Зато Тобик стал совсем ручным. Он очень изголодался и охотно ел хлеб из моих рук, чего раньше не делал.
К тазу он не подходил.
С ворчанием проскакивал мимо него, поджавши хвост, к тетке под кровать и лежал там целыми часами.
После испуга тетка стала очень раздражительна. Во время обеда хлестнула меня полотенцем, когда я вздумал есть яичницу с уксусом.
Едва отец приходил домой, тетка набрасывалась на него с жалобами на чертей.
Один раз он даже рассердился.
Анна,-сказал он,-ты знаешь, что я в чертей не верю. Ты их завела в моей квартире и разделывайся с ними сама, как знаешь. Меня оставь в покое!
После этого тетка молчала целыми днями и дулась.
По ночам она спала в столовой и свою комнату запирала на ключ.
«Хитрая какая! — думал я.-Надо бы сделать так, чтоб она не могла выйти из своей комнаты. Но как это сделать?
Я долго ломал голову и, наконец, придумал.
— Тетя,-сказал я,-в вашей комнате в полу щели. Через них, наверное, вылезают крысы и пугают вас по ночам.
— И верно, что так!-обрадовалась она.-Ты бы, Ян, забил их чем-нибудь.
Мне только этого и надо было. Я забил щели около двери полосками жести. Присоединил к ним провод от катушки Румкорфа, а другой провел в дверной трещине в медную ручку.
— Если тетка пойдет через дверь,-рассуждал я сам с собой,-она непременно наступит ногами на жесть, а рукой возьмется за медную ручку — тут ее и треснет!
— Готово!-сказал я.-Теперь ни одна крыса к вам не пролезет.
— Спасибо,-буркнула она.-Как бы ты всегда так старался.
Тут кто-то постучал в кухню, и тетка пошла открывать.
— Подайте милостыньку!-услышал я старушечий голос.
— Нет ничего!-сердито крикнула тетка и хотела захлопнуть дверь.
— А поворожить не надоть?-прошамкала нищенка.- Могу на картах, на воде — как вам угодно!
Тетка задумалась.
— А дьявола можете изгнать из дома?-спросила она старуху.
— Можем, можем!-сказала нищенка и протиснулась боком в кухню.-Только сперва поворожить надо.
— А сколько вы возьмете за изгнание дьявола?-спросила тетка.
Старуха задумалась. Долго что-то соображала и высчитывала. Губы ее беззвучно шевелились.
— А сколько их?-спросила она.
— Я думаю, что один,-сказала тетка неуверенным голосом.
— Ну нет, матушка!-сказала нищенка.- Уж ты поверь мне: где один завелся — там около него и маленькие чертики есть!
— Так как же быть?-спросила тетка.
— А вот я сейчас поворожу, погляжу,-сказала старуха.
Она взяла ковшик и зачерпнула воды из кадки. Покрошила в него угля из печки.
Накрыла голову платком, с минуту смотрела в ковшик и бормотала себе под нос что-то непонятное.
Тетка нетерпеливо и с волнением смотрела на старуху.
— Вижу, вижу,-прошептала нищенка зловещим шепотом.-Ох, матушка, великий грех лежит на твоей совести каменным бременем. А черти-то вокруг тебя так и бегают, так и шныряют, а один из них-большущий…
Тетка побледнела, как полотно, и со стоном села на табуретку.
Старуха хитро посмотрела на нее из-под платка и продолжала.
— Сколько их? Тьфу, окаянные! Раз, два, четыре семь!.. Ох, матушка! Десять маленьких, зеленых, и один большой, черный!
Старуха подняла голову и выплеснула воду на пол.
Тетка дрожала, и зубы у нее стучали, как в лихорадке.
— Сколько же вы возьмете?- простонала тетка дрожащим голосом. Она была очень суеверна…
— Да что-ж, матушка, — сказала нищенка,-за большого-рубль, а за маленьких но полтиннику.
Тетка так и подпрыгнула на табуретке.
— Шесть рублей!- вскричала она.- Да ты что- белены объелась?
— Ну, как хочешь, матушка!-прошамкала старуха.- Дело-то не легкое,-и пошла к выходу.
