Алистрина покачала головой.

— За две недели вы нажили себе огромное число недоброжелателей, подозрительным образом совпадающее с количеством личного состава ВИРА. Поэтому сегодня я и пришла к вам одна. Вы теперь нерукопожатны, командир О'Доерти.

Через неделю её слова претворились в жизнь. О'Доерти арестовали, с чьей помощью, Алистрина не знала, да это и не было ей интересно. Главное — на пост начальника штаба вернулся командир Туми.

— Ну что, соскучилась по Лондону? — первым делом спросил он Алистрину. — Что-то слишком там спокойно в последние полгода.

И Алистрина, не медля и дня, отправилась в столицу метрополии. Лондонская бригада из замороженного состояния снова вернулась к работе. Нужно было успеть многое: обустроиться на месте, привезти взрывчатку, в конце концов, суметь сработаться после длительного вынужденного бездействия. Командир лондонской бригады тоже успел смениться и, будучи ставленником командира Туми, к Алистрине неприязни и пренебрежения не выказывал.

Началась подготовка к акциям. Кипучая работа даже у Дарси отбила охоту к дурацким выходкам в отношении Алистрины. Та в свою очередь начала забывать старые обиды и даже поддалась на уговоры командира вспомнить былые времена и пойти на акцию в мужском костюме и гриме.

Первой целью стал парламент, так старательно изображавший все четырнадцать дней ольстерской забастовки, что он не в силах повлиять на протестантов и образумить профсоюзных лидеров. Что поделать, раз британское правительство не в силах совладать с лоялистами, особенно если им это так удобно и выгодно, то и ВИРА им не подвластна. На сей раз никаких телефонных предупреждений, здание парламента — это не гражданский объект, а резиденция врага.

— Жаль, что сейчас июнь, — сетовал Брендан, — если бы провести акцию в октябре или ноябре, когда будет церемония открытия парламента…

— Зачем? — не поняла Алистрина.

— Тогда бы это выглядело как наша солидарность с Пороховым заговором 370-летней давности. Что не смог Гай Фокс, сделали бы мы.

— Действительно, хорошая аллюзия, — согласился командир. — Те заговорщики были католиками и готовы были подорвать всё здание с обеими палатами в полном составе и королем — убийцей католиков. Две с половиной тонны пороха…

— У нас столько нет, — тут же отрезала Алистрина.

— Понятное дело, что нет. Но как было бы величественно через 370 лет довести Пороховой заговор до логического конца.

— Там больше тысячи комнат. — Алистрина решила опустить мечтателей с небес на землю. — Никакой взрывчатки не хватит минировать. И времени тоже. И вообще нас засекут, если вертеться около здания больше получаса.

— Да знаем мы, не нуди. Это же просто мечта, уничтожить правительство в память о Гае Фоксе…

Всё обошлось куда проще — в здание парламента вошёл малоприметный молодой человек в строгом костюме, наверное, один из помощников какого-нибудь пэра, и в забывчивости оставил портфель с бумагами за мусорной корзиной, что не сразу и заметишь. Одним зарядом порушило стены в вестибюле, выбило стекла и ранило одиннадцать человек.

Не прошло и месяца, как в том самом Вестминстерском дворце после завершения ремонта на одном из заседаний парламента прозвучало важное заявление: вскоре процедура интернирования в Ольстере будет постепенно упразднена.

— Три года, — говорили в бригаде, — они хватают людей и сажают за решетку без всякого суда и следствия, держат их годами без предъявления обвинения. Их бьют, пытают, выбивают ложные показания. А теперь нам говорят, что это, конечно, закончится, но постепенно. А сколько это «постепенно»? Год, два, десять? Скольких ещё они пересажают? Наших добровольцев там единицы, а лоялистов почти что нет — одни мирные католики. Сколько ещё их арестуют во время этого «постепенно»?

— То заявление в парламенте только политическая уловка. Два месяца назад Ирландия подала на Британию иск в Страсбургский суд по правам человека за эту саму практику интернирования и пыток. Вот власти теперь и изображают видимость перемен.

