Я переключила коммуникатор на командную частоту, чтобы оказаться автоматически в прямом контакте с Кэт и сержантом Хенкеном, когда поле стасиса исчезнет.

- Мне это не нравится, - сказал Моралес. - Вы что же - можете включать и выключать вооружение с помощью мысленного приказа?

- Верно.

- Но мы же так не умеем! Когда Поттер отдаст свой приказ, сержантам потребуется какое-то время, чтобы понять его и начать действовать.

- Но ведь для этого нужно только повернуть выключатель, не так ли?

Раздался еще один громовой удар, и слева от меня на стене появилась паутина трещин. Человек поглядел на нее, но не выказал никаких эмоций.

- Значит, сначала полдюжины людей должны разобраться в приказе, а потом согласиться выполнить его?

Человек и женшина поглядели друг на друга и кивнули головами.

- Готово!

Крошечные - размером с ноготь большого пальца - лица Кэт и Карла возникли на экране коммуникатора рядом с таким же изображением Моралеса.

- Кэт! Карл! Немедленно отключите автоматы! Немедленно!

- Что происходит? - орал Карл. - Куда исчезло наше поле стасиса?

- Они его отключили. Война кончилась!

- Точно! - раздался голос Моралеса. - Прекратить огонь! Кэт уже отдавала приказ своим отделениям, а Карл, .все

еще смотревший на нас с непомерным удивлением, наконец обратился к своим.

Поздно! Левая стена взорвалась, на ее месте возник водопад кирпичей, известки и кусков металлической арматуры. Оба Человека превратились в кровавые лохмотья плоти, разлетевшиеся по комнате. Моралеса и меня сшибло с ног обломками стены. Мой скафандр где-то порвался, но сигнал тревоги звучал лишь секунд десять - столько времени потребовалось для автоматического устранения повреждения.

Вакуумная тишина. Светильник на противоположной стене потускнел, потом погас. Через дыру размером с доброе окно, проделанную нашим снарядом, можно было видеть залитое звездным светом безмолвное поле боя.

Три крошечных изображения на экранчике коммуникатора исчезли. Я снова переключилась на командную частоту.

- Кэт? Карл? Моралес?

Потом я включила фонарик на шлеме скафандра и увидела, что скафандр Моралеса распорот, а лохмотья легких и сердца торчат между ребрами - серые, покрытые уже высохшей кровью.

Я стала искать хоть какую-нибудь работающую частоту и услышала с десяток голосов, которые орали что-то невразумительное.

Значит, Кэт скорее всего убита, Карл - тоже. Или у них разбиты коммуникаторы.

Какие-то секунды ушли на обдумывание этой мысли. Я то надеялась, то тут же теряла надежду, прислушиваясь к звукам все еще длившегося сражения. И только тогда сообразила, что если я слышу этих капралов и рядовых, то и они должны услышать меня.

- Это Поттер, - сказала я. И заорала: - Капитан Поттер! - Оставаясь на той же частоте, я попыталась объяснить сложившуюся дикую ситуацию. Пятеро решили остаться снаружи, а остальные встретили меня под желтым светом, светившим с верхушки мощной черной двери, торчавшей из пола под углом сорок пять градусов, совсем как в нашем домашнем убежище от торнадо - где-то там, тысячи, лет назад и сотни световых лет отсюда. Дверь скользнула вверх, и мы вошли внутрь, неся четыре боевых скафандра, чьи хозяева не отвечали нам, но на наш взгляд не были безнадежно мертвы.

Одной была Кэт. Я узнала ее сразу же, как только мы оказались на свету в закрывшемся воздушном шлюзе. Затылок ее шлема обожгло взрывом, но мне все же удалось разобрать надпись - «Вердо».

Выглядела она ужасно. Не хватало ноги и руки, оторванной у плеча. Они были ампутированы самим скафандром, точно так же, как моя рука на Тета-2,

Выяснить, жива ли Кэт, было невозможно, так как индикатор, помещающийся на затылочной части шлема, сгорел. У скафандра был свой биометрический счетчик, но до него мог добраться только медик, а наш медик вместе со своим скафандром уже превратился в атомную пыль.

