Сейчас он просто лежал, закинув руки за голову, и думал, в который раз анализируя причины своей неустроенности в личном плане. В чем эти причины, почему его не покидает одиночество, он так и не мог понять. Ну, с Шерлоком-то всё ясно. Для него одиночество — единственно возможная форма существования. Жена ему не нужна, а нянька - вот она, никому не нужная, лежит в холодной постели и думает о смысле своей идиотской жизни.

Можно с легкостью заложить собственную неспокойную душу, что Шерлок находится в полной гармонии с самим собой и с окружающим миром.

Но он, Джон Хэмиш Ватсон, всегда мечтал о другом…

А в итоге живет под одной крышей с совершенно невыносимым гением, который, слава Богу, помнит, как его зовут, а сегодня осчастливил тем, что предложил свои сексуальные услуги.

Неожиданно вспомнились студенческие годы — яркий калейдоскоп надежд и желаний, беспричинного смеха и ни к чему не обязывающих увлечений. Тогда он близко общался с Джейсоном…

Их отношения нельзя было назвать настоящей дружбой, потому что, не известно почему, с самого начала обоим было понятно, что отношения эти ограничатся только временем учебы, и вне этих стен продолжаться не будут.

Это было странно, но тем не менее, так и вышло.

Джон до сих пор с легкой, щемящей грустью вспоминал те замечательные времена.

Они были неразлучны, и пожалуй единственный раз в его жизни отношения с мужчиной имели привкус влечения. Неясного, тонкого и конечно же нереализованного. Касания невзначай, долгие взгляды, неосознанный флирт на грани завуалированного призыва и едва уловимое томление в присутствии друг друга. Только и всего.

Расставаясь, они затянули прощальное объятие, и у обоих в глазах промелькнуло плохо скрытое сожаление. Больше они не встречались ни разу.

Сейчас Джон даже не представлял, что их дружба могла бы перерасти в нечто большее. И хотя он не был ханжой, и уж тем более, никогда не осуждал чей-либо выбор относительно пола партнера, в своей постели он видел всегда только женщину.

И уж никак не Шерлока Холмса.

Несмотря на все его потрясающее обаяние.

Несмотря на его бьющую через край нерастраченную сексуальную энергию.

Несмотря на то, что Шерлок всегда добивался всего, что ему было необходимо.

Или просто интересно… Или забавно…

Продвигаться дальше по этой зыбкой тропе Джон не хотел.

Он не собирался уступать очередной причуде Шерлока, даже если его намерения носили такой… благотворительный характер.

Нет уж, увольте.

Благодарю за заботу.

Я уж как-нибудь сам.

Я уж…

***

Шерлок осторожно приоткрыл дверь в темную спальню Джона, вглядываясь в неясные очертания его расслабленного крепким сном тела.

Тихо хмыкнул.

Закрыл дверь.

***

— У меня было три сексуальных опыта. Один с женщиной, два других — с мужчиной.

Джон едва не захлебнулся кофе. И от неожиданности, потому что никак не собирался начинать свой день до такой степени эротично, и от сообщаемого Шерлоком факта.

Секс?!

У Шерлока?!

С…

— Секс с женщиной мне не понравился — её влагалище отвратительно хлюпало.

Повисшее следом за этим молчание явно таило в себе ожидание какой-либо реакции.

Джон негромко откашлялся и промямлил: — Ну… Видимо, женщина была сильно возбуждена. Ты её возбудил!

«А теперь, дурак ненормальный, ещё и брезгливо передергиваешь плечами! Что же такое ты с ней вытворял, что она даже… захлюпала?»

— Естественно!

«Естественно… Конечно! Разве может быть по-другому? Ты же такой невероятный. Кактус и тот возбудится, если ты невзначай об него уколешься».

— С мужчинами… — продолжал между тем Шерлок. — Первому я позволил глубокое анальное проникновение и длительный половой акт. Мне это не доставило особого удовольствия. Оргазм был очень слабым, хотя он старательно стимулировал мой половой орган, даже брал его в рот.

«Господи, Боже мой, даже брал его в рот! И как только не съел?»

— А второго, я так понимаю, ты трахнул сам.

