-  Диоген, между прочим, Филя, величайший мыслитель. Он  первый сказал, что если в жизни нет удовольствия, то должен быть хоть какой-нибудь смысл. И мы ищем этот смысл всю свою жизнь.

- Ну, и что, находим?

- Ну, у каждого своя судьба. Кто-то  находит его, а кто-то нет. Порою весь смысл в самом поиске. Порою он неуловим, как счастье , а его поиски неизбежны, как рок. Цена жизни в обретении её смысла. Порою  длинная бесполезная жизнь лишена всякого смысла, а порою всего лишь одно короткое мгновенье наполняет её смыслом и осознанием, что она прожита не зря. Довольно часто главным для нас является понимание ,что же  на самом деле нам нужно и осознание этого часто полностью изменяет нашу жизнь. Главное, никогда не унывать. Уныние – рукотворная вещь, которую мы создаём сами и в наших силах её разрушить…. Просто для этого надо понять, что ничто никогда не кончается словом «сегодня», что обязательно будет «завтра» и оно во многом зависит от нас самих. Ну, а для самых слабых есть утешающее понимание, что у многих гораздо хуже… А как часто мы сами не знаем чего хотим. Помнишь старую притчу о глухом, слепом и немом?

Воззвали как-то глухой, слепой и немой к Богу:

Скажи, Господи, за что нам эти несчастья? В чём мы провинились, что не так сделали?

-  Ты, - обратился Господь к глухому. – никогда никого кроме себя не слышал, не интересны были тебе чужие речи, не умел ты никогда никого слушать. Вот теперь ты никого и не слышишь, для чего тебе на других отвлекаться? Никто теперь не мешает тебе слушать только себя…

Ты, - сказал он слепому, - ничего кроме себя и своих нужд не видел, проходил мимо  отворачиваясь от чужой беды и горя. Я избавил тебя от трудов видеть то, что тебе не нравится.

А тебя, - сказал он немому, - я избавил от лишних слов, потому что не было у тебя времени помолчать. Ты затыкал всем рот своими речами и возможности вставить даже слово,  у людей не было, не слушал ты их. Вот и получили Вы все то, что хотели. Так почему же Вы недовольны, почему не радуетесь?

Но молчали несчастные ибо не полагали, что счастье, о котором мечтали обернётся горем. Так что надо помнить, что слух , зрение и язык нам даны, чтобы слышать, видеть и говорить с  другими, а не только с собою и роптать на другого не входит в число наших добродетелей.  Ведь послушаешь, так все вокруг любят друг друга, а всё равно бесконечно   одиноки. Начни слышать другого, тогда  сможешь его понимать, а там уж и до настоящей любви не так уж далеко, а  где любовь, там и счастье. Вокруг столько мастеров ломать чужие судьбы , но почему-то совсем нет  специалистов  сделать жизнь других лучше и  счастливей. А ведь  счастье невозможно купить ни за какие деньги, это совсем иное, но понимаем мы это часто слишком поздно. Быть счастливым и понимать это – удел немногих. Осознание этого приходит позже, иногда значительно позже. Во истину, что имеем не ценим. Счастливый человек не в ладах с  критичным отношением к миру. У него своё, собственное измерение. Он совсем не понимает этот угрюмый мир, а мир тихо ненавидит его, одновременно  завидуя этому состоянию…

Странная всё-таки это вещь – жизнь для тех, кто в миру. Внезапно осознаёшь это, смотря на стариков. Вот сидят они целыми днями на лавочках  сутками говоря ни о чём или перед телевизором, если друзей уже нет,  и вся их жизнь в общем-то сводится к двум вещам  – вовремя поесть и опорожниться, и ловишь себя на мысли – и в этом смысл жизни?  Да лучше побыстрее умереть, не отягощая своими проблемами близких…  А в то же время своя собственная жизнь также бессмысленна  –  беготня на работу, смысл которой часто не понятен и самому, и какая-то бесконечная , глупая суета с понедельника по пятницу, с передышкой в  выходные, которые мелькают ещё быстрее.  Что в этом больший смысл? Вот и получается, что всё в этом мире суета сует, всё суета… И только такие вещи, как любовь к Богу и ближнему, забота и помощь хотя бы своим близким, какое-никакое творчество наполняют её смыслом…

