Во дворе увидев брошенный вчера у входа кабриолет, он решил его поставить в гараж и обнаружил там неприятный сюрприз. Подаренная Виви машина стояла внутри и Яров нахмурился. «Нахера вот в позу становиться и не забирать машину? Она ведь её!» — зло подумал он и, вытащив телефон, в первое мгновение собрался набрать номер Виви и высказаться на этот счёт, но остановился. «Злиться на неё бесполезно. Что бы я не делал, она не возьмёт машину, особенно в свете того, что поведал Макс».
Мысль о теперь уже бывшем друге резанула болью внутри. «Он, бля, всё разрушил. Хотел забрать у меня Виви и забрал. Только не себе, как планировал, а просто лишил меня её и всё», — вчера эти мысли выедали мозг и он половину вечера раздумывал, как ему отомстить за это. Но так ничего пока и не решил, осознавая, что с другом повёл себя, как свинья, и требовалось сразу ему всё рассказать, как только он соблазнил Виви. «Но нужно было ему для начала в морду дать… И я обязательно это сделаю при первой же встрече», — поклялся он и, снова бросив взгляд на машину Виви, решил от неё избавиться чуть позже. «Перегоню машину куда-нибудь в центр города и тогда позвоню Виви, сказав, где её забрать. А она уж пусть решает — забирать её или пусть машина хоть сгниёт там».
Приехавший водитель отвлёк его от мрачных мыслей и, закрыв гараж, Яров двинулся к воротам, оставляя за спиной пустой дом и пока стараясь не думать, как вечером будет туда возвращаться. «Сейчас на работу. И думать там только о ней, а не о Виви!» — скомандовал он себе.
Но стоило сесть в машину, как взгляд Ярова упал на телефон, который до сих пор вертел в руках, и он кое-что вспомнил из вчерашнего вечера. Напиваясь, он то собирался позвонить ей, а то набирал сообщения с просьбами о прощении, но так и не отправил ни одно из них. Знал, что это не поможет, и он имеет право позвонить ей только в одном случае — если готов дать ей всё. Однако это вчерашнее воспоминание сейчас потянуло за собой другую мысль.
Поглощённый своими эмоции, он вчера совсем не думал о том, как Виви переживает случившееся, и сейчас его как током ударило изнутри. «А куда она поехала?.. Где устроилась?.. Как провела вечер и ночь?.. Всё ли у неё хорошо?.. Сердце не болит?.. А вдруг ей сейчас требуется моя помощь?» — последний вопрос особенно взволновал, и перед глазами моментально стали проноситься ужасы того, что с ней могло произойти. «Вдруг ей где-то сейчас плохо, а я тут нянчусь с собой», — он почувствовал, как внутри всё сжимается от страха и в этот раз не раздумывая, набрал номер Виви.
Однако ему не ответили. Прозвучало три длинных сигнала, а потом последовали короткие, говорящие о том, что вызов сбросили. «Значит, с ней всё хорошо», — успокоил он себя, но страх всё равно не отпускал. «А вдруг не хорошо? Вдруг она в больнице, лежит сейчас в тяжёлом состоянии, а звонок сбрасывает медсестра, у которой хранятся вещи пациентов?» — Яров вытер выступивший на лбу холодный пот, и снова собрался набрать номер. Но заставил себя секунду подумать. «Или Виви сама сбрасывает. И я могу хоть целый день так названивать. Лучше тогда отправлю сообщение», — решил он и принялся его набирать.
«Виви, я должен знать — у тебя всё хорошо? Сердце не беспокоит? Пожалуйста, ответь, и я оставлю тебя в покое», — написал он и глубоко вздохнул, а затем всё же добавил: «ПРОСТИ МЕНЯ!». После чего, не раздумывая больше ни секунды, отправил сообщение и замер, ожидая ответа. И выдохнул только, когда спустя несколько самых долгих минут в его жизни пришёл сухой ответ: «Спасибо. Всё хорошо».
«Всё хорошо», — повторил он про себя, на несколько секунд ощутив успокоение, но затем снова нахмурился. «А если врёт? Она всегда скрывала свои проблемы с сердцем и может делать это сейчас… Как выяснить — правду она ответила или нет?» И почти сразу нашёл решение вопроса. «Приеду в офис и тут же попрошу пробить её телефон через биллинг. Так узнаю — где она. И если окажется в больнице, пусть тогда пеняет на себя», — подумал он, но не стал ждать даже приезда. А сразу набрав номер одного из своих сотрудников из службы безопасности, он продиктовал номер и отдал приказ узнать, где находится абонент и успокоился только тогда, когда ему сказали, что телефон находится в районе одной гостиницы. «Значит, не солгала», — с облегчением подумал он и снова обрёл хотя бы минимальное спокойствие.
