Все это оказалось больше, чем Кромвель мог выдержать. Он подался вперед с почти звериным рычанием, позволяя женщине направить его к цели. Пенни Парнелл счастливо всхлипнула, когда его инструмент проник внутрь.

- Трахни меня, милый, - вскрикнула она, обнимая его своими длинными ногами, - Трахни меня в сапогах! Я так тебя хочу!

Они были уже слишком разгорячены, чтобы сдерживаться и растягивать удовольствие. Парочка начала совокупляться в стремительном темпе. Кромвель стоял перед столом, спустив штаны, а потрясающая блондинка в кружевном белье и сапожках лежала, опираясь на ровную поверхность. Она скользила вперед-назад по полированной столешнице, дергаясь под напором Кромвеля, который снова и снова вонзался в нее, стоная от напряжения и животной похоти. Она была влажной, упругой, отзывчивой и совершенно восхитительной. Кромвель держал ее за колени, наслаждаясь гладкостью нейлоновых чулок на ее шикарных ногах.

- Быстрее, сладенький, быстрее, - выдохнула Пенни, призывая его ускорить темп, - Я уже так близко! У тебя получается так хорошооооо!

Тонкий слой пота покрывал ее лицо. Одна половинка груди вывалилась из ее топа, когда она особенно резко изогнулась на столе. Твердый сосок уставился вверх, словно спелая ягода поверх пирожного.

Кромвель схватил ее за обе ноги и задрал их выше, чтобы получить возможность более глубокого проникновения. Он порывисто поцеловал голенище одного сапога.

- Пенни... Пенни, мы должны... (ох!) должны быть в с-суде уже очень скоро. Что мы... (уфф! охх!)... что будем делать?

- Не останавливайся! - выдохнула Пенни, откидывая от лица беспорядочно рассыпавшиеся белокурые пряди, - Только не останавливайся! Уже почти, почти готова... ох, черт, как же хорошо. Не волнуйся о... аххх! ах!.. о суде, милый, я попрошу... о да, еще!... попрошу дать, дать, дааааттть отсрочкууууууу! - она закричала столь громко в момент, когда ее захлестнул оргазм, что весь офис несомненно получил полное представление о ее стратегии защиты. Кромвель ощутил, как стенки ее тоннеля сжимаются вокруг его члена, и это сладкое ощущение стало для него последним импульсом, заставившим разрядиться. Издав серию коротких стонов, он мощно кончил внутри нее.

Для дальнейших разговоров времени уже не было. К моменту, когда Кромвель и его сексуальная защитница привели себя в порядок и оделись, у них оставалось всего несколько минут до возобновления заседания суда. Пенни гнала машину по улицам с такой же сумасшедшей скоростью, что и в первый раз. Она бросила автомобиль на парковочном месте, зарезервированном для судей, и потащила Кромвеля внутрь здания.

Может, дело было в исходившем от женщины сиянии сексуального удовлетворения, а может в ее новой, покачивающей бедрами походке, но Пенни привлекала к себе еще больше заинтересованных взглядов, пока шествовала, цокая каблуками, к залу заседаний. Кромвель неожиданно обнаружил, что теперь вынужден смотреть на нее снизу-вверх.

- Пенни! - окликнул он юристку на пороге зала, - Ты забыла сапоги переобуть!

Она бросила взгляд вниз.

- Ой, да! Лучше судье их не показывать. Но ничего страшного, мы тут надолго не задержимся.

Тауни и ее адвокаты уже вернулись. Как и раньше, Тауни отказалась встречаться с ним взглядом, уставившись в пол при приближении Кромвеля. А вот один из ее солидных адвокатов очень внимательно посмотрел на Пенни, разглядывая ее миниюбку и модные сапожки на платформах со смесью шока и презрения на своем покрытом морщинами лице. Пенни скорчила ему гримасу, высунув язык.

Заседание суда прошло не очень удачно. Пенни довела до судьи изменившуюся позицию своего клиента, сообщив, что защита отказывается признавать вину. Во время своего выступления она стояла, стратегически разместив свой дипломат на полу, прикрывая неподобающую обувь. Она попросила о двухнедельной отсрочке для изучения новых обстоятельств и подготовки аргументированной защиты.

К несчастью, адвокат Тауни имел возражения. Он рассказал судье, сколь невыносимые моральные страдания доставляет его клиентке весь этот процесс, и что любая отсрочка суть прямое оскорбление ее прав на моральную компенсацию, являясь вдобавок очевидным проявлением тактики затягивания процесса со стороны обвиняемого, которому не стоит потакать - особенно учитывая, что защита в последний момент отвергла весьма справедливые условия мирового соглашения. Он говорил очень гладко и убедительно, выдвигая четкие, отточенные аргументы и цитируя правовые нормы наизусть, даже не сверяясь с бумагами.

Этого было достаточно, чтобы убедить судью Харрис.

- Я дам вам еще один день, - без экивоков заявила она Парнелл, - После чего слушания начнутся без каких-либо переносов и отлагательств. Это всё. - она стукнула молотком и решительно покинула зал суда.

- Что теперь будем делать? - раздался голос Кромвеля в стремительно пустеющем зале.

Пенни склонилась к нему очень близко.

- Нуу, раз уж столь удачно совпало, что на мне такие сапоги в стиле "трахни меня", - резонно сделал вывод она, - То думаю, тебе стоит сопроводить меня до дома, зайти в гости и весь вечер обрабатывать меня своим чудесным агрегатом, до полной потери рассудка. - она мечтательно вздохнула от предвкушения.

- Но слушания начнутся уже завтра! Разве мы не должны готовить план действий?

- О, безусловно. Этим тоже займемся. Можем совместить приятное с полезным.

Лишь ближе к вечеру Кромвель сумел вернуться к себе домой. Пенни проводила его до двери своей квартиры, наградив напоследок долгим поцелуем и пообещав весь остаток вечера готовиться к судебному заседанию. У Кромвеля до сих пор не выходила из головы картина, как эта женщина провожала его, стоя в дверном проеме, одетая в свои сапоги, и практически ничего кроме них, ничуть не тревожась, что ее кто-то увидит с лестничной клетки.

Кромвель очень волновался насчет суда. Крайне хотелось надеяться, что получится хотя бы выспаться ночью. Немного помог успокоиться тот факт, что жена встретила его в дверях теплым поцелуем и бокалом его любимого вина. Дома все блестело от чистоты. Ужин был великолепен. После трапезы, Шана поднесла ему еще один бокал, который он неторопливо цедил, пока жена долго и качественно массировала ему плечи.

Одета она была как участница школьной команды чирлидеров, исполняя еще одну любимую фантазию Кромвеля. На ее ногах были гольфы, а на спортивных кедах красовались маленькие помпончики. Кромвель этим вечером почти не думал о предстоящем суде.

***

- Пенни, а где все? - прошептал Кромвель поздним утром на следующий день. Они сидела в зале слушаний, ожидая вместе с командой Тауни, судейскими секретарями и приставами, когда появится судья. Самой Тауни на месте тоже не было. Молодой адвокат, представлявший ее, то и дело отлучался, чтобы куда-то позвонить. Его старший коллега выглядел весьма раздраженным.

Пенни ответила:

- Это очень странно. Судья Харрис известна своей пунктуальностью, почти маниакальной притом. Она никогда не опаздывает и другим этого не прощает.