Так уж сложилось, так уж судил Господь,  что умирал отец Нектарий на руках у Фила. В один из визитов в скит, Фил узнал, что отец Нектарий совсем плох. Он лежал в своей келье осунувшийся и исхудалый. Слабо улыбнулся Филе и с трудом прошептал:

- Ну, вот, Филя, какой я непутёвый, ни жить достойно, ни помереть по-человечески не могу… Никакой пользы, одно только беспокойство всем от меня… Да и трус, оказывается…. Боюсь Филя предстать пред Господом, нечего сказать, нечем оправдаться… Молись Филя за многогрешного Нектария…

Сидящий рядом послушник , виновато произнёс, кивая на стол с сиротливо стоящей миской:

- Совсем ничего не ел… Ничего не хочет…

Филя вдруг ясно понял, что видит отца Нектария в последний раз, что скоро этого родного ему человека не станет. Отец Нектарий внимательно посмотрел на склонённых над ним  Фила и послушника  и прошептал:

- Я очень многих обидел. Вольно или нет . Живущих и ушедших. Может совсем немного меня оправдывает лишь то, что я Вас всех очень люблю и буду молиться за Вас до тех пор пока Господь позволит мне делать это. Здесь и там.  Я очень счастливый человек, потому что Господь  берёг меня, недостойного,  и не сталкивал меня с плохими людьми . Мне было очень легко жить с Вами и только собственное убожество и отвратительный характер мешали этому. Простите меня и не судите старого дурака строго!..

Он умолк, переводя хриплое дыхание… И тихо добавил: - Слава Богу за всё!

Фил вдруг вспомнил, как ему рассказывали про монастырь   Santo-Torbio dе Liebana, где есть уникальная дверь, называемая Вратами прощения. Эта старая дверь в церковь , обитая по краям восьмиконечными звёздами  с фигурками святых и крестом посередине. Перед входом, на двери, которая иначе зовется "Вратами прощения"  имеется надпись, которая гласит, что входящий в эту дверь, оставляет свои грехи позади. С этого момента, прошедший через  "Врата прощения", будет находить и открывать в жизни своей лишь святые "правильные" двери. Отец Нектарий не проходил через эту дверь, но всю жизнь он открывал правильные двери, и не только для себя…

* * *

Недалеко от могилки отца Нектария у Фила на этом перевалочном пункте вечности был ещё один друг. В обрамлении невысокой чёрной мраморной ограды, на зелёном холме одиноко стоял хрупкий белый ангел. Это было последнее прибежище маленькой девочки Сони, умершей несколько лет назад от рака  и похороненной рядом со своею бабушкой. Фил познакомился с ней и её мамой в одном из монастырей. Соня была в эффектной розовой курточке и с таким же розовым бантом в жиденьких русых волосах, прореженных химиотерапией.  В руке у неё  была  забавная кукла, которую она с гордостью пыталась продемонстрировать окружающим. Правда, никто из них особенно не рвался порадоваться за ребёнка. Одна из оказавшихся здесь бабок, прочитала мамаше мораль о том, что церковь не место для игр , а коллективное бессознательное начало недовольно поглядывать на них, так что изгнание из церкви было вопросом времени, весьма небольшого.

- Тебе нравится моя кукла? – услышал Фил тонкий детский  голосок. – Жорж очень одинок. Его никто, кроме меня, не любит, ведь он никому не нравится. Но он мой друг, а друзей любят не за красоту, правда?.. И ещё его любит Бог. Ведь он всех любит, правда?