— Если ты не отгадаешь нашу загадку, мы тебя съедим, — сказал один сфинкс.

Другой сфинкс сказал:

— Отгадай нам, мальчик Петя, что будет: рассыпался горох на тысячу дорог?

Мальчик Петя не испугался и тут же ответил:

— Это будет звёздное небо.

— Хорошо, — сказали сфинксы. — А что будет: два кольца, два конца, а посередине гвоздик?

— Ножницы, — не задумываясь, ответил мальчик Петя.

— Прекрасно, — сказали сфинксы. — Теперь скажи нам, что будет: маленькая собачка не лает, не кусает, а в дом не пускает?

— Замок, — ответил мальчик Петя.

— Совсем хорошо, — сказали сфинксы. — А что будет: еду, еду — следу нету, режу, режу — крови нету?

— Лодка в реке.

Сфинксы загадывали мальчику Пете загадки весь день, и не было такой загадки, на которую бы он не ответил. Наконец измученные сфинксы перебрали все загадки, которые знали.

— А теперь я загадаю вам загадку, а вы её отгадайте, — сказал мальчик Петя. — А и Б сидели на трубе, А упало, Б пропало, кто остался на трубе?

Сфинксы задумались. И не смогли ничего ответить.

Говорят, они думают над этой загадкой по сей день.

В театре шёл балет «Золушка». Добрую Золушку танцевала злая актриса. Во втором акте актёр, игравший Принца, подошёл к Золушке и стал примерять ей туфлю. Как же он удивился, когда увидел, что нога актрисы стала расти на его глазах и не лезла в золотую туфельку. Бедная актриса и так и эдак старалась всунуть свою ногу в туфельку. И всё напрасно.

Тут было от чего смутиться. Как играть спектакль дальше? Продолжать его или на самой середине прервать?

Хорошо, что актёр был молодой и парень не из робких. Он не растерялся и мигом сообразил: если золотая туфелька не подошла к ноге этой актрисы, то не подойдёт ли она к чьей-нибудь другой ноге?

И он стал примерять туфельку всем женщинам, которые были в это время в театре. Женщины с нетерпением меряли туфельку, но их ноги — увы! — оказывались или слишком малы, или велики.

Актёр, как был в парике, камзоле, бархатных штанах, выбежал на улицу и пытался на улице найти ту, которой бы подошла туфелька, но одним туфля была мала, а другим велика.

Неизвестно, чем бы кончилась эта история, если бы актёр, пробегая мимо одного дома, не увидел во дворе молоденькую девушку, почти девочку. Спрятавшись от чужих глаз в глубине двора, она напевала песенку и танцевала для себя.

Актёр подбежал к ней и попросил примерить туфлю. Девушка примерила туфлю, и золотая туфля пришлась ей в самую пору.

Не говоря ни слова, актёр взял девушку за руку и побежал с ней в театр.

Зрители всё это время, пока актёр бегал по улицам города, мирно сидели в театре и ждали. Каждый заплатил за билет деньги и не хотел уходить из театра, не досмотрев спектакль до конца, а главное, не узнав, найдёт ли наконец Принц Золушку.

И когда актёр, игравший Принца, вбежал с девушкой на сцену, и они вдвоём стали танцевать, — а танцевали они очень хорошо, — и спектакль продолжился, и был он намного лучше, чем до этого, зрители нисколько не обиделись за вынужденный перерыв. Когда же в конце спектакля опустился занавес, они наградили Принца и Золушку такими аплодисментами, что в зале зазвенели хрустальные люстры.

Директор театра, довольный тем, что спектакль не сорвался, на радостях подбежал к девушке и тут же предложил ей стать первой солисткой балета. Девушка согласилась: оказывается, она давно об этом мечтала.

Все были довольны, кроме злой актрисы. Она убежала в свою уборную и от досады рыдала и грозила, что она не позволит каким-то неизвестным девчонкам зарывать её талант, но на её угрозы никто не обращал внимания.

Каждый день ровно в двенадцать часов, извещая о наступлении полудня, со старой крепости стреляет пушка.

