- Если ты про нож, то ты не первый, кто пробил мне сердце насквозь. Первым был снайпер в сорок втором.

   - Нет, я говорю про пулю.

   - А что пуля? Спасибо ей, придала мне настолько некондиционный вид, что никто из армии победителей не пожелал меня даже насиловать. Мужчины такой брезгливый народ, что от вида женщины с кровью из глаз и ушей у них пропадает всякое желание.

   Полковника это откровенное заявление заметно смутило:

   - Прости за Майера, - начал оправдываться он, - он просто перепугался, когда ты поднялась на ноги. Ты была первым альваром, кого он так близко увидел. Он бы не стал стрелять тебе в голову, если бы не вся обстановка вокруг, эти трупы повсюду...

   - Ну, скажите спасибо Гиммлеру и командованию британских войск, я-то тут причем? - И ещё с большей желчью Алекс добавила, - Не я сгоняла в лагерь людей, и не я морила их голодом. В чём проблема, вы же искали кого-то другого, так чего ко мне прицепились?

   - Извини, Алекс, просто извини нас за ошибку. Майера уже давно нет в живых, поэтому я прошу у тебя прощения. У нас с ним была неверная информация от Красного Креста, они перепутали расположение подлагерей...

   - Никто ничего не перепутал, - прервала его Алекс. - Тех зажиточных венгров действительно поменяли с нами местами, после того как Красный Крест привозил гуманитарную помощь.

   - Вот, значит как. Но они не сказали нам главного, что людей из венгерского лагеря можно было выкупить за валюту или золото. Знай мы это раньше, не стали бы организовывать спецоперацию и под прикрытием войск лезть ночью в Берген-Белзен.

   - Так кого вы хотели найти? Ты говорил про какого-то Сарваша. Кто он?

   - Банкир. Многие альвары доверили ему свои деньги, а тут конец войны, Европа трещит по швам, а банкир неизвестно где, и счета обналичить никому не может. Нас с Майером просто попросили найти его.

   - И как, нашли?

   - Сам нашёлся. Так что ещё раз извини, твои страдания были напрасны.

   - Ты полковник королевской армии? - решила прояснить ситуацию Алекс.

   - Нет, полковым командиром я был давно, когда господарь Штефан решил дать бой королю Матьяшу.

   Ответ Алекс слегка разочаровал:

   - Понятия не имею, кто все эти люди, где это было и когда.

   - В Молдове в 1467 году.

   - Так, - задумалась она, - значит тебе что-то около пятисот лет. Разве так может быть?

   - Выходит, что может.

   - По-моему ты меня дуришь.

   - Жаль, что ты так считаешь. Но ничего, думаю лет через сто ты убедишься в правоте моих слов.

   - А если не доживу?

   - Все доживают.

   - А если меня убьют?

   - Нет такого оружия, чтобы убить альвара.

   - А ядерное?

   Полковник устало вздохнул.

   - Что ж вы, нынешнее поколение, словно помешались на этом ядерном оружии? Понятия не имею, но сильно сомневаюсь, что оно чем-то в этом поможет. Тебе что, не терпится умереть?

   - Я просто спросила.

   - А я просто ответил - умереть нельзя.

   - Круто, - кисло добавила Алекс.

   Хотя, если это правда, то можно без опаски лезть хоть в перестрелку, хоть в заминированный паб - ничего страшного с тобой не случится. Вообще-то Алекс и раньше это делала, но теперь душу ей будет греть уверенность, а не хлипкая надежда на удачу.

   - У тебя точно нет проблем со здоровьем? - внезапно спросил полковник.

   - Откуда, я же, оказывается, бессмертна.

   - Я всё про ту же пулю. Дерево, конечно, давно разложилось, но сердечник остался. Если ударишься головой, может начаться кровоизлияние.

   - Спасибо за предупреждение, буду беречь голову.

   - Правильно, - кивнул он. - У тебя, случайно нет проблем с документами? Фортвудс готов помочь, сделать всё, что нужно и с правдоподобной датой рождения.

   - Нет, спасибо у меня всё есть, - поспешно отказалась Алекс. Не говорить же ему, что один паспорт ей подарила неизвестно чья спецслужба, а другой - ВИРА.

