Она прижала к ране антисептическую салфетку и ослепительно ему улыбнулась.

– Ну, вот и готово!

Скрам медленно, словно не веря, отнял руку. Порез на предплечье выглядел воспаленным, но чистым.

– А больше ты ничего не можешь сделать?

– Ампутация? – игриво предложила Стелла.

– Да ну тебя, я же серьезно. Она, знаешь ли, болит.

Она выкатила глаза.

– Как насчет криозаряда?

– Это еще что такое?

– Понизим твою температуру тела до абсолютного нуля где-то на полсекунды. То есть буквально заморозим тебя на месте. Потом транспортируем на планету, где есть нормальные медицинские условия, а они там уже разморозят тебя и вылечат. – Она подарила ему еще улыбку. – Не паникуй, Скрам, я просто шучу. Стала бы я тратить криозаряд на такого олуха, как ты. Они вообще-то для экстренных случаев.

– Ну ладно, твоя взяла.

– На, лови, – она кинула в Скрама закатанным в пластик бинтом и попала. Тот отскочил у него от головы. – Последний перевязочный пакет. Все для тебя, большой мальчик.

– Не надо со мной шутить, – сказал Скрам. – Я боевую подготовку не проходил. Мне даже драться не нравится. Я вообще компьютерный техник, а никакой не солдат.

Они сидели в крохотном медицинском отсеке корабля – по размерам он не тянул даже на лазарет. Внутрь помещалась только узенькая койка, несколько компьютеров, пара шкафов и крутящийся стул для Стеллы. Вот и сейчас она как раз крутнулась и подцепила со стола бутылку воды.

– Тебе еще повезло, – сообщила она, хорошенько отхлебнув. – Руку не потерял. Пара сантиметров в любую сторону – и программировать тебе отныне одной рукой.

Скрам потерянно поглядел на руку и зубами разорвал упаковку бинта. Он даже съежился еще больше обычного, хотя и так был невелик ростом и вдобавок тучноват, с грустными глазами и жидкими, до времени поседевшими волосами, стянутыми назад, в куцый хвостик. Кончик его был зеленый – последнее напоминание о давних попытках сделать себя «поинтереснее» для дам.

– Ну, что еще такое? – Стелла поставила бутылку обратно. – Давай, ты можешь мне рассказать.

– Я чуть нас там всех не прикончил, – тихо сказал Скрам, робко поднимая на нее глаза. – Это даже нормальной миссией не назовешь. Просто глупая разбойничья ловушка – и я чуть нас всех не прикончил…

– Забудь. Ты жив, мы живы, это все, что имеет значение. Как я уже говорила, тебе повезло. Нам всегда везет.

Он вздохнул.

– В один прекрасный день наша удача возьмет да вся выйдет.

– Мы сами себе создаем удачу. Пошли, давай найдем чего-нибудь пожрать.

И она первая устремилась по узкому коридору в сторону бортовой кухни.

Скрам потащился следом, поправляя повязку.

– Боуман в удачу не верит. У него будет другой взгляд на вещи.

– А вот Боумана предоставь мне, – успокоила его Стелла.

На камбузе высокий, темноволосый, мускулистый мужчина в полной полевой форме свисал с бежавшей под потолком трубы, упражняясь в подтягивании; труба под его весом гнулась и негодующе скрипела. При виде Стеллы и Скрама по его физиономии расползлась широкая улыбка.

– Эгей! Как оно ваше всё, друзья? Как наш ходячий легкораненый?

– Жить буду, – сказал Скрам с натужной улыбкой. – Пока, по крайней мере.

Стелла развалилась в кресле и собрала свои черные волосы в порядком растрепанный пучок, связав его резинкой.

– У нас совсем худо с припасами, Передний Край. Я уже старые антисептические салфетки в ход пускаю, потому что бакторея совсем не осталось. Нам вскоре придется где-то остановиться и пополнить запасы.

Передний Край слегка оперся о стол.

– Это не так-то просто, рядовой. Мы в глубоком космосе, совсем рядом с границей…

– Я намерена поставить вопрос перед капитаном.

Передний Край вытер шею полотенцем и ухмыльнулся.

– Ну, уж лучше ты, чем я, крошка.

На пороге Боумановой каюты Стелла притормозила. Команду не то чтобы очень часто вызывали к капитану. Глубоко вздохнув, она решительно схватилась за ручку двери.

