- Сядь, успокойся. Я знаю, что он… отец ребенка. - Сжав губы, Этьен отвернулась, спрятала лицо от глаз Зинт. - Прекрасно это знаю, спасибо. Можешь говорить «он» или «оно»… да как хочешь, так и говори. Это я когда имя услышала, разволновалась. Но уже все.

- Но он - друг? - с жаром произнесла Зинт. - Если да, тебе ведь будет проще его найти, правда?

Казалось, взгляд Ока пронизывал насквозь. Этьен нервно облизнула губы.

- Вот уж не чаяла снова с ним встретиться, - лаконично ответила она.

Интересно, ведь Грик не упомянула его имени. Как пить дать, знала о его отношениях с Этьен.

- Значит, Дюран уговорил провести его сюда, и теперь у тебя неприятности. Да, это на Дюрана похоже. Он всегда был неразборчив в средствах.

- Это не так… - Зинт смотрела в пол между коленями, и на лице ее отражалось горе.

Этьен почти против собственной воли дотянулась до реты и откинула с ее лица пряди темных волос.

- Я на тебя не сержусь. - Она медленно выпустила воздух из легких. - Правда, не сержусь.

- Мне не надо было говорить Дюран… про Око.

- Дюрану, - процедила Этьен. - Он мужского рода.

- Дюрану… - Еще ниже опустив голову, Зинт заговорила так тихо, что Этьен с трудом разбирала слова: - Он… сказал, что переведет'Око на язык звуков и визуальных образов, и… тогда ты тоже о нем узнаешь. И… когда он говорил, я видела в его лице свет Ока. Поэтому я… отворило для него Врата, хоть это и запрещено. А потом я за ним вернулось й… его уже не было здесь. - Наконец она подняла голову; теперь на ее лице было спокойствие. - Через Врата он пройти не мог, должно быть, погиб. Я сказало об этом Грик.

- Потому что Око - свидетель?

- Потому что жизнь священна. - Зинт поднялась на ноги и выпрямилась, и, поколебавшись, добавила: - Да, и потому что Око все видело. - Она снова опустила голову.

Этьен тяжело вздохнула:

- Тебя накажут?

- Это и есть мое наказание.

Да, девушка боится. Страх знаком любому существу, к какой бы расе оно ни принадлежало. Его испытывают даже коралловые тростники.

- Это же просто луна. - Этьен обняла Зинт за плечи. - Дюран всегда был неосторожен.

Когда-то его неосторожность стоила Вилье жизни. - Если он упал, то сам в этом и виноват. От ее тона Зинт съежилась.

- Я лишь… я сама никогда… не подвергалось риску. - Она задрожала. - Больше всего в вашей расе мне нравится то, что вы рискуете, - произнесла она еле слышно. - Вас так много… и поэтому вы можете ходить по улицам, работать, совершать поступки… поэтому, да? Оно… он… Дюран рассказывал, как забирался на горные вершины. Он рисковал!

- Хм… - «Эх, мне бы диктофон, - подумала изумленная Этьен. - Мы же ничего об этом не знали!» - Я не поняла.

- Он же… давший.- Зинт залилась румянцем. - Производитель, так у вас это называется. Грик говорит, что у вас очень многие способны давать жизнь, и поэтому друг для друга вы практически ничего не значите. - Она пристально смотрела на Этьен. - И ты можешь пойти с кем хочешь и делать что хочешь, даже рисковать. Любой из вашего народа имеет такое право. Это так?

- Так, да не так. Мы кое-что значим друг для друга. А иногда больше, чем кое-что.

Может быть, и любовь, как и страх, универсальна? Этьен легонько коснулась щеки Зинт.

- А разве ваши не могут ходить, кто с кем захочет?

- Те, кто оно, могут. - Она печально вздохнула. - А те, кто она или он… - Рета снова покраснела. - У нас тоже бывает любовь. Но мы вправе любить только тех, с кем можем дать и выпестовать. Мы - алмазы нашего народа, мы самое ценное, что у него есть. Мы - наше завтра.

Мы. Кажется, Этьен начинала понимать.

- Ты имеешь в виду, что среди вас очень немногие способны давать потомство?

Культура рет - тайна за семью печатями, но к ее биологическому аспекту это, пожалуй, не относится. Было очевидно, что реты, при всей своей внешней женственности, потенциальные гермафродиты.

И землян это беспокоит больше, чем их женский облик, цинично подумала Этьен и смутилась: Деторождение у людей или у рет - не тема для светской беседы.

- Извини, не хотела тебя вогнать в краску. - Этьен слегка взъерошила ей волосы и тотчас убрала руку. Так же точно она дотрагивалась до Вильи, когда та хандрила и надо было ее развеселить.

