Знакомым художника было ясно, что столь нелепая смерть не могла быть случайностью, особенно для опытного пловца и рыбака, много лет работавшего лесником и проводником в местном парке. Леска, в которой он якобы случайно запутался, была обмотана вокруг ноги 16 раз, а синяк на голове напоминал след от удара веслом, которое бесследно исчезло.

Версий убийства Томаса Томсона оказалось несколько. Единственным человеком из окружения художника, ни разу не попавшим в число подозреваемых, был Марк Робинсон – близкий друг, многие годы пытавшийся расследовать это дело. В отношении остальных такой уверенности не было.

Места ударов на голове Тома Томсона

Виннифрид казалась многим косвенной причиной убийства: говорили, что она уже была беременна от Томаса и оказалась в трудном положении из-за консервативной канадской морали тех лет. После гибели художника она сломалась и утратила интерес к жизни. Её ребенок, по всей видимости, родился где-то на нелегальной квартире и был помещен в приют, а она доживала свои дни в роли старой девы и городской сумасшедшей.

Мартин Блетчер за день до смерти Томаса имел с ним стычку в местном баре, и по его фразе («Не стой у меня на пути, а то пожалеешь») некоторые решили, что речь идет о любовном треугольнике. Но, судя по записям в дневнике Марка Робинсона, он и Томас не ладили с Блетчером из-за мировой войны и немецкого происхождения Блетчера: Робинсон подозревал в нём шпиона, следящего за грузами на местной железной дороге.

Ещё одним возможным убийцей мог оказаться ресторатор Шеннон Фрезер, которому Томсон был должен денег. Узнав о предстоящей женитьбе художника, Шеннон, очевидно, захотел востребовать свой долг, и это вызвало ссору и драку. О том, что Томас поехал на рыбалку с удочками и едой, все знали только со слов Фрезеров, в то время как убийство могло произойти вечером в их отеле. Энни Фрезер отличалась рациональным мышлением, идея замаскировать убийство под несчастный случай на озере могла принадлежать ей. Существовало и некое свидетельство постоялицы отеля Дафны Кромби, которая слышала от Энни Фрезер, что Томсона убил её муж. Но это было известно лишь со слов Дафны, сказанных через 60 лет после гибели Томсона – 14 января 1977 года. Обоих Фрезеров в то время уже не было в живых, и нетрудно представить себе, что таким внезапным откровением престарелая дама хотела лишь возбудить к себе интерес журналистов.

Сама Дафна представлялась ещё более туманной фигурой рядом с Томсоном. Она приехала в Моуат из-за мужа-туберкулезника, которому нужен был свежий воздух. Но больной муж, находившийся в отеле Фрезеров, мало волновал Дафну. Она часто наносила визиты в мастерскую художника и даже получила в подарок несколько картин. Интерес Дафны к живописцу напоминал пробудившееся чувство, которое могло перерасти в ревность.

Были и сторонние версии – о некоем ревнивом муже, которому не понравились визиты жены в мастерскую художника; о шпионах и диверсантах, контрабандистах и браконьерах, случайно встретивших Томаса.

Уже в 2009 году антропологи обнаружили новые данные эксгумации останков Томсона: в его голове имелось боковое отверстие, но не от пули, а от орудия, которым обычно проводится трепанация черепа. Это было дважды подтверждено экспертами и вызвало шок у исследователей гибели выдающегося канадского художника. Впрочем, действующих лиц этой таинственной истории уже не было в живых, а никакой ясности в деле Томсона так и не наступило.

Завершить эту невеселую главу хотелось бы возвращением к её началу – к тем самым богемным семейным тайнам, характерным для начала ХХ века, ставшего окончанием века девятнадцатого. Доктора, замуровывающие своих жен в подвалах, и фермерши, растворяющие поклонников в негашеной извести, производят тошнотворное впечатление. Но страсти, царящие в кругах высшего света и богемной интеллигенции, привлекают людей до сих пор. Такая загадочная история произошла и в старой Болгарии, где дамы посылали загадочные взгляды поэтам, а те воспевали их в своих сонетах и даже венках сонетов. Как Пейо Яворов – Лору Каравелову.