— Постой!-закричала тетка с отчаянием в голосе и схватила старуху за рукав.-По четвертаку за маленьких согласна?
Старуха остановилась.
— Ладно,-сказала она.-Уж по бедности моей уступку сделаю. Тридцать копеек с чертика. За большого рубль. Два рубля вперед-на харчи.
Тетка согласилась, отсчитала старухе деньги и повела ее к себе.
— Надо бы эту каргу угостить хорошенько,- подумал я, залез к себе под стол и нажал кнопку с катушкой Румкорфа.
В это время старуха подошла к двери. Тетка почтительно шла за ней следом.
Нищенка взялась за ручку и вдруг вся скорчилась. Невидимая сила швырнула ее на тетку.
— Чур, чур меня! Рассыпься!-заорала старуха и бросилась бежать из дома.
— Постойте!-кричала тетка, но от нищенки и след простыл.
Так и пропали теткины два рубля.
Я тем временем уткнулся в подушку и хохотал во всю силу легких.
После этого случая тетка стала чаще прежнего ходить в церковь. Она, наверное, решила замолить свои грехи.
Но из церкви возвращалась злая, как ведьма.
Я старался не попадаться ей на глаза.
Сидел у себя в комнате и выдумывал новые средства.
Но тетка была неисправима.
Все мои опыты только ухудшали ее настроение
Я не мог ничего выдумать и приходил в отчаянье.
Один раз вечером я вернулся из аптеки, куда посылала меня тетка.
Я тихонько вошел в дом и увидел тетку в столовой. Она сидела в кресле и читала письмо.
Вдруг из ее глаз брызнули слезы, и она громко разрыдалась.
Когда я вошел в столовую, она быстро спрятала письмо в карман.
«Наверное, в письме что-нибудь про меня есть, -подумал я. — Надо бы его добыть».
Я пустился на хитрость: послюнил себе глаза и щеки и громко всхлипнул носом.
— Ты что?-спросила тетка.-Плачешь?
— Тетя,-сказал я пискливым голосом и всхлипывая.-Не плачьте, пожалуйста!
Я поцеловал ее в щеку. Одновременно вытащил письмо и сунул его себе в карман.
Тетка разревелась, быстро встала и ушла. Я, всхлипывая для приличия, вернулся к себе в комнату, наскоро вытер лицо рукавом и принялся за чтение письма.
Это было давнишнее письмо от моей матери к тетке.
Тетка в то время жила не у нас.
Она переехала к нам, когда умерла мать. Мне было тогда года три.
Я с трудом разбирал почерк матери. Она писала:
«Дорогая Анна! Мое здоровье ухудшается. Доктора говорят, что я недолго проживу. Если я умру, мой бедный маленький Ян осиротеет. Отцу некогда будет за ним смотреть. У него трудная служба и много дела. Одна надежда на тебя. Ты можешь быть для Яна доброй матерью и посмотреть за ним, пока он не вырастет. Когда Ян станет большой, ты передай ему мои золотые часы с цепочкой и книжный шкаф с книгами…»
«Какая она была добрая, — подумал я, — и какая тетка скверная! Все зажулила: и сундучок, и шкаф, и часы. Я уже вырос. Чего же она мне их не дает? Скряга!»
Тут мне пришла в голову превосходная мысль. Я ее обдумывал целый день.
Ходил к старику в магазин и запасся новыми приспособлениями.
Зима была суровая. Морозы то и дело завертывали градусов по тридцать. Занятия в школах шли с перерывами.
Как-то утром ко мне зашел Илька. Тетка ушла на базар, а отец был на службе.
— Ну, как дела?-спросил Илька.-Исправилась тетка?
— Нет еще,-сказал я.-Но у меня есть хорошее новое средство.
С этими словами я достал из-под кровати сверток.
— Хочешь помогать?-спросил я.- Поставим новый прибор и этой ночью испробуем.
— Нет,-сказал Илька.-Больше я не хочу быть монтером. Две недели прошли, и я теперь-старший механик. Ты мне обещал. Помнишь?
— Ладно,-нехотя согласился я.-Будь старшим механиком, хотя ты до сих пор ничему толком не научился и ничего нового не выдумал.
Илька согласился помогать. Я развернул сверток и вынул телефонную трубку и микрофон.
