В НАЧАЛО СТРАНИЦЫ

***

Что удивительно, Реймуна не перекосило. Зато его напряжение явно читалось в идеально ровной спине, обычно чуть сгорбленной. Держать себя в руках в нужный момент Сальвер умел превосходно, потому мне ничего другого не оставалось, как дождаться благоприятного момента и насладиться прелестями всей гаммы бушующих чувств взбешённого мальчишки. Сейчас всех интересовала только царевна. Низенькая женщина ростом с ученика начальной школы, а возрастом, на вид, раза в полтора меня старше. Круглолицая, черноволосая, с осиной талией, но страшная, как чёрт. (Вроде бы, никаких утяжек в женском гардеробе нет). А уж её крысиный хвостик, лежащий на левом плече, чего стоит!

-- Ммм... ти Сальвер, как благородно с вашей стороны отправиться меня встречать! -- уверенно заявила царевна, улыбаясь. -- Стоило чуть задержаться. Теперь, из-за моей поспешности, придётся распрягать вашу лошадь. Простите.

Прощать ей один всем известный Сальвер ничего не собирался. Я же призадумалась над обращением "ти", понимая, что оно не может быть сорняком речи. Царевна же! "Ти" -- название одной из букв местного алфавита. Тихо подкравшийся со спины Санзет подтвердил предположение: "ти" -- сокращение от тормаш, как звание. Тормаш, как оружие, сокращают "тэ". Счастливая улыбка Реймуна выбила из колеи: такого выражения на его лице я не видела ещё ни разу! Всё-таки врёт он профессионально...

-- Встретить столь дорогого и обворожительного гостя было моей обязанностью, -- полебезил Реймун, и от его лести уши сворачивались в трубочку. -- Это мне стоило выехать пораньше. Моя вина, что великолепной царевне пришлось добираться в одиночку без моего чуткого сопровождения.

Царевна растаяла, а я, взглянув на Санзета, одновременно с ним поморщилась от отвращения. И он, и я прекрасно понимали, что Реймун нагло врёт, причём паршиво. Как минимум, два десятка стражей -- это точно не в одиночку. Я обернулась и увидела на самой верхушке лестницы застывшую от ужаса Маюрано, но в её глазах плескалась ревность. Старшего брата она любит слишком сильно, и эта любовь напрягает даже меня. Зато сам Реймун относится к чувствам сестрёнки, как к само собой разумеющемуся явлению.

Царевну наконец впустили в дом, хотя, как по мне, ей бы хватило и коврика у двери. Мне очень нравится превращать всё, что вижу, в жаб. Но её с удовольствием превращу в крысу. В серую, с грязно-жёлтыми зубами противно пищащую крысу. Карликовая дамочка не понравилась мне с первого взгляда, хотя она в меру мила и обаятельна. А ещё имеет слишком много учителей, и этот факт почему-то омерзителен Реймуну. Вопрос: учитель по какой дисциплине так его раздражает? То, что речь идёт об одной науке -- ясно без дополнительных пояснений. На заметку: задать вопрос Санзету.

Как по волшебству, к прибытию царевны стол оказался накрыт, и горячий обед ожидал хозяев поместья и гостей. Тошнотворное поведение Реймуна пришлось проигнорировать, а он, в свою очередь, отправил сестрёнку обедать в кухню, посадив меня на её место рядом с собой. Якобы, за малостию лет, Маюрано нечего вмешиваться во взрослые разговоры. (И эту девочку собирались выдавать замуж!) Леди Фламенко укоряюще посмотрела на сына, но угрозы тот не внял, стараясь свести общение с царевной на минимум.

-- Царевна Сарасено, излишне любвеобильная особа, -- шепча, пояснил Реймун, когда прислуга накладывала страшного вида густой зелёный суп. -- В качестве учителя не использовала разве что самого отца-царя, и то не факт. Обученные мужчины или конюхи... ей вовсе всё равно.

-- Учителя... науке физической любви? -- я старалась говорить как можно тише, случайно проглатывая слова.

-- Не математике же будет учить грязный слуга! -- возмутился Реймун. -- Наставников, наоборот, у неё слишком мало. Дрянь тупа, как бездарно вылитый клинок! Неужели так сложно было уделить десять минут? Имея ониксы, я бы перестал быть целью этой твари.

Под конец Сальвер шипел, но холодного выражения лица не менял. После обеда будет возможность остаться с ним наедине и насладиться зрелищем, как исказиться в гневе его лицо, каким отрывистым станет его тоненький мальчишеский голосок. Взрослый мужчина, застрявший в теле подростка, -- удивительные законы в этом мире! Развитие организма застыло, а разморозка с последующим взрослением возможны только при наличии синяков вокруг глаз, так называемых ониксов. Мило. Но факт остаётся фактом: под строгим контролем своего друга Надаля Пеша, Реймун был более успешным соблазнителем, нежели сейчас, когда стал думать собственной головой.

Не зря суп показался мне страшным -- местные гастрономические изыски продолжают радовать "разнообразием". Густой, похожий на слизь, бледно-зелёный кактусовый суп предлагалось подсластить сухариками из жареного крабового панциря, нашинкованного тонкой соломкой. На предположение о наличие в меню крабового мяса на меня посмотрели, как на спятившего тормаша, порешившего пару сотен человек за две-три минуты. Хитиновый покров нерастяжим, поэтому молодые речные крабы сбрасывают его при росте. Питаться отбросами? Фу! С тем же успехом могли бы подать к столу хитин таракана... но после сброса покрова они такие беленькие, прозрачные и... тошнотворное зрелище.

Я старалась не морщиться, ограничиваясь только любимым зелёным вином. На десерт предполагалось некое блюдо под названием "рисовый помп", но не мои любимые кофейные орешки. Застольный разгвор шёл во всю, а я лелеяла надежду, что хоть из риса приготовили что-нибудь съедобное. На столе, помимо гастрономических изысков, представлены все четыре вида существующего в этом мире вина: зелёное -- чистый виноградный сок, сладкое красное, кислое синее и горькое чёрное. Пару месяцев назад я перепробовало каждый, причём не только само вино, но и виноград, из которого делают выжимку и морозят ту в шарики. Цвет и вкус неизменен в процессе приготовления от свежего винограда до ледяного вина.

-- А сварить не пробовали? -- я поинтересовалась у леди Фламенко, с удивлением узнав в рисовом помпе простой хлеб. Не совсем простой, а рисовый. -- Получается вкусная каша. Добавить только масла или соли по вкусу.

Или мяса, -- кровожадно мысленно добавила я, но озвучивать идею не собиралась. Я не тормаш. Убийство и даже охота -- это их извращённая прерогатива. Травоядные... Но тут лорд Гаусельм обмолвился, усмехнувшись, что я ведьма. Верить в мои мистические силы они перестали уже давно, но боялись гнева старшего сына. Его якобы чудотворное спасение и угроза жизни вообще казалась им плохо продуманной ложью и паршивым театральным представлением. Единственное, что меня спасало, кроме защиты Реймуна, это непонимание причин, из-за которых я ему нужна, притом именно я и никто другой.