– Простите, что беспокою, шкипер…

Джон Боуман отмел извинения одним движением одного пальца. Человек он был большой во всех смыслах слова: высокий, широкий в плечах, загорелый и закаленный десятилетиями битв. Лицо его выглядело так, словно его высекли из единой глыбы гранита; глубоко посаженные глаза горели из-под выпуклого лба; чуть сломанный нос кривился над тонкими прямыми губами. Темные, не знакомые с расческой волосы, прошитые там и сям сединой, прятались под старой кроваво-красной банданой.

– Корабль поврежден, – безо всякой преамбулы заявил он своим низким, энергичным рыком.

Никогда ему не приходилось повышать голос, чтобы быть услышанным… и тратить слова впустую – тоже.

– Пираты пробили дыру в одном из хвостовых топливных баков. Нам потребуется остановка на ремонт.

Стелла коротко вздохнула от облегчения. Что она там говорила Скраму про удачу?

– Где будем вставать? – спросила она.

Боуман сел обратно за стол – тот был маленький, заваленный старыми предметами амуниции, оружием, мониторами, картами. Где-то посреди всего этого торчала маленькая 3D-голограммка: молодые мужчина и женщина улыбались в камеру, обнимая долговязого темноволосого паренька со сломанным носом, который, впрочем, тоже улыбался. Стелле приятно было воображать, что это молодой Джон Боуман, целую жизнь назад, со своими родителями. Неужели он когда-то умел улыбаться? Спросить Стелла не решалась.

Боуман оживил один из экранов с картами на столе, подвинув голограмму в сторону, чтобы освободить место.

– Мы сейчас в секторе Каппа Галанга. Здесь ничего нет – ну, не считая пиратов. Самая окраина земного пространства. От нас до ближайшей обитаемой звездной системы двадцать световых лет. И сорок – до того, что ты бы рискнула уже назвать цивилизацией. Ни дотуда, ни досюда топлива у нас не хватит.

Стелла нахмурилась, вглядываясь в карту.

– Значит…

Толстым пальцем Боуман ткнул в единственную световую точку.

– Вариант у нас только один. Вот этот. Маленькая, забытая, даже не нанесенная на некоторые самые свежие карты планетка – зато в пределах досягаемости. Раньше служила пограничным аванпостом. Значит, там, скорее всего, есть то, что нам нужно.

– Она торчит в точности на границе, – осторожно заметила Стелла.

Боуман поднял на нее взгляд. Его серые глаза были холоднее стали.

– А я разве сказал, что никакого риска нет?

– Но вы сказали, что нет других вариантов.

– Вот именно.

Стелла снова наклонилась к карте, пытаясь разобрать имя крошки.

– Хурала. Звучит довольно мило.

– И не надейся.

«Бродяга» был модернизированный флотский патрульный корабль, спасенный со свалки лет за двадцать до того, как на него наложил лапу Боуман. Переоборудовали его чаще самых смелых догадок текущей команды и, уж конечно, куда чаще, чем показывал бортовой журнал. С годами интерьер эволюционировал согласно потребностям сменявших друг друга экипажей, оставаясь все тем же тесным кошмаром клаустрофоба. Чем ближе «Бродяга» подбирался к Хурале, тем отчаяннее Стелле хотелось выбраться уже, наконец, наружу и глотнуть свежего воздуха. Она давно уже чувствовала себя в ловушке.

Опершись на спинку пилотского кресла, она через плечо Переднего Края уставилась на несущуюся внизу скалистую бурую поверхность планеты.

– А вон и космопорт, – сказал Скрам, ткнув в один из дисплеев на летной консоли. – Двадцать кликов к северо-западу.

Передний Край приземлил судно на одной из маленьких, расположенных кру́гом посадочных площадок. Со всех сторон громоздились какие-то ржавые сараи; никаких других кораблей видно не было.

– На самом деле это старая дозаправочная станция, – объяснил Скрам. – Такие места были полностью автоматизированы. Если в цистернах еще что-нибудь осталось, давайте заправляться и ходу дальше.

– О’кей, – раздался спокойный Боуманов рык из задней части рубки. – Давайте в темпе, парни. Не стану вам лишний раз напоминать, что мы сейчас находимся на самом краю обитаемого человеком пространства. Тут нет ничего и никого, но я не собираюсь торчать тут лишнего, чтобы не привлекать к себе никакого ненужного внимания. Часовое увольнение на берег, и мы стартуем.