- Ты уйдёшь первым. Слишком много возился с искусственными веществами. И сейчас в твоём теле слишком много яда.
Значит, таково моё наказание… Такова моя награда за стремление улучшить жизнь чернореченцев! Ну, что ж… теперь надлежит спокойно принять, что заслужил. Ответить за всё. За все души, которые погибнут в будущем из-за меня.
Почему-то я смог закрыть лицо руками. Только я видел сквозь них… это было бесполезно… всё было бесполезно… Всё, чем я жил!
Мы долго молчали… или недолго?.. Здесь не было времени… здесь уже начиналась вечность… Только я с ужасом понял, что даже за Гранью во мне всё ещё живёт моя душа. Все мои чувства… всё моё раскаяние… вся моя боль… всё осталось со мной. Всё уйдёт вместе со мной…
Цветана… успеет ли она покинуть Черноречье? Сможет ли выжить?
Цветана… я вдруг так отчётливо вспомнил её смеющиеся глаза… её лицо…
Цветана… ты, твой облик и эта нежность тоже уйдут вслед за мной… Душа забирает с собой память о самых важных людях, когда уходит из жизни…
Жаль… мне правда жаль, что я так недолго был рядом с тобой! Жаль, что я так много думал о делах, о стране и так мало, совсем кроху – о тебе…
- Слушай… - сказала Мириона наконец. – Там идёт дождь…
- Какая мне теперь разница, какая там погода?!
- Там идёт дождь, - добавила она устало, - Я пытаюсь смыть с твоего тела хотя бы часть ядовитых веществ.
- А разве это что-то изменит?
Женщина говорила, не слушая меня, устало глядя куда-то вдаль:
- Я пробую отдать тебе силу из магического слоя вокруг дворца…
Она вдруг дрогнула. Мгновение – и уже стояла надо мной, подрагивая от усталости, смотря на меня тускнеющими глазами:
- Если ты захочешь жить, твоя душа будет бороться. Ты сильный. Может, у тебя появится ещё немного времени.
Вскакиваю. Кричу:
- Так я буду жить? Буду?!
- Немного… ещё… - взгляд куда-то сквозь меня, - Около полугода у тебя, возможно, будет, - Мириона вдруг взглянула прямо мне в глаза. Страшное, измученное было у неё лицо, - Я прошу тебя о помощи, Вячеслав! Помоги!
- Разве… я могу что-то сделать?
- Ты сильный. Ты истинный алхимик.
Потрясённо выдохнул:
- Кто?!
Ведь… их могло и не быть на свете вовсе, истинных, прирождённых алхимиков! Тех, которым не нужны учебники и схемы. Потому что они с самого рождения чуют, что и с чем нужно смешать и для чего. Им не нужно учить, где какие Нити, основы… потому что они видят их и так… Они видят основу мира, основу всех веществ… но… я же не такой! Я никогда не видел Нитей!
- Ты будешь их видеть. Сможешь. После сильного потрясения душа может или погаснуть, или разглядеть мир ещё лучше. И ты алхимик. Ты умный. Твоя душа сильная. Люди слушают тебя, - душа мира торопилась, волновалась, - Помоги, Вячеслав! Умоляю тебя, помоги! Спаси их! Всех этих людей… Спаси их!
- Н-но… что я могу? На что я гожусь? Полуживой… и если я выживу, то лишь ненадолго…
- Найди лекарство от «Проклятия алхимиков»!
Я растерянно смотрел на неё. Никто не смог. Никто же не смог за века существования алхимии! Так разве ж я смогу? У меня и времени-то почти не осталось! Если вообще выживу…
- Найди лекарство от «Проклятия алхимиков»! – с мольбой выдохнула душа моего мира, - Ты сильный. Ты умный. Люди слушают тебя. Ты будешь видеть Нити… Спаси их! Пожалуйста! Спаси этих людей! Когда люди мучаются, то я тоже мучаюсь… Я плачу от твоей боли… я плачу от боли других… ваша боль – это моя боль… но я не смогу спасти вас в одиночку! Слишком много яда!
