— Это здесь? — спросил Марлон Симмондс.

В последние годы Родерик нередко работал вместе с Марлоном. Ничего настолько серьезного, чтобы их можно было считать партнерами, но еще в молодости они промышляли уличным воровством, после чего в шестьдесят девятом вместе с Усаросом совершили ряд грабежей. Затем в семьдесят третьем оба отсидели срок за неудачное ограбление склада «Марина-молл». После освобождения они примкнули к банде Ло Кина, мелкого главаря, заправлявшего рэкетом в западной части Тулозы, где и оставались по сей день. Общая история и пришедшее вместе с ней взаимное доверие сделало их идеальными напарниками для этой работы.

— Что там написано на чертовой табличке? — прошипел Родерик.

— Восемнадцать и два ноля, — ответил Марлон, взглянув на медные цифры над воротами в арке из сухого коралла.

Марлон обладал одной особенностью: его ничто не могло взволновать. После укрепления тела биохимическим способом он весил по меньшей мере вдвое больше, чем Родерик, и двигался с непреодолимой инерцией двадцатитонного грузовика. Его сознание стало своего рода отражением физического состояния, что позволяло Марлону идти по жизни с уверенностью, что лишь немногие осмелятся встать на его пути.

— Значит, здесь, верно? — уточнил Родерик.

Партнер Ло Кина, поручивший им это дело, расписал детали задания очень подробно. Номер дома, имя человека, с которым они должны были побеседовать, и короткий промежуток времени, за который им следовало управиться, были определены самым строжайшим образом.

— Ладно.

Марлон вытащил из кармана куртки нож с волновым лезвием и обвел им кованое железо вокруг замка. Ворота распахнулись, едва слышно скрипнув петлями. На несколько мгновений Родерик замер, ожидая сигнала тревоги. Но в доме не раздалось ни звука. Тогда он провел ладонью по воротам, и его эл-дворецкий доложил об отсутствии какой бы то ни было электронной активности. Родерик молча усмехнулся. ОС-татуировка и сенсор обошлись ему недешево, но они того стоили.

В садике перед бунгало было темно. Высокая стена из сухих кораллов загораживала большую часть уличного освещения, а в невысоком домике не горело ни одного огонька. Родерик перевел зрительные вставки в инфракрасный режим. Изображение в розово-серых тонах получилось невероятно плоским. Недостаток объема всегда замедлял работу. Когда-нибудь — возможно, даже с гонорара за это задание — Родерик приобретет такую же вставку для второго глаза и получит картинку в приемлемом разрешении. Партнер Ло Кина обещал им хорошо заплатить.

Рука Родерика скользнула в карман кожаной куртки, и из кобуры появился «Эвдем-606» — новенький ионный пистолет. Его рукоятка лежала в ладони превосходно. Такого дорогого оружия у Родерика еще никогда не было. Заключенная в «Эвдеме» мощь придала ему уверенности, какую он испытывал нечасто.

Марлон вырезал замок из деревянной входной двери, и снова Родерик не обнаружил никакой электрической активности. Все было так, как им описали. Поль, живущий здесь старик, слыл едва ли не сумасшедшим эксцентриком. Напарники осторожно вошли в темный холл.

— Что ты делаешь? — сердито прошептал Родерик.

Марлон, двигаясь вдоль стеллажа, изучал стоявшие на нем вазы и статуэтки.

— Ты же слышал, что сказал тот мужик: берите все, что хотите. Как думаешь, эти хреновины чего-нибудь стоят?

— Откуда мне знать? Мы займемся этим после, понял?

Марлон безразлично пожал широченными плечами.

Родерик включил небольшой портативный модуль. В неосвещенном помещении экран вспыхнул чрезвычайно ярко. Перед Родериком развернулся план бунгало, на котором была отмечена спальня хозяина.

— Сюда.

Они осторожно направились в глубь дома, тщательно глядя себе под ноги. Внутри царил жуткий беспорядок, здесь лет сто никто не прибирался. Родерик проверил несколько роботов-горничных, стоявших в нишах: все аккумуляторы были безнадежно разряжены. Он еще никогда не сталкивался с отсутствием электричества, хозяин бунгало жил словно в каменном веке.