Неприкрытый сарказм Шерлок конечно же уловил, но, видимо, решил не сердиться.

— Да, — просто ответил он.

— Ну и как?

— Весьма недурно. Это мне понравилось значительно больше. Но моя природная брезгливость… Три презерватива смазали остроту ощущений.

— Сколько?!

— Что тебя так удивляет? Не думаешь же ты, что я…

— А с тем, первым?

— Тоже три.

— И он согласился?!

— Естественно.

«Всё у тебя естественно».

— Интересно, сколько презервативов ты напялишь на свой член, когда решишь оттрахать меня? Десять? — перебил его Джон и уныло посмотрел в свою кружку.

«Холодный… Ни чаю не даст выпить спокойно, ни кофе!»

— Ни одного, Джон. В том-то и фокус…

— Всё! — Джон решительно поднялся из-за стола. — На сегодня - всё! Фокусник.

— Джон! — понеслось ему вслед, и Джон обернулся.

— Ну?

— В принципе ты согласен?

— В принципе я мог бы согласиться на все, даже на то, чтобы на тебе жениться. Но только в принципе.

Шерлок пожал плечами, и это могло обозначать только одно: «Куда ты денешься?»

========== Часть 3…почему бы и нет? ==========

Если бы Шерлок мог его видеть! Джон стоял у окна, вцепившись рукой в подоконник, чтобы не рухнуть как поверженный наземь Колосс, и дрожал от накатывающих предоргазменных волн. Кончал он, согласно собственному обещанию, тихо как мышь, и, кажется, даже пару раз тоненько пискнул, когда жар затопил тело и затуманил сознанье.

Черт возьми, как же всё это унизительно!

C того памятного разговора Джон, находясь в кровати, не только боялся к себе притронуться, он боялся лишний раз повернуться, устраиваясь поудобнее, — не дай бог что-нибудь где-нибудь скрипнет, и Шерлок это услышит.

«Черт бы тебя побрал! И кончить по-человечески уже нельзя!»

У Джона нереально долго не было женщины и нормального секса: уже четыре месяца он спасался, как мог, если это можно было назвать спасением… Последний его роман закончился резко, можно сказать, оборвался на самом интересном месте. И оборвал его сам Джон. Как и все предыдущие свои романы.

Почему это происходило?

В чем загадка столь странной закономерности?

И ведь женщина была чудо как хороша. Изящная, нежная, обворожительная… А главное — всегда готовая.

Познакомились они весьма прозаично — в супермаркете, где столкнулись продуктовыми тележками. Она — полупустой, на дне которой лежали коробка яиц да парочка каких-то симпатичных нарядных упаковок чего-то явно женского и волнующего, Джон — плотно набитой пакетами и кульками. Женщина с любопытством заглянула в его тележку.

Джон отчего-то смутился и, видимо, от смущения неизвестно зачем деловито спросил:

— Яйца свежие?

— Надеюсь, — ответила она и мило улыбнулась.

Они побродили ещё немного по магазину, толкая вперёд тележки, и на прощание обменялись телефонами.

У женщины было красивое и таинственное имя — Анна. С тех пор это имя всегда ассоциировалось у Джона со сладкой ломотой во всем теле и привкусом моря.

Джон дорвался тогда до бесплатного: все ночи, за редким исключением, проводил у неё, как будто заранее знал, что всё это ненадолго, и запасался удовольствием впрок.

Он чувствовал себя легким, как перышко, любил весь мир и даже Шерлока, который, к слову сказать, заметно нервничал, мрачнея день ото дня. Но вопросов Джону не задавал, лишь посматривал искоса с явным

неодобрением.

А Джон пребывал в своем упоении, взбудораженный постоянным, но необременительным возбуждением, которое вечером, конечно же, перерастет в стадию жгучего вожделения и закончится, конечно же, стадией ошеломительного освобождения от этого самого возбуждения-вожделения. И так бесконечно…

Так вот, Джон Шерлока очень жалел: несчастный, затра… замученный гениальностью Шерлок, как же тебе, наверное, не хватает этого потрясающего чувства полета! Сидишь ты у камина, думаешь о чем-то глобальном и, черт бы меня побрал со всеми моими возбужденными потрохами, завидуешь черной завистью.