Обычно в таком смятении и отчаянии женщины плачут. Но она не плакала. Она просто стояла и смотрела на меня. Но было в её взгляде столько боли… столько боли внутри её бездонных глаз… и я вдруг ощутил эту боль как свою… как свою собственную боль…
Просто… люди – часть этого мира. И мир чувствует их боль, как свою собственную. Но наши души – часть этого мира. Или этот мир – часть наших душ? И моя душа чувствует её боль как свою… всегда чувствовала… я просто в жизни этого не замечал!.. И… в старых легендах говорилось, что мир живой… что наш мир умеет чувствовать… он разумный… Наша Мириона живая и разумная… я не верил, но… так и есть… Когда-то люди Первого народа говорили с ней… по-простому общались… дружили… Потом разучились её слышать, перестали понимать… Но я понял её! Я смог услышать голос Мирионы! Она умоляет меня о помощи! Меня, простого человека, прозванного «книжным червём»! Но… если я что-то смогу… может, стоит хотя бы попытаться? Ради Цветаны… ради Алины… ради всех остальных… Полгода – это не так уж и мало…
Я осторожно взял её руки, сжал её пальцы между ладоней… странное ощущение теплоты…
- Не плачь, Мириона. Я сделаю всё, что смогу!
Душа мира мне улыбнулась. Столько надежды, столько счастья появилось в её глазах! Что-то внутри меня потеплело от её надежды и ощущения её радости. Мы – это часть мира. Мир – это часть нас.
- Как мне выжить? – тихо спросил я, - Как мне выжить, чтобы попытаться справиться с этой болезнью? Или… это просто сложное отравление?
- Ты прав. Это очень сложное отравление. Нити искусственных веществ глубоко въедаются в тело, в твои Нити, в твой магический слой… Дождь идёт… Там дождь идёт… - она вдруг высвободила свои руки, мягко подтолкнула меня в спину, - Иди… иди скорее! Чтобы успеть выжить! Иди быстрей!
И снова подтолкнула меня. К пропасти. Значит, я туда должен уйти. Ну, ладно.
- Бывай! – почему-то ляпнул я, обернувшись, вместо слов прощания.
Женщина улыбнулась, тепло-тепло. И снова внутри меня всё залило теплотой. Она робко подняла руку, повторяя человеческий жест. Я улыбнулся ей, отвернулся и быстро пошёл вперёд. В пропасть. Чтобы жить. Чтобы бороться.
Лишь на мгновение остановился на краю. Мир подо мной… был так красив! Отсюда, с краю… мне слышны какие-то звуки… песня ветра… шелест листвы под окнами… чьё-то прерывистое дыханье где-то рядом со мной… Ну, ладно, я пошёл.
Я сделал шаг вперёд. И провалился в жизнь…
Потолок был смутно знакомым… Каким-то потускневшим… Рядом кто-то был… большой и тёплый… сидел на постели возле меня…
Посмотрел в бок. И растерянно вздрогнул.
- Ты… плачешь?
Отец сгрёб меня в объятия, так судорожно сжал в сильных руках, что я едва не задохнулся. Горячие капли падали мне на голову, на лицо… Отец… плачет… из-за меня? Так… ему не всё равно? Ему не всё равно?!
Мы сидели так долго… Было душно… то ли от его объятий, то ли от тепла его тела…
Голубые тусклые нити где-то в груди тянулись к лёгким…
Я вздрогнул. Король торопливо выпустил меня, заглянул мне в лицо:
- Тебе плохо, сын? Пить хочешь? Я лекарей позову… - осторожно опустил меня на подушки. И быстро двинулся к выходу из моей спальни.
Сын… кажется, он впервые назвал меня сыном! Просто сыном… и это так хорошо! Ради этого стоило заболеть! Стоп… я же болен… я страшно болен… мне осталось только полгода или около того…
- Вячеслав, стой!!! Ты спятил?!
Мир немного помутнел. Ноги задрожали. Я опёрся рукой о кровать. Отец возник около меня как-то неожиданно.
- Щенок, ты спятил?! Марш в кровать! Ты едва только пришёл в себя! Лекаря и алхимики все как один твердили, что ты был на Грани! Ты не слышишь меня? – он взволнованно сжал мои плечи, легонько встряхнул, - Ты… - голос его дрогнул, - Не слышишь меня?..
- Мне надо спешить…
- Ты едва Грань не перешёл! Куда спешить? – король торопливо запихнул меня в постель, одеялом укрыл, подоткнул концы вокруг меня.
Отец заботился обо мне… так открыто… это было так непривычно… и так мило… И… я не могу ему сказать… что это хрупкое счастье – это ненадолго… Смотрю в его встревоженные глаза – и не могу. Впрочем, так у меня будет больше сил, чтобы бороться с болезнью. Потому что в этой жизни у меня есть отец…
- Можешь… позвать Докучая? Это молодой алхимик… он уборщик в Школе алхимии близ Связьгорода и… мой друг…
- А ещё этот парень – глава отряда камней и трав? – король усмехнулся.
