ГЛАВА  4 , в которой Фил знакомится с двумя Александрами Сергеевичами, и узнаёт кое-что новое о фамильной истории Пушкина.

Фил вынырнул из чрева метрополитена на станции Пушкинская.  Общеизвестно, что метро это особая, таинственная  часть жизни каждого москвича. Вроде , как своё собственное тело, которое ненавидишь всеми фибрами души во время болезни , но без которого никак не обойтись. Так уж сложилась столичная  карма, что сколько бы ни строили в этом славном городе дорог  –  всё равно мало. Размножение автотранспорта в геометрической прогрессии моментально перечёркивает победные реляции московского руководства и даже махровый автомобилист, фанатично преданный своему четырёх колёсному лупоглазому коню, нет-нет да и опустится в это подземное царство. Да и , шутка ли сказать, первое своё слово малыш часто учит по сакральной надписи в вагоне, первые неосознанные объятия случаются в сумасшедшей толчее вагона, все свежие новости, пульс города,  да и страны, ты сможешь услышать от интернациональных попутчиков по сабвею. Здесь возможно абсолютно всё – встреча с другом, которого не видел уже добрую тысячу лет, вынужденный тест-драйв свежевыроненного телефона, по которому пробежит сотня спешащих в неизвестность  людей, знакомство с подарком судьбы, который прибила людская толпа прямо в твои объятия. А сколько нового доступного  всем органам чувств – это и ароматы всевозможного парфюма, стройными рядами  в виде людей-тестеров проходящих мимо, и  растопыренные руки хватающиеся за  всё, что попадётся  при внезапном торможении, а привычная гимнастика для зрительного аппарата в виде мелких надписей разнообразной рекламы, обогащающей твои познания о тех предметах, которые ни в жизнь не привлекли бы к себе своё твоё внимание. Впрочем, достаточно большое число поклонников дзен ежедневно просто  медитативно переносятся из одного конца города в другой, терзаемые лишь одной мыслью, ну, и зачем мне всё это надо, и потому, что появляются в метрополитене на следующий день, видимо, так и не могут найти ответ на этот животрепещущий вопрос…

Итак, Фил вынырнул, словно Иона из чрева Кита, на станции Пушкинская.  Довольно давно это был один из самых благолепных уголков старой Москвы. На этом самом месте стоял    необычайно стройный, изящный Страстной монастырь, построенный в стародавние года  на месте встречи москвичами у ворот Белого города Страстной иконы Божией Матери. Его стены нежно-сиреневого цвета тепло розовели при восходе неторопливо всходящего солнца, постепенно зажигаясь своими маленькими солнышками золотых луковок с крестами, а в пасхальную ночь, большой колокол Страстного монастыря первым откликался на благовест колокольни Ивана Великого, давая тем самым сигнал к началу праздничного звона всех монастырей и церквей Москвы. В начале, тогда ещё Тверского бульвара, лицом к этому монастырю , среди многоруких фонарей возвышалась застывшая фигура Поэта, со слегка задумчиво склонённой головой, рукой, небрежно засунутой за подборт  сюртука, в элегантном гармонично- складчатом плаще со шляпой в левой руке, отведённой за спину. Одна нога, словно продолжая шаг, будто соскальзывала с пьедестала, создавая впечатление, что ещё мгновение и Александр Сергеевич пойдет дальше, спеша по своим, одному ему ведомым делам, словно торопясь быстрее сесть за стол, чтобы записать только что пришедшую ему в голову мысль…

Этот памятник, остаётся одним из немногих в своём роде, ведь деньги на его изготовление по инициативе выпускников Царскосельского лицея, в котором учился Пушкин, собирала вся страна. В память о друге… Они действительно считали его одним из них, хотя прошло  несколько десятков лет и это были уже другие лицеисты… Но он всё-таки оставался их другом, оставаясь таким для всех последующих поколений .  Деньги собирали двадцать лет, а памятник изготавливали и отливали  в столице на Неве ещё пять долгих лет.  И  памятник получился , причём на столько хорош, что все современники отмечали совпадение черт лица  Пушкина. Он встал, там где ему положено было встать, изящным заключительным пазлом на точно отведённое  ему пространством и временем место, среди степенно застывших фонарей и проезжающих экипажей, спешащих простолюдинов и зеленеющих аккуратно-подстриженных крон деревьев, стоящих вдоль дороги, невысоких крепких двухэтажных кирпичных зданий и стоящего напротив золотисто-сиреневого Страстного монастыря, где , конечно же, за него непрестанно молились…

