- Очевидно потому, что при рукоположении епископ наделил именно вас правом отправлять таинства, а их нет. - Оппонент хотел было возразить, но Мурсиа опередил его вопросом. - А исповедуют мирян в вашем приходе тоже миряне?

   - Нет, - почти удивлённо ответил тот, видимо, подумывая ввести и такую практику. - Но я счёл справедливым дозволить женщине подавать святые дары, ведь столетиями Церковь угнетала женщин, но теперь в век равноправия и терпимости наш долг отвести в богослужении женщине свою роль.

   Мурсиа не стал допытываться, что гаагский священник считает вековым угнетением женщин, рассчитывая услышать только глупости о ведьмах и кострах инквизиции. Спросил же он о другом:

   - Согласно прошлогоднему заявлению, папа резко осудил саму идею женского участия в службе, если она не монахиня, разумеется. И ваша прихожанка, насколько я знаю, монахиней не является. Но меня больше всего интересует, почему она подавала Тело Христово в руки прихожан? В жалобе сообщается, что один пожилой человек с тремором рук выронил его, а после в суматохе Тело Христово было попрано ногами вашей же паствы. Разве вы не понимаете, что было совершено кощунство?

   - Но ведь всё вышло совершенно случайно, - и без тени вины оправдывался тот, отчего отцу Матео стало дурно и, казалось, перестало хватать воздуха.

   - Если бы вы как священнослужитель, что отправляет мессу, лично раздавали Тело Христово и не в руки, а как положено на язык, попрания ногами не могло произойти в принципе.

   И подобных бесед с клиром у отца Матео за полгода службы при монсеньоре Ройбере состоялось великое множество. Он даже начал впадать в ранее не свойственный его натуре грех уныния, каждый день слыша собственными ушами о плодах реформ Второго Ватиканского Собора и введении нового чина мессы.

   Вызывались в Ватикан и служители из Брюсселя, и отец Матео как можно более бесстрастным голосом спрашивал:

   - Почему во время богословского конгресса в храме на алтаре демонстрировался пластмассовый макет мужского полового органа?

   - Так ведь на конгрессе обсуждался половой вопрос.

   - А изображение было наглядной демонстрацией для тех, кто не подозревает, как он выглядит? - Отец Матео отчаянно вздохнул и добавил, - Это уже что-то из фантазий Рабле...

   - Так ведь на конференции было много молодых девушек.

   - Так вы для них демонстрировали макет? - поразился Мурсиа. - Но зачем?

   - Это был элемент полового воспитания.

   - На алтаре? - Ещё более суровым голосом переспросил Мурсиа.

   И священник согласно кивнул как ни в чём не бывало.

   ... и из Лиона:

   - Почему вы обвенчали в церкви обнаженных мужчину и женщину?

   - Они нудисты по убеждению, - говорил пожилой священник и мечтательно добавил, - и я подумал об Эдеме, об Адаме и Еве, первых людях и супругах, которые тоже не знали стыда наготы...

   - Они не знали стыда ровно до того момента пока не вкусили плода от древа познания.

   - Да, но воспоминания о том, как человек был безгрешен и жил в раю...

   - Однако все мы теперь живём на грешной земле.

   ... и из Лондона:

   - Почему во время мессы вам прислуживал абсолютно голый мальчик-пономарь?..

   ... и из Роттердама:

   - Почему вы обвенчали двух мужчин-гомосексуалистов?

   ... и из Парижа:

   - Почему во время мессы во время чтения символа веры вы курили сигарету?

   ... и из Гренобля:

   - Как вы могли допустить, чтобы в вверенном вам храме устроили боксерский поединок с тотализатором?

   ... и из Реймса:

   - Почему вы не вмешались, когда молодые люди начали раскуривать в соборе гашиш?

   - Но что я мог поделать?

   - Сразу же выгнать кощунников.

   - Но их было человек десять.

   - Тогда вы должны были вызвать полицию, а не допускать, чтобы святотатцы начали мочиться на стены и сношаться на полу. Это же Реймский собор, в нём принимали помазание французские короли, в нём причащалась Жанна д`Арк.

   - Да, но ведь всё могло быть куда хуже...

   Куда ещё хуже отец Матео расспрашивать не стал. Ему не хотелось знать.

   Но самый дикий случай произошёл, что было крайне неожиданно для Мурсиа, в Мексике. В руки отца Матео попала кинопленка с записью служения мессы в храме Божьей Матери Гваделупской. На ней было запечатлено, как архиепископ Гомес на алтаре закалывает ножом черную козу. Цепким взглядом отец Матео сразу отметил, что распятие в храме перевернуто, что является главным атрибутом хорошо знакомой ему по старым временам чёрной мессы, на которой священник-отступник обыкновенно приносит животное в жертву демону Азазелю. Но вот неувязка: архиепископа Гомеса от Церкви никогда не отлучали. Более того, эту кинопленку прислал в Ватикан сам архиепископ в качестве демонстрации служения нового чина мессы в правильной, по его мнению, трактовке.

   Этот фильм продемонстрировали совету кардиналов на очередном заседании конгрегации, и архиепископа Гомеса поспешили вызвать в Рим вовсе не для похвалы за новаторство. Беседу с ним поручили отцу Матео. Архиепископ был явно недоволен тем, что опрашивать его будет всего лишь священник, а не равный по сану, и потому с отцом Матео держался дерзко и высокомерно:

   - Я вам ещё раз объясняю, месса служилась в День Искупления...

   - А я ещё раз вам повторяю, - не сводя чёрных глаз с архиепископа твёрдо произнёс отец Матео, - что День Искупления, не христианский, а иудейский праздник.

   - Величайший иудейский праздник, - не унимался тот. - В Израиле его соблюдают даже светские евреи.

   - И много в Мехико евреев? Может в вашем городе им не хватает синагог?

   - Левит, глава 16, - решительным тоном произнёс архиепископ Гомес, всем видом показывая, что тяжёлый взгляд отца Матео его не страшит.

   - И что?

   - Левит, глава 16. - снова повторил архиепископ, будто укоряя отца Матео в незнании Священного Писания.

   - И возьмет двух козлов, - начал монотонно читать по памяти отец Матео, - и поставит их пред лицем Господним у входа скинии собрания; и бросит Аарон о обоих козлах жребий: один жребий для Господа, а другой жребий для отпущения. И приведёт Аарон козла, на котораго вышел жребий для Господа, и принесёт его в жертву за грех, а козла, на котораго вышел жребий для отпущения, поставит живаго пред Господом, чтобы совершить над ним очищение и отослать его в пустыню для отпущения.

   На архиепископа Гомеса эта точная цитата впечатления не произвела, и потому отцу Матео пришлось задать ему самый животрепещущий вопрос:

   - Ваше высокопреосвященство, мне надо полагать, что на пленку не попал второй козёл, на которого вы возложили все грехи паствы? Если не секрет, куда вы его отпустили? Вроде бы в окрестностях Мехико нет пустыни. Может вы кинули козла отпущения в жерло Попокатепетля? Достойное соединения мезоамериканской и древнееврейской традиций.

   - Вы не понимаете о чём говорите, - затараторил на эту издёвку архиепископ. - Это древняя традиция, она упоминается в Библии, она служится по сей день...

   - Иудеями, а не христианами.

   - Вы умаляете значение Ветхого Завета? - пошел он в контратаку. - Да будет вам известно, что в декларации "Об отношении Церкви к нехристианским религиям" сказано, - и он начал медленно и степенно цитировать документ Второго Ватиканского Собора, - что католическая церковь никоим образом не отвергает того, что истинно и свято в этих религиях, и с уважением относится к этим нормам и доктринам, которые, хотя они во многом отличны от ее собственных установлений и предписаний, всё же несут в себе лучи той истины, которая просвещает всех людей.

   - Тогда вам стоит снять архиепископское облачение, пройти гиюр и исправно ходить в синагогу.

   Тут страсти начали только накаляться, и архиепископ заносчиво произнёс:

   - Вы что, не слышали о комитете по связи между католической церковью и международным иудейским комитетом по межрелигиозным консультациям? Да будет вам известно, что комиссия призывает обогатить христианское мышление с помощью лучшего понимания той или иной реальности в иудаизме.