+ + +

А вчера приходил в гости англичанин... Соседский британец кот Васька. Васька, кот со сложной судьбой. Был куплен кому-то на день рождения, жил в городе, в уютной квартирке, на полном довольствии, однако свободолюбивый характер Васи никто не ценил (срал где хотел, не взирая на принадлежность комнаты к кухне или зале и наличию в оных ковров и кроватей, а чаще прямо на них) , за что был раскулачен, лишён всех привилегий и отправлен хозяевами-***вэйбинами в ссылку в деревню на перевоспитание. Однако убить в Васе английские гены оказалось невозможно, к тому же " привычка свыше нам дана, замена счастию она ". Привычки у Васи остались прежние с настойчивостью революционера по-прежнему предпочитает гадить дома, в тепле и уюте, не видя особой разницы в городском и деревенском жилище. Порода чувствуется во всём. Он огромен, добр и вольяжен. На приставания Джека Рассела не обратил никакого внимания, степенно подошёл к его миске, закрыв своей жопой её от всего прогрессивного человечества и невозмутимо начал неторопливо жрать, не обращая никакого внимания на возмущённые повизгивания Джека, в котором проснулось жлобство к недоеденному. Васин взгляд предельно спокоен, это существо в прошлой реинкарнации, судя по-всему, было философом. Его взгляд на всё безмятежен, спокоен и нетороплив. Сначала считаешь его идиотом, но потом уважительно понимаешь, что это его жизненная позиция, которую постепенно начинают осознавать и окружающие. Он принципиально не ловит мышей и крыс, брезгливо обходя их трупики, может часами лежать с открытыми глазами , восхищённо глядя на этот мир. Удивительно, но он остался самим собой, дорогим, элитным британцем, по прихоти насмешницы-судьбы попавшим в российскую глубинку в забытую Богом деревню Лоск на берегу заросшей речушки Реса и , кто знает, может быть , тёмными ночами на рогожке в сенях ему снится Биг Бэн и кровать в опочивальне королевы, на которую он вполне мог помочиться...

+ + +

Москва опять встретила скверным настроением и проливным дождём.... Бесконечными бусами пробок на заплаканных улицах, угрюмой нелюдимостью водителей и пешеходов, обрывками вчерашних сплетен и холодным поцелуем ветра на небритой щеке. Занятно, но она почему-то дарит хорошее настроение, всем покидающим этот мрачный город, и как вечно бурчащая старуха, бубнит и хмурится при твоём возвращении. С какой быстротой здесь всё вроде бы и случившееся недавно переходит в разряд далёкого прошлого, почти преданий старины глубокой и порою уже не вспомнишь, то ли всего год назад это было, то ли уже десяток лет прошло. Это какой-то мистический сгусток застывшего янтаря, где события и время замерли в позах обозначивших движение, этакий стоп-кадр на убрусе твоей жизни, как страница старого, затёртого до дыр порнографического журнала, когда-то вызывающего живейший интерес, а сейчас перешедшего в многозначительное слово "свидетельства истории"... Ты снова в Москве, огромной коммунальной квартире, где каждый настойчиво умирает в своём замкнутом , отгороженном мирке, личном вполне комфортном аде, где никто особенно никому не нужен, а многие просто живут ожиданием отъезда. Хотя это , наверное, тоже счастье, когда есть надежда, есть повод куда-то бежать, а , может быть, и даже к кому-то, а не от себя. Конечность пути всегда означает тупик, а жизнь в тупике вряд ли возможна, поэтому встречный прохожий отворачивает своё лицо с блестящими капельками дождя и ты видишь в глубине его глаз призрачный мираж улыбки. Он понял, что ты просто его отражение в луже , ты тоже здесь временно, в прочем как и всё на этой вечной земле...

+ + +

Есть в жизни незаметные люди, но они порою освещают всю нашу жизнь, делая её сказочно-прекрасной. А когда они уходят, мы вновь погружаемся в темноту...