За тонкой стеной пылало Око, напоминая, что где-то поблизости Дюран, и что перед Этьен - не Вилья. «Интересно, она-то знает, что он пропал?» - подумала вдруг Этьен о дочери Дюрана.

О дочери Вильи.

И тут, как будто эта мысль магическим образом вызвала Дюрана из небытия, Этьен почувствовала его. Или кого-то другого. Ее вдруг пронзила надрывная нота человеческой боли и отчаяния, которая тут же смолкла, развеялась, как по ветру дымок. Этьен резко повернулась, чтобы определить направление к источнику боли - многолетняя привычка эмпата-спасателя проснулась вмиг. Но посыл был слишком краток и слишком слаб. Все же Этьен пеленг взяла, хоть и с огромной погрешностью.

- Что это было? Ты его почувствовало? - Зинт вскинула руки, пальцы были крепко прижаты друг к другу. - Он жив? Пожалуйста, скажи, он еще жив?

- Да. - Этьен подняла голову, встретила суровый взгляд Ока. - Он жив. Ранен. А вот серьезно или нет, этого я не знаю.

- Он жив, наверняка! - Зинт подалась вперед, вцепилась в руку Этьен. - У вас очень хорошая биотехнология, я знаю. Ты его найдешь, и твой народ его вылечит. Где он?

- Где-то там. - Этьен кивнула в сторону пропасти. - Точно определить место не удалось, - неохотно призналась она.

Зинт пахла корицей и еще чем-то незнакомым, но довольно приятным. У Вильи был совсем не такой запах.

- Мы спустимся, и там ты его почувствуешь лучше. - Зинт торопливо порылась в своем рюкзаке. - Вот!- Она подала Этьен скомканную сетку, ярко-синюю, как неоновая реклама. - Ты ее умеешь надевать?

Это была альпинистская «сбруя».

- Вы всю мою жизнь изучили под микроскопом? - Этьен сдавила снасть в кулаке, хотелось запустить ею в стену палатки. - Я давно не занималась скалолазанием, - процедила она сквозь зубы.

- Твое прошлое изучало Грик. - Зинт надела термальный костюм и взяла вторую сбрую. Надевала ее неловко, - Ты умеешь. Я - нет. А воздушным плотом не воспользоваться - ветер слишком сильный.

- Если не владеешь приемами скалолазания, тебе не спуститься. - Этьен сложила руки на груди.

- Это не опасно. - Зинт снова потянулась к рюкзаку. - На краю утеса закрепим трос. Ты подстрахуешь, и мне не будет страшно.

От улыбки ее лицо сказочно похорошело. У Вильи тоже было очень красивое лицо, когда она однажды утром, подперев ладонью голову на кровати Этьен, прошептала: «По-моему, я тебя люблю». Тогда они обе были так молоды… так верили в себя.

- Нет. - Этьен судорожно сглотнула и отогнала образ Вильи. - Открой для меня Врата. Я ухожу. Не хочу отвечать за твою смерть. Для меня жизнь тоже священна, будь она проклята.

Несколько секунд Зинт глядела ей в глаза, откинув голову назад, на лице - упрямство и красота Вильи. Затем ее плечи поникли, она отвернулась.

- Ладно, я остаюсь, - прошептала Зинт беспомощно. - Лезть без страховки очень страшно. А ты спустишься?

Этьен кивнула и выбралась из палатки. Зинт - следом. Согнувшись навстречу порывистому ветру, Этьен проверила снасти. -Дрожали пальцы. «Эту ночку я тебе припомню, - молча посулила она Грик. - Рано или» поздно ты сполна получишь за все, чего я тут натерплюсь».

Сжав губы, она взяла у Зинт дрель для крючьев.

- А ты услышишь его еще раз? - Зинт заглядывала через плечо Этьен, когда та сверлила дырку в серой скале;

Камень норовил крошиться. Слишком рыхлая порода, малопригодная для крючьев. Но выбирать не приходится.

- Когда удается сосредоточиться, я слышу. - Крюк вроде засел. Она пропустила через его карабинчик тонкий, но прочный шнур и прикрепила его к своей сбруе. И чуть не выпустила, когда он шевельнулся в руках. Биоволокно, сообразила Этьен. Еще одна ретская диковина. Шнур был сплетен из тысяч живых нитей, способных залечивать незначительные повреждения и реагировать на прямую стимуляцию вроде стрессовых нагрузок. Она на пробу дернула шнур, потом осторожно шагнула к краю бездны и застыла на секунду - страшно было доверяться этой веревке, нечеловеческими руками сделанной.