А я сегодня вечером обниму её нежное тело и кончу сто раз.

А может быть, даже двести.

В один из редких вечеров, когда Джон оставался дома, а не парил в поднебесье, Шерлок, как видно, не выдержав, равнодушно спросил: — Женишься?

— Что?! — Джон испуганно вскинул глаза.

— Ты прекрасно слышал.

— С чего ты взял?

— Равнодушие моментально слетело, и в глазах полыхнули молнии. — Да ты уже одной ногой в…

— Где? — ещё больше испугался Джон.

— Сам знаешь, где! — отрезал Шерлок и замолчал.

И молчал как рыба на протяжении всего вечера.

А в атмосфере их славной, чудесной гостиной уже витало что-то мрачное и трагичное, и логическое завершение оброненной Шерлоком фразы буравило охваченный паникой мозг: «…в могиле… в могиле… в могиле…»

После этого пыл разгулявшегося вовсю донжуана поубавился очень быстро, и вскоре он решил, что достаточно запасся впечатлениями.

Встречи так и не переросли в стадию отношений.

Джон вновь оказался в привычной домашней обстановке, а запас впечатлений так быстро иссяк, что не прошло и недели, как его кровать запела очередную брачную песнь.

***

И вот сейчас, тщательно стерев с пола и подоконника следы своего сексуального одиночества, и неподвижно («как в гробу!») лежа в постели, Джон вдруг подумал, что, похоже, не женится никогда. И не потому, что не найдется желающая назвать его «дорогим муженьком», а потому что сам он себя в роли муженька как-то не видит. Или не хочет увидеть.

И если копнуть поглубже и распахнуть пошире глаза, откроется очень простая истина: покинуть Бейкер-стрит и Шерлока Джону никак невозможно…

Сделав это нерадостное открытие, Джон вновь оказался в своем «бездушном пространстве», где пребывал достаточно долго, ненавидя свою бесполезную, никому не нужную жизнь, не видя никакой перспективы, кроме одинокой беззубой старости.

Но Шерлок на этот раз не казался ему напыщенным и чужим. Мысли о нём приняли несколько иную направленность.

«Интересно… У Шерлока есть член… У него ведь на самом деле есть член! Невероятно! Неужели у него может стоять? И как это выглядит?»

Джон начал увлеченно представлять стояк своего соседа, наделяя его совершенно фантастическими очертаниями и размерами, помещая его то в брюки, то в пижамные штаны, то в халат, надетый на голое… ГОЛОЕ! … тело.

Неожиданно это очень сильно его увлекло.

Джон посвящал воображаемому стояку Шерлока все свободное время. Представлял его перед сном, представлял, проснувшись рано утром.

И допредставлялся до того, что захотел увидеть.

Любопытство так и распирало Джона.

Предложите ему на выбор увидеть живого мамонта или стояк Шерлока Холмса…

Если человек загорелся идеей, человек пропал.

Джон совсем не хотел самого Шерлока, он хотел только увидеть. Хоть раз. Но желание это было настолько неодолимо, что приобрело признаки одержимости.

А ещё ему опостылел собственный член, и его подростковая ненасытность.

И в конце концов, Шерлок ведь сам предложил…

Почему бы и нет?

Но одно дело — думать, находясь на очередной грани очередного отчаяния. И совсем другое дело заняться сексом с Шерлоком Холмсом, который, кстати, давненько ни к чему его не склонял…

========== Часть 4.1 Практически ==========

«Да что же это такое?! Неужели трудно открыть?!»

Джон никак не мог отыскать куда-то запропастившийся ключ. Пакеты с продуктами оттягивали ему руки, но ставить их на залитую дождем мостовую для того, чтобы обшарить собственные карманы, Джону не очень хотелось.

Но выхода не было. Шерлок на его настойчивый стук не отзывался, хотя окна гостиной уютно светились, дразня промокшего Джона теплом и, что самое главное, крышей над головой, а не извергающими потоки холодной воды небесами.

Шерлок лежал на диване и на появление Джона в гостиной отреагировал картинно изогнутой бровью.

Что ж, вполне достаточно для человека, которому в зубах принесли добычу в виде двух неподъёмных пакетов с продуктами, которого сейчас вкусно накормят и сладко напоят.