А в  1937 году, через 100 лет после убийства  Пушкина, усилиями большевиков, Страстной монастырь перестал существовать. Это произошло буднично-равнодушно, через месяц на месте монастыря зияла дыра, ещё одна незаживающая рана прошлого безвозвратно уходящего в небытие.  Как и всё, связанное с историей в этой стране, изменения были немного жутковаты. Словно памятник Командору, Пушкин развернулся на сто восемьдесят градусов и замер на другой стороне площади, на месте развалин Страстного…

Филя почему-то вспомнил про ту самую страстную икону из разрушенного монастыря… Её Филя лобызал  в церкви  Воскресения Христова в Сокольниках, теперь её дом там. Он долго сидел перед этой необычной иконой.  Светло-зелёный фон иконы словно завораживал, потрясало грустное спокойствие божьей матери , придерживающей прильнувшего к ней младенца  Иисуса и строгие лики двух ангелов по краям иконы с орудиями страстей – крестом, копьём и губкой…

Ноги у Фили немилосердно гудели, а живот периодическим урчанием напоминал о нарушении режима питания и настоятельно требовал вкусной и здоровой пищи.  Филя сел на скамейку и достал из рюкзака большую медную кружку с надписью «СОТВОРИТЕ МИЛОСТЫНЮ», любовно протёр надпись полой подрясника и поставил рядышком…

Внезапно рядом с Филей остановился сухонький старичок с тростью. Почему-то слово «интеллигент»  в сознании современного общества  слилось со словом «бывший» , как будто это ветеран войны или труда и интеллигентность , как болезнь которая со временем проходит, а  внешний облик образцового интеллигента  намертво сжился с образом Антона Павловича Чехова. Благообразный ,худощавый , в очках  с  бородой клинышком и усталостью от этой жизни в глубине глаз, хотя последнее , наверное, как доминантный ген присутствует у всех людей , относимых к этой породе. Подошедший старичок, как ни странно, действительно был чем-то похож на Чехова. Ветхое, не по сезону пальто серого цвета, было кое-где аккуратно заштопано, присутствовали и круглые очки, и реденькая бородёнка, а на голове, вот уж действительно редкость, красовалась шляпа. Когда Вы её видели последний раз в городе? Разительным  диссонансом выглядела дорогая  тёмно-коричневая трость  с металлическим набалдашником, возможно, по цвету даже и  серебряным…

-Ну, что, Человек Божий , как там на просторах нашей необъятной Родины? –  весело спросил  старичок, хотя его глаза грустно-участливо посмотрели на потрёпанное одеяние Фила.

- А Вы чей? Разве не Божий, - наивно спросил Филя, и уже убеждённо продолжил, - Все люди Божии, и плохие , и хорошие. Да и плохой, хороший, это  как посмотреть. Может для себя и своей семьи очень даже и хороший, а для других плохой.  Может когда и поступил вроде бы плохо, а глянешь через десяток лет оказывается и наоборот. Судить только себя можно, а других судить не твоё дело…

- Ба! Да ты философ! – опять улыбнулся старичок, присаживаясь на скамейку рядом с Филом. – Хотя , как тут не будешь философом? Всякий странствующий уже философ. Странствия – лучшее занятие в мире о котором мечтают все, а позволить могут себе немногие. Когда бродишь стремительно растёшь, в твоей душе откладываются люди, города, страны, и ты изменяешься вместе с ними. Таких людей узнаешь сразу. Если Господь привёл нас в этот мир, то какое счастье постараться как можно более познать его, а познавая его поневоле становишься философом. Сократ, например, считающийся  величайшим философом,  может быть лучшим из них, не написал ни строчки.  Это он был родоначальником философской диалектики, понимаемой как нахождение истины с помощью бесед, то есть постановки определённых вопросов и методического нахождения ответов на них. Он ходил по городам и  рынкам, слушал какую-то людскую болтовню Он умел задавать  правильные вопросы  и умел самое главное – слушать, внимательно слушать своего собеседника.  Сократ учил , что добродетель и есть мудрость, что знающий доброе обязательно поступает по-доброму, а поступающий по-злому или не знает, что такое добро, или творит зло, правда,  в целях конечного торжества добра. В понимании Сократа не могло быть противоречия между разумом человека и поведением его среди людей. .. Ну, а всем известный  русский Сократ , первый философ Российской империи бродячий философ Григорий Сковорода…