А еще через некоторое время братья поссорились, и очень крупно. Они в принципе часто ссорились, потому что Шерлок никогда не мог держать рот на замке, а Майкрофт ничего не забывал и не спускал с рук. Но в этот раз причина ссоры на взгляд Шерлока была просто смехотворной. Он всего лишь потребовал, чтобы Майкрофт прекратил морочить голову его основному поставщику интересных дел. Ничего личного, но Лестрейд чем дальше, тем хуже соображает, он фрустрирован, у него замедленные реакции, а, учитывая его род занятий, замедленные реакции могут стоить инспектору жизни, а Шерлоку – перекрытого доступа к делам полиции. Это уже не шутки!
На удивление Майкрофт отреагировал чересчур остро и нелогично, сначала заявив, что это не шерлоково дело, а потом поинтересовавшись, какой выход тот видит из ситуации. Шерлок честно ответил, что видит два выхода: первый - Майкрофт разрывает отношения с любовником. Второй - Майкрофт каким-то образом находит возможность удовлетворять модусные требования своего партнера.
Вот тут все и началось. Майкрофт высказывал свое отношение к совету Шерлока долго, но суть его заключалась в нехитром посыле: во-первых, дорогому брату не стоит вмешиваться в личные дела других, во-вторых, если дорогой брат так уверен, что можно по щелчку пальцев изменить собственную натуру и вступить в модусные отношения, не обладая соответствующим модусом, то пусть дорогой брат сам попробует это сделать, а Майкрофт посмотрит, что у него получится. Первое предложение было абсурдно, и Шерлок пропустил его мимо ушей. А вот над вторым задумался. Даже если списать со счетов всю эмоциональность заявления Майкрофта, мысль была интересной. Возможно ли это в принципе? Что вообще стоит за модусными отношениями, которым обычные люди придают столько значения? Шерлок никогда не задумывался над этим, оперируя только объективными фактами и наблюдениями со стороны, но если это все-таки возможно? Да и случай утереть нос брату предоставлялся отличный.
Поиск подходящей кандидатуры занял несколько дней. До этого Шерлок никогда не рассматривал окружающих с точки зрения возможности сожительства и перспективности хоть каких-то модусных отношений, поэтому дело было достаточно увлекательным и новым. К сожалению, практически все кандидатуры не проходили самого начального отбора. Ему было бы гораздо проще найти кого-то, согласного разделить с ним кров, будучи официально доминантом, та же Молли Хупер, с ней бы не было проблем, она и так только и ждала, чтобы Шерлок обратил на нее внимание и приказал что-нибудь. Она могла быть достаточно незаметной и даже полезной, чтобы можно было не менять обычный распорядок жизни. К сожалению, этот удобный вариант отпадал, спасибо дядюшке Сесилу, который не нашел ничего лучше, чем зарегистрировать Шерлока как саба.
Шерлок почти отказался от этой идеи к тому моменту, как Стэмфорд привел к нему Джона.
Джон!.. Шерлок оценил его с первого взгляда. Высокая категория, уравновешенность, огромное чувство ответственности по отношению к пациентам и подчиненным, терпение, и вместе с тем ощущение ненужности, бесполезности, сводящее с ума, обостряющее физические недомогания… Ооо, Джон был находкой, бриллиантом! С ним можно было делать все, что угодно, он идеально подходил для плана. Небольших уступок в сфере подчинения должно было хватить, чтобы удовлетворить его потребность в опеке и вернуть ему веру в собственные силы. А что такое модусные отношения, как не передача власти с целью гармонизации морального состояния партнеров? Такой, как Джон, не станет требовать лишнего, снисходительно отнесется к некоторым особенностям, всегда будет рад помочь – ничуть не хуже Молли, а, может быть, и получше, потому что не будет ждать за это вознаграждения. Для таких, как он, возможность оказать помощь – само по себе вознаграждение. Идеально!
Одного Шерлок не смог предсказать, всего одной мелочи, из-за которой весь эксперимент полетел вверх тормашками.