+ + +

Болезни , как впрочем всё в этом мире, имеют свои плюсы и минусы. Радикулит подло завалил на кровать , сделав тело временным узником прямоугольника у стены размером два на два в жизнерадостно-весёлый цветоче с цепочкой провода от планшета. Из сочувствующих лиц Джек Рассел, который нагло устроился между ног под одеялом и озабоченно сопит во сне о чём-то своём, собачьем. Замечательная грелка и молчаливый компаньон-собеседник. Правда , периодически он срывается на кухню к своей любимой миске, но тут уж кто его осудит. Мы тоже чаще всего необоснованно ждём манны небесной, полагая, что там, в Высших сферах, нам что-то должны...

Впрочем , болезни имеют и положительную сторону. Растёт образовательный уровень параллельно росту атеросклеротических бляшек, еда в кровати наш вечно недремлющий ген, наверное это единственное, что осталось у нас от древних патрициев.. Вспоминаешь, что кроме кино есть ещё и вязанки бумажных листов под названием книги, которые можно и нужно иногда читать. Сегодня осилил небольшие мемуары Кандинского "Оглядываясь назад" , которые были изданы у нас в 1913 и 1918 годах под названием "Ступени".

Любые мемуары интересны, ведь это взгляд в щёлочку на его жизнь и его время, зачастую гораздо более откровенный чем ты можешь себе представить, а жизнь великих людей даже при всей её банальности для нас захватывающа. Синдром обывателя, знаете ли. Профессия, как форменный мундир, накладывает отпечаток не только мемуары, а , наверное, на всё к чему прикасается человек. Мемуары Кандинского не исключение. Это в первую очередь впечатления, ощущения от любимых цветов в палитре, красок и форм этого мира и только потом сами мемуары. Я пришёл к печальному выводу, что обычный человек, не художник не сможет полностью понять его, оценить эти необычайные мемуары. Когда увлекаешься словом, то сразу чувствуешь,, узнаёшь с первых страниц книги "своего человека" , эти интонации, лёгкость и незашоренность виртуозное жонглирование словами, условность правил построения предложения и отсутствие жёсткой привязанности. Но это ощущение не художника, а просто человека искусства, так сказать гуманитария, что он свой. Но когда он начинает рассуждать о свете, красках, оттенках , то ощущаешь себя бессильным, непроходимо тупым и глупым.

Интересно само чтение. Сначала немного теряешься в этом некоторой непоследовательности и , вроде как, нелогичности материала, но потом понимаешь, что это своеобразие восприятия автора . Это , как мазки кистью, каждый отдельный мазок самодостаточен, это слово, эквивалент слова, и только потом из множества отдельных и порою , вроде как, несвязанных мазков складывается картина. Мемуары Кандинского этим и прелестны и не похожи на другие. У него довольно часто в одном предложении присутствую парадоксальные, несочетаемые образы, это , как набор впечатлений, вспышки фотоаппарата запечатляющие то одно, то другое и надо некоторое время, чтобы приноровиться к этому стилю автора. Его нельзя , как картину, рассматривать впритык, пристально критически оглядывая каждый мазок рискуешь потерять главное...

Обидно, но наверное, это всё же удел профессионалов, собратьев по цеху, только они в состоянии оценить эти необычные мемуары в полной мере. Чтобы видеть в полном объёме, надо не быть дальтоником. Мы можем лишь прикоснуться к его восприятию этого мира, слегка ощутить , попытаться потрогать цветовую изнанку его глазами, примерить на себя его восприятие. Но как этого мало!!! Как мы несовершенны,, убогие калеки, слепцы с пафосом судящие о солнце... Да, надо вздохнуть и признать есть элитарное искусство. Как музыка, где определённые вещи понятны только профессионалам и никому больше. Только они могут в полной мере оценить это. .. Но самородки, маленькие кусочки золота, разбросанные под равнодушно проходящими ногами, но от этого не становящиеся кусочками никчёмной породы... Это тайна, доступная избранным и посвящённым, а наша задача завидовать белой завистью и пытаться хоть немного понять, может быть когда-нибудь и нам повезёт...\