В Дублине тоже слышали новость о «постепенном» прекращении интернирования и тоже всё поняли. Командир Туми отдал приказ подобрать цель. Знатоки истории сошлись на Тауэре — зловещей тюрьме, где томились те, кого власть и короли посчитали изменниками. Опять же, там пытали и казнили Гая Фокса.

— Что-то мне это кажется сомнительным, — жаловалась Алистрина. — это же музей и сокровищница, там только туристы. Кого вы собираетесь устрашать этой акцией?

Видя её колебания, командир бригады распорядился, чтоб она изготовила бомбу, доставить её до места он поручил другим людям. Как итог — один человек убит, сорок один ранен.

Командир Туми рвал и метал, особенно после того как на лондонскую квартиру одного из добровольце нагрянула полиция и арестовала его. Бригаде спешно пришлось сворачивать все свои действия и перебираться за город, подальше от тех мест, куда полицию мог навести ещё недавний соратник. Никто не обвинит его, если он заговорит, все понимают, что у полиции есть много действенных и крайне болезненных методов развязывать язык.

— Зря мы пошли в этот Тауэр, — сетовал Брендан. — Майк засветился, я нет. Пока что. Хватит теперь этих исторических параллелей, надо делать свою историю.

— Это точно, — кивнула Алистрина. — опять та же ерунда получается — один месяц, только две акции и залегли на дно. Хорошо хоть в Белфаст не отзывают.

— Это ты об О'Доерти? Да, тот ещё был перестраховщик. Потому и запороли с его командиром почти все акции. Пока ты была за старшую, успевали куда больше и почти без крови.

— Брось, — отмахнулась она на похвалу. — Сам помнишь, как я испортила акцию в метро.

— Зато нас не взяли, — резонно возразил Брендан. — Уж лучше перебдить, чем сесть.

— Ага, прямо как О'Доерти — и перебдел и сел.

— Знаешь, — серьёзно сказал ей Брендан. — О'Доерти не предатель. Знаю, многие об этом говорили, но это не так. Просто он один из тех людей, которые боятся принимать решения, боятся брать на себя ответственность. Ему просто не надо было становиться начальником штаба, это совсем не его место.

— Как знать, — кинула Алистрина.

— А ты бы смогла отдать приказ, зная, что при его выполнении может полечь половина исполнителей?

Она задумалась и закурила:

— Ты прав, не смогла бы и не стала. Я не рвусь на высокие должности, потому что моё дело простое — выполнять приказы.

Новый приказ пришёл только через два месяца — пока в Ольстере спецслужбы один за другим отстреливали законно избранных членов национального совета, необходимо было продумать, согласовать и организовать массированное устрашение британских солдат на территории, которую они по наивности считают безопасным тылом. Полномочия командира лондонской бригады свернули до представительских, планирование было поручено Алистрине.

Начали с Гилфорда, где после бегства из Лондона жили Алистрина с Дарси. На примете у женщин были два паба, где постоянно собирались резервисты. Бомбы решено было делать по старинке — гелигнитовые, но с малым зарядом, чтобы можно было пронести их в паб. Первым взрывом ранило шестьдесят пять человек и убило пятерых — одного гражданского, но всё же четырех солдат. Две из них были женщинами из королевского армейского корпуса, но что поделать, на войне как на войне — и бомбу эту собирали две женщины. Власти среагировали быстро — вторым взрывом никого не задело — всех посетителей другого паба успели эвакуировать.

И тут же настало время готовиться к возвращению в Лондон с новой акцией. Вот только часовых механизмов больше не было.

— Можно, конечно, — рассуждал командир, — сделать ручную бомбу, с коротким предохранителем… — Посмотрев в сторону Алистрины он спросил. — Можно ведь?

— Можно, конечно, — без энтузиазма согласилась она. — Только кто согласится её метать?

В комнате наступила тишина. Никто не соглашался на такой риск.

— Я, конечно, могу попробовать, — продолжила Алистрина, — сделать. Но тогда я пойду сама.