Он и не подозревал, как дрогнет внутри что-то, чему он не знал названия, в ответ на искренний восхищенный взгляд и первое “Потрясающе” от Джона. Это не было честолюбием, это не было ничем, с чем бы Шерлок был знаком раньше. Это было ощущение восторга и горячей радости, и он с трудом заставил себя заткнуться, чтобы не начать сию же секунду, как в детстве, выбалтывать все, все до донышка, лишь бы получить еще один такой же взгляд в награду.
Наверное, в чем-то Сесил был прав. Какая-то небольшая часть Шерлока ждала внимания и заботы. Признания. Восхищения. Может быть даже любви, хотя Шерлок очень сомневался, что понимает, что это такое. И с этой частью пришлось налаживать отношения в срочном порядке, потому что… даже безотносительно эксперимента Шерлоку хотелось это ощущать.
А в тот раз, когда Джон впервые до него дотронулся, Шерлок сделал еще одно неутешительное открытие: у него есть потребности. Может быть, потребность была конкретно в прикосновениях Джона, но она была. Он даже провел целый ряд мелких экспериментов, но выводы остались прежними. Ему хотелось, чтобы Джон трогал его постоянно. Он не допускал это, не признавал необходимость, не считал желательным, он хотел. И это было тревожно и даже немного страшно, потому что до этого Шерлок не хотел ничего, что бы относилось к сфере функционирования тела.
Открытия приносил почти каждый день. Джон из объекта эксперимента как-то сам по себе превратился просто в Джона. С ним было комфортно и легко, с ним можно было разговаривать о чем угодно, он заботился о Шерлоке в такой ненавязчивой манере, что очень скоро Шерлок понял, что уже не воспринимает Джона отдельно от себя. Это было что-то определенно необходимое, приятное, успокаивающее, настраивающее на производительный лад.
У них был секс, настоящий секс, не то, чем Шерлок пробовал заняться в шестнадцать лет с соседом по комнате. И этот секс действовал на него чудесным образом. Он будто вымывал из разума все шлаки. Очищал и тонизировал сознание лучше любого химического стимулятора. Это было великолепно. Восхитительно. Все эти сложные гаммы ощущений, что каждый раз играл на его теле Джон, это действительно было музыкой, а Джон был музыкантом, виртуозом, гораздо искусней самого Шерлока с его скрипкой. Это тоже восхищало. И привязывало, связывало их все крепче и сильней.
Джон обнимал Шерлока, позволяя спать на своих коленях. Шерлок пускал Джона бродить по чертогам своего разума, рассказывая ему о своих фантазиях.
Джон входил в него так глубоко, что Шерлоку иногда казалось, что он умирает, но каждый раз он воскресал совершенно счастливым и спокойным. Шерлок почти постоянно чувствовал на себе взгляд своего Джона, и даже когда тот смотрел в сторону, Шерлок знал – они чувствуют и видят друг друга всей поверхностью кожи, которой до этого хоть раз соприкасались.
Джон знал обо всех фантазиях Шерлока. Шерлок знал, чего Джону хочется больше всего. И, как это ни странно звучит, но ему хотелось дать Джону то, чего он хочет. Восхищение и неверие, и радость, и гордость, и счастье в его глазах – за это стоило потерпеть какой-то ремешок на шее.
Нет, Шерлок не забывал об основной цели. Он тщательно собирал и анализировал все подозрительные случаи, когда люди вдруг начинали вести себя не соответствующе своему модусу и категории. Он пытался ставить эксперименты на себе, но одна мысль о том, чтобы подчиниться какому-то постороннему доминанту, не Джону, вызывала раздражение и скуку. Очевидно, что он не превратился в саба от одного волшебного прикосновения. Он превратился во что-то другое, чему не мог найти аналогов. Его по-прежнему приводили в недоумение, а то и раздражение попытки кого-то из доминантов приказывать. Судя по реакции знакомых, характер его если и изменился, то незначительно. Ему нравился секс, но ему же нравилось почти все, что делал в его отношении Джон. Исключение составляли наказания, но их Шерлок принимал спокойно, стараясь не слишком выбиваться из роли. Наверное, у него неплохо получалось, потому что Джон больше не заводил речь о том, что Шерлок – какой-то странный саб.