Позвольте только стянуть с усталого тела тяжелую. мокрую куртку. На это уйдет минут пять, не больше, уверяю Вас, сэр. Да, и ещё очень прошу извинить меня за неудобство — я неприятно пошуршу этими самыми чертовыми пакетами, из которых будут доставать эти самые чертовы продукты…

— Как прошел день?

Шерлок уже не лежал, вытянувшись длинным синим червём. Он сидел, откинувшись на спинку дивана, и с интересом смотрел на Джона.

«Как будто тебя это на самом деле волнует! Как будто чьи-то подагры и артриты могут поразить твое воображение настолько, что ты сразу же кинешься искать скрытую в них тайну мироздания».

— Великолепно прошел! Скорее бы закончился…

— Устал?

Даже отвечать не хотелось. И видеть его не хотелось тоже.

Продукты разобрать, душ принять, ужин приготовить…

Но Шерлок уже маячил за спиной.

— А я весь день решал грандиозную задачу! И, между прочим, решил. Не сходя с дивана.

— Гений…

— Твой сарказм неуместен. Я действительно гений. Кстати, Джон, ты подумал?

— О чем?! Неужели ты не видишь, что я едва держусь на ногах?! Я устал! Я промок! Я хочу в душ! А думать я хочу меньше всего на свете. И, откровенно говоря, просто не могу.

— Секс тебя расслабит.

Джона обдало жаром. Оказывается, он ещё не забыл свою бредовую идею затащить его в постель.

Но сегодня утомленному мозгу всё это показалось неправдоподобно глупым.

Взрослый мужик, а черт знает чем занимается.

— Какой, к дьяволу, секс?! Ты помешался, честное слово!

— На сексе у нас помешан именно ты, а я всего лишь жду, когда ты дашь… Свое согласие, разумеется. И не надо так возмущаться. Я действую для твоей же пользы.

Джон неожиданно успокоился.

«А если я скажу сейчас этому индюку, что согласен, как он, интересно, будет выкручиваться?»

— Я согласен, — сказал он, не отрываясь от дела.

Шерлок оглянулся по сторонам, как будто искал то, что в их кухне могло произнести эти слова, а затем молча развернулся и вышел.

«Кто бы сомневался. Трепло».

*

Но лишь только Джон наконец-то устроился поудобнее (стараясь не скрипеть!) в постели, дверь распахнулась, и на пороге спальни возник Шерлок. Он подошел к стоящему возле окна стулу и принялся деловито раздеваться, не глядя на Джона и не произнося ни единого слова. Джон потерял дар речи и смотрел почти не моргая.

Тем временем абсолютно голый сосед бесшумно возник у его кровати и не менее деловито сказал: — Подвинься.

И Джон машинально подвинулся.

Шерлок улегся рядом, тесно прижавшись голым бедром, повозился, поёрзал и нетерпеливо посмотрел на Джона.

— И что ты замер?

Джон действительно замер. И не просто замер — он остолбенел, окаменел, а заодно и одурел от всего происходящего.

Тоном матери, объясняющей ребенку очевидные вещи, Шерлок продолжил: — Джон, тебе надо снять с себя одежду. Посмотри внимательно — я совершенно голый.

Джон посмотрел внимательно. Действительно — совершенно…

Он что, издевается?! Пришел, улегся, прижался.

Очень жарко прижался…

Очень…

— Ну, хорошо, времени у нас много. Привыкай к моему обнаженному телу. Кстати, как я тебе? Нравлюсь или не очень? Потому что если я не в твоем вкусе, могут возникнуть проблемы с эрекцией. Даже у тебя.

«Даже у меня… Шерлок, голый ты дьявол, кажется, они не возникнут…»

И Джон постарался незаметно отодвинуться от приклеенного к нему бедра.

— Ты куда?! Лежать! То есть, я хотел сказать, не отодвигайся. Можешь даже меня обнять. Для начала. Тем более что у тебя в спальне немного прохладно.

И вновь завозился рядом.

— Шерлок, — дар речи наконец-то вернулся к Джону, — ты что, охренел?! Какого хуя ты здесь пристроился?!

— Что значит — пристроился? Ты сказал «я согласен». Я, между прочим, тщательно подготовился.

Джон густо покраснел, догадавшись, как он готовился, и поблагодарил небеса, что в спальне царит полумрак.