Традиция родилась давно, и жители города привыкли к ежедневному грохоту пушки, не обращают на неё внимания. Напротив, сверяют с выстрелом своё время. Особенно влюблённые, которые торопятся на свидание. Ведь известно, что опоздать на свидание — всё равно что его потерять.

Совсем другое — приезжие. Не приученные к пальбе, они, услышав грохот пушки, вздрагивают, пугаются, ожидая выстрела, руками затыкают уши.

Однажды в город с дружественным визитом приехала королева. А всем известно, что королевы — эти нежные создания — не выносят не только пушечных выстрелов, но и простого хлопка в ладоши. От страха они падают в обморок и лежат в обмороке день, два, а то и целую неделю.

Как тут быть? Отменить выстрел пушки? Но тогда пострадают влюблённые: не сверив свои часы, они опоздают на свидание. Стрелять? Но тогда в обморок упадёт королева и произойдёт международный скандал.

Долго ломали голову и наконец нашли выход.

Был в свите у королевы главный министр, который умел очень громко чихать. Когда он чихал, люди, идущие по противоположной стороне улицы, оглядывались и говорили: «Будьте здоровы, министр».

Вот и решили ровно в двенадцать часов пополудни поднести к носу министра понюшку табака, чтобы тот чихнул и чихом своим заглушил пушечный выстрел.

Так и случилось. Ровно в двенадцать часов, ни раньше, ни позже полудня, к носу министра поднесли понюшку табака. Министр чихнул: апчхи! И в это время раздался выстрел пушки. Королева обернулась и сказала:

— Будьте здоровы, министр. — И подарила ему свою королевскую улыбку.

Так удалось совершить два важных дела: влюблённые сверили свои часы и не опоздали на свидание, а королева не упала в обморок.

Однажды Дворцовый мост очень обиделся. Когда, разведённый ночью, он пропускал под собой суда, один капитан, не рассчитав, задел его слегка кормой своего теплохода.

С этого дня мост решил закрыться навсегда и не пропускать под собой никакие суда и теплоходы.

Задумано — сделано. Опустилась разводная часть моста. Как ни старались потом механики и слесари её поднять, она не поднималась.

Что тут произошло! На Неве с обеих сторон стали скапливаться баржи и теплоходы с грузами и без них со всех концов света, желая пройти под мостом и следовать дальше. Но разводная часть моста была опущена и не пропускала их.

Между тем баржи и теплоходы всё прибывали. Их становилось больше и больше. Их уже стало так много, что для того, чтобы суда могли поместиться на Неве, их приходилось поднимать и ставить друг на друга, как ставят ящики или кирпичи. Получалось что-то вроде огромной этажерки или высотного дома. Теплоходы и баржи стояли друг на друге в десять, в двадцать, а то и в пятьдесят этажей. Самые верхние теплоходы были уже так высоко, что их не было видно из-за облаков.

Вскоре по обе стороны моста собрался флот со всех морей и океанов. Одним надо было пройти вниз по Неве, другим вверх. Но Дворцовый мост не пускал ни тех, ни других.

Моря опустели, океаны осиротели. По ним не плавали больше ни пароходы, ни теплоходы. Даже паруса яхт и те не белели в морской дали.

Матросы, перестав плавать и ощущать вкус солёного ветра, превращались в обыкновенных сухопутных жителей. Вместо того чтобы стоять на палубе и грудью принимать на себя девятибалльный шторм, ходили с авоськами в магазин за колбасой и хлебом. А капитаны, эти морские волки, просолившиеся до костей, сняв свои фуражки с «капустой», уже не держали в зубах трубки, не давали команду «Полный вперёд». Они сидели в тени деревьев, играли в домино и нянчили внуков. Никто уже не носил тельняшек, бескозырок с ленточками, с якорями, матросских бушлатов — дети даже не знали, что это такое.

Это был почти конец света. Дальше так продолжаться не могло. Самые мудрые матросы и капитаны собрались на совет. Они решили послать капитана теплохода, который слегка задел Дворцовый мост, чтобы он извинился перед мостом и тот простил бы его и поднял свою разводную часть.