   - Ладно, рад за тебя. Но помнишь, о чём я тебе говорил тогда в сорок пятом? Соблюдай правила и не убивай ради крови.

   - А просто так, ради амбиций, можно? - решила сострить Алекс.

   - Можно, - с заметным ехидством ответил полковник, поморщившись, - но тогда тебя арестуют, а потом передадут в Фортвудс. Мне казалось, большинство альваров с годами начинает сильнее ценить хрупкость человеческой жизни.

   - Я просто пошутила, остынь, - соврала Алекс.

   - У тебя есть постоянный даритель?

   - Кто? - не поняла она.

   - Донор, который даёт тебе свою кровь. Наверное, тот молодой человек, с которым я тебя видел.

   - Нет, это был коллега по работе.

   - И где вы с ним работаете?

   Алекс сурово посмотрела на полковника:

   - Не скажу.

   - Хорошо, не говори. Так где ты берёшь кровь?

   - У одной девушки.

   - Давно.

   - Года три.

   - Это хорошо. Ещё год и можешь расстаться с ней.

   - Зачем? - не поняла она.

   - Чтобы найти нового дарителя, если не хочешь чтобы с ней что-то случилось.

   - А что с ней может случиться?

   - Скорая смерть. От болезни или несчастного случая. Чем больше такие как она дарят, а мы принимаем, тем меньше им остается жить отведенный им срок. Разве за пятьдесят с лишним лет ты этого не заметила?

   Алекс поразили его слова. Она убивает Дарси только потому, что выпивает не больше стакана её крови в месяц? Как же так? Скольких людей ей приводил отец, а потом и Гольдхаген для переливания крови, которых она видела всего несколько раз в жизни. А что с ними происходило потом ей и в голову не приходило интересоваться. Неужели Ойген полёг под Сталинградом не от советского артобстрела, а потому что она пила его кровь? Неужели её второй супруг Яни пропал в пустыне не из-за песчаной бури, а потому что исправно отворял для неё свои вены? А Шеймаса едва не убили в Кровавое Воскресенье тоже из-за этого? А с Дарси-то что случится?

   А полковник будто и не замечал её смятения и продолжал:

   - Ты, конечно, вольна решать сама как поступить. Всё равно чей-то срок придётся укоротить. Или понемногу, но многим людям, либо одному, но очень быстро и весь. Это решать только тебе.

   - Значит, - поражённо произнесла Алекс, - я убийца по природе?

   - Смертные тоже убивают животных, чтобы их есть.

   - Но мы же люди, разве нет?

   - Люди, конечно, но немного другие. Я вижу, мои слова расстроили тебя, но это правда, закон природы, по которому, грубо говоря, годы жизни в замкнутой системе есть величина неизменная, но способная передаться от смертного организма к вечноживущему. Чтобы тебе не подсказывала совесть и воспитание, изменить ничего нельзя.

   - А если я перестану пить кровь?

   Тут полковник посмотрел на Алекс поверх очков, отчего она невольно поёжилась, вновь увидев его красные зрачки:

   - Если у тебя настолько развита сила воли, то станешь похожа на мумию и впадешь в анабиоз, пока на твоё тело не попадет хотя бы капля, хотя бы крови животного.

   - А кровь животных можно пить?

   - Можно, но пользы от неё мало, постепенно сама станешь похожа на зверя. Не думай обо всём, что я тебе сегодня сказал, твою природу эти знания не изменят.

   Алекс только отвела глаза и пробурчала:

   - Лучше бы ты мне вообще ничего не говорил.

   - Извини, не мог. Ты альвар и должна понимать, кто ты есть. К тому же незнание не освобождает от ответственности.

   Домой в тот день Алистрина вернулась в крайне расстроенных чувствах, даже Дарси не смогла допытаться, что с ней такое произошло.

   Что Алистрина узнала нового от этого полковника? Что она альвар, и её нельзя убить, но она сама убивает людей не только бомбами, но и питием крови и будет делать это вечно. Не слишком-то воодушевляющая информация.

   Работы, на которую можно было бы отвлечься, по-прежнему не было. Алистрина даже перестала думать об Артуре Харрисе, только мысли о собственном альваризме заняли её разум. Но ровно до того момента, пока в квартире не раздался телефонный звонок: