лица у слушателей выражали небывалый ужас; то ли от жалости к себе.

Услужливая мужская половина притащила семь грибов, найденных возле злополучной

поляны. Две штуки я сразу выкинула, потому как впечатления после них рисковали стать

незабываемо-прекрасными. Жаль, что первые сто мгновений. Потом человек ничего не

вспомнит по другой причине — в Кущах богов, как я слышала, жизнь земская забывается

напрочь.

Остальные грибки я покрошила ножичком и добавила в кашу. Всяко сытнее будет.

Из тайника шишиг Лис умудрился вынести четыре баночки с настоями. По аромату я

определила, что все они безвредны: одни для вкуса, другие — против незначительных

болячек. Понадеявшись на то, что по прошествии времен с настойками ничего не случилось, я глотнула одного из них — против простуды, а остальные запихнула в сумку. Заодно нашла

в книге чары, и теперь нога окончательно потеряла чувствительность, зато не зудела и не

разрывалась от боли.

Следующим подарком стала невероятных размеров карта, завернутая в жесткую бычью

кожу. Та, конечно, истрепалась, да и время её создания граничило с началом правления

богов, но находке я была несказанно рада. Ориентируясь даже на такую карту, мы могли

примерно определить расстояние до ближайшего селения или столицы.

Спутники подозрительно обнюхивали бурлящее варево, а я всматривалась в расплывчатые

символы на изветшалой коже. Взгляд зацепился за название деревни, пройдя через которую, мы бы прилично сократили путь до столицы.

Я завыла от возмущения.

Пункт двенадцатый. Не идите за ведьмой туда, куда она вас зазывает

«В родные края хочется вплоть до того,

как ты оказываешься в них».

Из заметок путника.

Везение — сомнительная штука. Что считается подарком богов? Сумка, полная златцев?

Умение выпутываться из любых передряг? Выгодное замужество? Или отметина с названием

деревушки, из которой ты смоталась давным-давно в наивном желании никогда не

появляться там снова?

Но теперь вспомнились лица матушки и отца: ясные деревенские улыбки; серо-голубые

глаза; веснушки, переплетенные с нитями морщин.

Дом стоял рядом с речушкой, и я каждое утро проводила возле воды, наблюдая, как

необъятные селянки полощут белье и бесстыдно сплетничают о чужих бедах. После, когда

солнце всходило над макушками берез, помогала маме, смотрела, как папа размашистыми

рывками косит траву косой, сверкающей в рыжих лучах.

Когда я сбежала, старшая сестра уже нянчилась со вторым сыном. С младшеньким братом я

прощалась при свете луны. С единственным из всех. Он плакал мне в рубашку, шмыгая

курносым носом, а я обещала обязательно вернуться.

И знала, что обману его.

Как же давно это было. Можно, конечно, сделать крюк и обойти деревеньку, но я почему-то

захотела вернуться туда хоть на денек.

— Ребят, — голос звучал как-то опустошенно, — нашлась одна короткая дорога.

— Какая? — Всемил присел рядом и со знанием дела сказал: — Учти, этих деревень нет, речка перекрыта мостом, этот ручей давно забился.

Его палец тыкал в самые разные точки, но не затрагивал кружочек с выписанными на нем

рунами. «Приречные зори». Богиня судьбы звала меня туда. Я прочертила ногтем

предполагаемый маршрут ровно до села.

— Сколько идти до деревни?

— Три дня, — подумав, ответил князь.

— Остановимся в ней?

— Зачем? Место пустяковое, раз я о нем не слышал. Или ты о ночевке?

— Да так.

Я прикусила губу. Внутри голосили то ли кошки, то ли чайки.

Первым заминку заметил, как ни странно, Лис. Он пощелкал перед лицом пальцами и задал

вопрос одним только кивком. Я глупо улыбнулась и промычала нечто неопределенное.

— Слава, ты чего? — добрый варрен со всей дури тряхнул меня за талию.

— Мелочи. Кстати, надо бы закупиться едой, а то кашу с червями я больше не выдержу.

Предоставьте поход мне.

— Почему?! — единодушно возмутились спутники.

Хм, они думают, будто похожи на писаных красавцев после ночи родства с природой да

прогулки по жилищу шишиг?

— Лад, ты выглядишь не лучше, — рассмотрев ответ в моем многозначительном молчании,

прыснул в кулак князь.

— Я — женщина. Меня пожалеют и снизят цену, а вас выбросят за ворота или забьют

палками. У местных нищих заработок низкий, будут они им делиться со всякими

проходимцами.

Довершая высказанное, кот одобрительно мяукнул.

***

Однообразие выводило. Деревья, коренья, снегопад, переходящий в дождь. Заплетающиеся в

ветках волосы, расцарапанные руки, немеющая нога. Воющий от усталости Кот. Последнего

пришлось нести. Животное по-хозяйски сложило лапы мне на плечо и размахивало длинным

хвостом перед самым носом.

Всемил и Лис, нагруженные взятыми из тайника вещами, покорно околачивались позади. Их

неприязнь друг к другу была столь заметной, что обжигала мои лопатки.

Подрались бы, честное слово. Надоела эта тихая война, пахнущая разгорающейся грозой.

— Почему ты безоружен? — с вызовом спросил Лис.

— В каком смысле?

— Ну, с собой ты клинок не прихватил. А как же традиции, благородный род, именной меч

за спиной. Ты его где-то посеял?

Я, обернувшись, прислушалась к начинающейся перепалке. Началось. Невидимая молния

сверкнула лучистым оскалом варрена.

— Предпочитаю не носить оружие в спальню, — словно громовым раскатом, гаркнул

Всемил. — А, если помнишь, сбежали мы именно оттуда.

— Ой, да конечно! — хохотал Лис. — Сказать, что я думаю?

— Мне безразлично. Твой удел — в камере гнить, а не советы раздавать.

— Тварь, — выплюнул варрен.

Пятый обмен оскорблениями за день. Честное слово, давно бы прибила их, но земля мерзлая

— замучаюсь закапывать мертвецов. А оставлять их гнить нехорошо — могут восстать

упырями да пойти скот грызть. Я обреченно застонала.

— Больше нечего сказать? — подначивал Всемил. — Кончились мыслишки, да? Ну, не

переживай, дружок. Боги не всех наделили одинаковыми способностями. Кому-то повезло, что научился считать до пяти.

Ну, нет! Довольно!

Я отняла у Лиса мою книгу. И застыла посреди леса, торопливо перелистывая истертые

страницы. Мельком заметила, что во взглядах спутников появилась одинаковая

настороженность.

Да где эти чары... Должны быть, я когда-то видела.

— Что ищешь? — Всемил попытался заглянуть за плечо, но получил по носу кошачьей

лапой и уныло отошел.

О, нашла!

Полтора десятка мудреных пасов, шепотков. По венам цепкими паучьими лапками

расползался мороз. Грудь заледенела, как вспомнила, что недавно применялась мощная

ворожба, и отказывалась принять простую. Холод врезался в ребра. Кости задубели. Но всё

разом стихло. Меня словно окатило ведром горячей воды.

Получилось ли?

— Лис, — ласково позвала я, — скажи что-нибудь.

Тот открыл рот, но вместо звуков вылетела лишь тишина. Брови варрена взметнулись к

высокому лбу. Губы двигались вначале размеренно, а потом начали изгибаться в явной

ругани. Лис схватил себя за горло. Ко мне подойти он так и не осмелился.

— Теперь ты, — оторвавшись от созерцания одного счастливчика, я подмигнула князю.

Точно такое же действие. Надеюсь, голос не пострадал. Похожим проклятьем пользовалась

учительница, когда я вздумала пререкаться с ней, да только то было на крови, и молчала я

около трех недель. А после хрипела ещё с полгода. Надеюсь, мужской половине повезет

больше. Пусть подумают над поведением.

Я глубоко вздохнула. Рядом суетились две фигуры. Трогать меня они не решались, зато

чертили на снегу неприличные слова, а иногда даже осмысленные предложения.

Как же я устала. Наверное, волшба — это испытание, данное богами. Радости она не

приносит, люди от неё страдают.

Помнится, нашелся по мою душу кавалер. Милый парнишка. Пел отлично, мастерил