Человек проводил нас в большую комнату, в которой стояли койки и стулья. Там же находились еще трое Человеков, а тауриан не оказалось вовсе, что было с их стороны, пожалуй, весьма разумно. Я сняла свой скафандр и не умерла, так что и все остальные последовали моему примеру. Солдаты, перенесшие ампутацию, были оставлены в своих наглухо запечатанных скафандрах. Они или умерли, или погрузились в счастливое забытье. Если первое, то смерть наступила уже так давно, что везти их обратно бессмысленно, если же второе, то для них же будет лучше очнуться в хирургической палате «Боливара». Крейсер сейчас находился от нас в двух часах лета, но мне они показались бесконечными.

Как оказалось, Кэт выжила, но я ее все равно потеряла благодаря релятивистским законам. Она и другие калеки были погружены, все еще спящими, на другой крейсер и отправлены прямо в Рай. Туда они добрались за один гиперпространственный прыжок, так как причины соблюдать секретность отсутствовали, а мы на «Боливаре» тоже одним прыжком достигли Старгейта. Когда я побывала тут в последний раз, то Старгейт был обыкновенной космической станцией. Теперь же он вырос раз в сто - огромный искусственный планетоид. Построенный таурианами и Человеками.

Это мы теперь их всех так называем: Человеки.

Для тех, кто смотрит на него изнутри, Старгейт - громадный город, в сравнении с которым любой сохранившийся в моей памяти земной город казался карликом. Впрочем, говорят, что сейчас на Земле уже есть города, в которых живет по миллиарду тауриан, людей и Человеков..

Несколько недель мы провели здесь в размышлениях о том, какое решение нам следует принять, чтобы получше прожить остатки наших жизней. Первое, что я сделала, это навела справки об Уильяме. Чуда, однако, не произошло: его подразделение спецназа так и не вернулось с Сейд-138. Правда, не вернулся и таурианский отряд, посланный для их уничтожения.

Меня совсем не устраивала перспектива болтаться в Стар-гейте, дожидаясь возвращения Уильяма. По самому благоприятному сценарию их отряд мог прибыть сюда эдак лет через триста. Ждать Кэт тоже не было смысла. В самом лучшем случае она могла оказаться в Старгейте через тридцать пять лет. Она-то была бы еще молодой, но мне бы стукнуло все шестьдесят. И это еще при том условии, что ей захотелось бы выбрать Старгейт, а не воспользоваться правом остаться в Раю.

Конечно, я могла бы сама попытаться разыскать ее в Раю, но тогда бы она оказалась лет на тридцать пять старше меня. Ну а что, если наши космические трассы вообще разминутся?

Но один-единственный шанс у меня все же был. Была такая возможность обмануть проклятые законы относительности.

В списке возможных мест поселения ветеранов имелся Мидлфингер - планета, вращающаяся вокруг Мицара. Номинально она предназначалась для гетеросексуалов: быть ли гетеро или гомо теперь было делом свободного выбора - Человеки могли сделать вас таким или этаким за какой-нибудь час.

Сначала я подумывала, не стать ли мне лесбиянкой не только по выбору, но и по склонности. Но мне все еще нравились мужики. Мужики, а не Человеки. К тому же Мидл-фингер давал мне надежду получить того единственного мужика, которого я любила.

Пять ветеранов сообща купили старый крейсер, решив использовать его в качестве машины времени. Этот Шаттл Времени, как они его наименовали, должен был шмыгать на релятивистских скоростях туда и сюда между Мицаром и Алькором, так что каждая неделя корабельного времени становилась равной двум годам объективного. Я могла купить себе место в этой компании, закупив на свои ветеранские премиальные топливо из антивещества, необходимое для полетов. Добраться до Мидлфингера можно было за два гиперпространственных прыжка, оставив весточку для Уильяма, и если он жив, то я могла бы соединиться с ним через несколько месяцев Или лет.

Решение было столь легким, что его и решением назвать трудно. Так что я оставила ему весточку:

11 окт. 2878 Уильям!

Это послание ляжет в твое личное дело. Зная свойственное тебе разгильдяйство, я уверена, что в любом другом случае ты способен его куда-нибудь засунуть. Поэтому я сделала все от меня зависящее, чтобы это письмо ты получил.