мне пришлось немедленно перестать. И я уже хотел уйти, но тут Мордион заговорил. Он сказал: «Я чистое зло, Чел. Я думал о том, чтобы броситься со скалы в стремнину». И я снова вдохнул и спросил его почему. Это было так ужасно, я… мне будто пришлось сделать это. И он сказал: «Только Великое Равновесие знает почему». Как думаешь, что он имел в виду, Энн?

- Не знаю, - Энн слегка вздрогнула, когда перед ее внутренним взором промелькнул голубой логотип на ржавом белом фургоне. – Возможно, это имеет какое-то отношение к проклятию.

- Да. Так что ты понимаешь, почему я должен уничтожить проклятие для него, - согласился Чел. – Но, конечно, я не мог тогда сказать ему об этом. Он даже не рассказывал мне о проклятии или о том, как он создал меня, чтобы уничтожить его. Я откуда-то знал, что он точно прыгнул бы со скалы, если бы я заговорил об этом в тот момент.

- И что ты сделал?

Чел ухмыльнулся.

- Я схитрил. Я сделался таким эгоистичным и… и таким ребенком, каким только мог, и я захныкал – на самом деле, я, возможно, распустил нюни, – что он не может бросить меня в лесу одного с его трупом. Снова и снова, - он стыдливо поерзал на ветке. – Я испугался. Я чувствовал себя эгоистом. И это сработало. Я ужасно себя чувствовал. Мордион спустился и сказал, что он был эгоистом. Он сказал, что я – то, единственное хорошее, что Рок позволил ему сделать.

- Нечто похожее он говорил и мне, - заметила Энн. – Но, Чел! А что если бы ты не нашел его вовремя!

- Я использовал лесную магию, - признал Чел. – Он назвал бы это мошенничеством, но я знаю: это экстренный случай, и потом, пока я работал, лес вроде как сказал мне, что я правильно поступаю. А после я пошел сказал Яму, чтобы он больше никогда не называл Мордиона лентяем, и велел ему присматривать за Мордионом, когда меня нет рядом.

- Так Ям сейчас присматривает за ним? – спросила Энн – знать это было облегчением после того, что рассказал Чел.

- Да. Ям занят и не может перетащить ветки к дому. Так что у тебя есть выбор. Либо ты помогаешь мне перетаскивать их, либо я сталкиваю тебя с ветки в воду.

Он начал подпрыгивать, раскачивая большую ветку, на которой они сидели – сначала медленно, а потом быстрее и быстрее, пока молодые листья на ее конце не начали окунаться в воду при каждом прыжке. И Энн закричала, и умоляла, и начала бешено карабкаться обратно к берегу.

Само собой разумеется, она помогла Челу перетащить его лесоматериалы к дому.