В этой истории сплелись судьбы двух выдающихся деятелей болгарской литературы – поэта-символиста Пейо Яворова и писателя Любена Каравелова. Первый был мужем жертвы, второй – её дядей.

Поздним вечером 29 ноября 1913 года Лора Каравелова долго и беспокойно ходила по своей комнате. Она только что ссорилась с мужем.

– Опять эта Дора Конова! Вызывающая, спесивая! Как не стыдно? Замужняя женщина!

– Ерунда, милая, – сказал Пейо Яворов. – Опять ты начинаешь. Она такая, какая есть. Просто мы были знакомы раньше, ты же знаешь. И что? Все женщины в литературных кружках кокетничают.

– Она не пошлая кокетка, нет! Она знает, чего хочет, и всё делает с умом! Никому не даёт вставить слова, блещет остроумием, хочет казаться лучше всех! А тебе она проходу не дает! Что, старое вспомнилось?

– Ты всё преувеличиваешь. Мы перемолвились всего парой слов. Ну почему, Лора? Почему ты хочешь испортить каждый вечер своими нелепыми подозрениями?

«Нелепыми? Ах, значит нелепыми?» – она вспомнила, как мать не советовала ей выходить за поэта («Они же легкомысленные»).

«Для вас, господа, всё нелепо!» – Лора додумывала оборванный диалог, оставшись одна, мерила шагами комнату, бессмысленным взглядом скользила по вещам, по старым фотографиям, вытащила из ящика бюро револьвер и долго в задумчивости поглаживала холодную рукоятку, а потом с какой-то грустной улыбкой выстрелила в себя, чтобы покончить со всем этим.

Любен и Лора Каравеловы, Пейо Яворов

Лора Каравелова не хотела напугать мужа, она не пробовала покончить с собой для виду, не до конца, чтобы разжалобить, как поступают другие. Она это сделала, потому что не могла так больше жить.

Её супруг, популярный поэт-символист и светский красавец Пейо Яворов, был в той же квартире и вбежал в комнату, но остановить её не успел.

– Лора! Умоляю! Не делай этого!

Он бросился к жене, но выстрел уже прогремел. В отчаянье поэт обнял тело жены, а потом попытался застрелиться из того же револьвера. Он стрелял себе в грудь, но остался жив и попал в больницу, потеряв зрение.

Утром следователи мрачно взирали на тело Лоры, дочери известного политика Петко Каравелова и племянницы не менее известного писателя Любена Каравелова. Расследование предстояло громкое, и никто поначалу не решался проводить аутопсию. Было непонятно, что произошло, все знали об их ссорах. Появилась версия, что Яворов мог застрелить жену, а потом раскаяться и совершить попытку самоубийства. Было заведено дело № 205.

В больнице Пейо Яворов, пришедший в себя и безутешный, записывал в тетрадь сонеты, посвященные Лоре, но писал уже вслепую, ничего не видя.

Простая биография болгарского поэта-символиста: школьник из Пловдива, телеграфист, социалист, библиотекарь, член Болгарской Рабочей Социал-Демократической партии. В 1897 году он вступил в контакт с подпольной революционной организацией. Ещё во время политической деятельности Яворов при поддержке поэта Пенчо Славейкова и критика Крестю Крестева стал редактором литературного журнала «Мысль». Первое произведение Яворова «Калиопа» произвело впечатление на его товарищей. В 1901 году он издал сборник стихотворений, одобренный известным поэтом Славейковым, написавшим к нему предисловие.

При этом в 1903 году Пейо много раз курсировал через границу при подготовке Илинденско-Преображенского восстания и был близким другом и соратником Гоце Делчева, основателя тайной организации БМОРК (Внутренняя Македоно-Одринская революционная организация). После смерти Делчева в 1903 году Яворов очень переживал и отказался от революционной деятельности, а в 1904 году написал его биографию.