А Виви на самом деле находилась сейчас в недорогой гостинице и с горькой усмешкой смотрела на свой ответ. «Всё хорошо… Смешно… Ничего не хорошо, если не считать, что сердце действительно не болит. Оно просто окаменело в груди, как и я вся… Снова я выброшена на обочину жизни и валяюсь там разбитая и раздавленная», — она тоскливо осмотрелась вокруг.
«Казённый, безликий номер… А из моих пожитков — два чемодана в углу и сумка. Вот и весь итог моей жизни», — она притянула колени к груди и, положив на них голову, замерла. «И в этот раз я могу винить только себя за случившееся. Я знала, каков Яров и не должна была поддаваться ему, но захотелось на старости лет безрассудства и драйва. Вот и получила его. Сама поддалась, сама влюбилась и сама обожглась из-за своей глупости. И могу во всём винить лишь себя. Я оказалась такой же дурочкой, как и все те, о ком читала в газетах до устройства к Ярову», — она вспомнила собеседование при приёме на работу и как снисходительно про себя называла его бывших домработниц и девиц дурочками, сопливками и идиотками. «Но они хоть из-за молодости и отсутствия опыта наивно надеялись удержать Ярова. А я… Я хоть и не надеялась удержать, потому что осознавала, какой он человек, но и не рассмотрела его истинных мотивов… Боже, представляю, как ему было противно спать со мной. Но всё равно пошёл на это, желая оставить при себе удобную домработницу», — Виви зажмурилась, ища подтверждения этим словам и перебирая в голове моменты их близости.
Но верить в это не получалось, хотя сейчас было бы очень удобно. Ведь такие мысли вызвали бы к Ярову ненависть, и эта ненависть убивала бы ту любовь, которая причиняла Виви моральную боль и заставляла страдать.
«Или Яров гениальный актёр, или отвращения он всё же не испытывал», — подумала она. «Не выходит думать, что ему было противно… Он тогда многое бы мог просто не делать в постели, а ограничиться стандартными ласками. А он вытворял такое, что даже мой муж за годы брака не делал. Ярову явно нравилось заниматься со мной сексом, ласкать меня и доставлять удовольствие. Так что не стоит уж слишком демонизировать его, приписывая ему то, чего не было на самом деле. Да и не только в постели он показывал свои лучшие стороны. Тот же отпуск. Даже если думать, что он специально увёз меня, чтобы правда насчёт намерений Макса не выплыла, не обязательно было выбирать такой дорогой курорт. Можно было отвезти меня в Турцию или Египет, где цены намного ниже. Или куда-то ещё, в лучшее место, но не такое дорогое, как Сейшелы. Но он выбрал прекрасное место для отдыха, и я снова же, не чувствовала ни капли фальши с его стороны. Ему было хорошо со мной, и я ощущала это. Знала, что всё это для меня и ради меня. И это я могу утверждать с уверенностью. Ведь не раз ездила с ним и с его девицами на отдых, и видела, как он относится к ним. Правила насчёт пробуждения не менялись даже на курортах. Я должна была выпроваживать девиц из спальни. И днём он сводил с ними контакты к минимуму. Отправлял по магазинам, или на экскурсию, или на какие-нибудь лечебные или спа-процедуры. В общем, старался их держать подальше от себя и только вечерами посвящал им время. А со мной он проводил круглые сутки. Ни разу не попытался избавиться от моего общества», — размышляла она, чувствуя тепло в душе от этих воспоминаний.
«Однако это не может перечеркнуть мотивы того, почему он обратил на меня внимание. Я всё же твёрдо уверена, что именно слова Макса об ухаживании за мной, подтолкнули Ярова к действиям. Всё, скорее всего, было так — Яров действительно испытывал ко мне интерес, как к женщине и не врал насчёт этого, но держал себя в руках, имея под боком и более желанные объекты для удовлетворения своих сексуальных аппетитов. А как только Макс озвучил свои планы, Яров, как ярко выраженный собственник, посчитал, что это покушение на его территорию, и решил больше не сдерживаться… Мужчины, к сожалению, иногда ведут себя, как мартовские коты — любят метить свою территорию, чтобы другой кот не смел на неё соваться. И затащив меня в постель, Яров так пометил то, что считал своим. И я должна была понять это с самого начала. Задуматься над причинами интереса ко мне, а не уговаривать себя побыть безрассудной. Так что я сама во всём виновата», — признала она.