На полпути к гостиной у Родерика отказали зрительные вставки, и мир вокруг снова стал непроницаемо темным.

— Проклятье!

— Что такое? — недовольно буркнул Марлон.

Родерик обнаружил, что портативный модуль перестал подавать признаки жизни. Эл-дворецкий также отключился.

— Черт! Твои вставки тоже вырубились?

— Ага.

Неуверенность в голосе Марлона только усилила беспокойство Родерика: этот громила нечасто испытывал сомнения. Родерик прищурился, всматриваясь в темноту. Два высоких окна пропускали неясный свет с улицы и казались смутными серыми прямоугольниками, давая возможность рассмотреть только общие очертания мебели.

— Это не случайность. Нашу электронику вывели из строя.

— Что будем делать? — спросил Марлон. — Я захватил фонарик. Хочешь, посвечу?

— Не уверен. Он знает, что мы здесь. Что предлагаешь?

Родерику показалось, что над окном что-то шевельнулось. Темное пятно скользнуло вверх по гладкой стене. Такого не может быть. Даже в голову брать не стоит. Адреналин подстегнул воображение? Тем не менее Родерик поднял пистолет и нацелил его в ту сторону, где находилась предполагаемая цель. На лбу мужчины выступила испарина.

— Ну и что он нам сделает?

В голосе Марлона прозвучала хвастливая уверенность. Они даже и не думали говорить шепотом.

Родерик опустил пистолет. Он был готов отразить любую угрозу.

— Ладно, свети.

Он ждал, пока Марлон шарил в карманах куртки. Затем узкий луч пересек гостиную и прошелся по стенам. Пистолет Родерика неуклонно повторил его маршрут. Марлон развернулся кругом, осветив старинную мебель, прикрытую пыльными чехлами. Кроме них двоих, в комнате никого не было. И, что более важно с точки зрения Родерика, над окном тоже не было ничего, что могло бы двигаться.

— Эй, старик! — громко произнес Марлон. — Выходи скорее, мы тебя не тронем. — Он говорил так, словно успокаивал испуганное животное. — Нам понравились твои статуэтки, вот и все. Обойдемся без неприятностей.

Напарники переглянулись. Родерик пожал плечами.

— В спальню, — скомандовал он.

Боковым зрением он снова уловил движение над головой. Марлон, должно быть, тоже что-то заметил, поскольку луч фонарика метнулся вверх. Родерик взглянул на потолок, покрытый странными лоскутами ржаво-коричневого меха.

Ностат, висевший прямо над Родериком, спикировал вниз. Родерика будто окутало меховое одеяло, скрыв верхнюю часть тела, выше локтей. От неожиданности Родерик завопил и начал извиваться, пытаясь сбросить с себя непонятный предмет. С мехом ностата стали происходить изменения: ворсинки начали сплетаться в тончайшие острые шипы. Зверь крепче обхватил свою жертву, отчего в одежду и кожу Родерика впились десятки тысяч тонких иголок. Шипы проникли в горло, наполнив его кровью и оборвав мучительный вопль. Рефлекторная дрожь сотрясла тело, несмотря на то что сознание уже почти погасло. Именно такие судорожные движения несчастного давали ностату огромное преимущество — тонкие и прочные шипы оставались неподвижными в напрягшихся мышцах Родерика и потому резали их, словно миниатюрные скальпели. Плоть на верхней части туловища Родерика в одно мгновение была измельчена до состояния фарша. Из упавшего тела брызнула кровь, которую ностат начал жадно всасывать через отверстия своих полых шипов.

В первом захвате иглам существа не хватило силы, чтобы пробить череп жертвы. Вместо этого они кромсали мягкие ткани, пронзая насквозь глаза, уши, нос и щеки. Перед тем как окончательно потерять сознание, Родерик успел услышать испуганный рев Марлона, последовавшую за ним беспорядочную пальбу из обоих ионных пистолетов и треск ломающейся мебели.

На следующий день после посещения Марса Найджел проснулся в постели с двумя из своих жен — Нуалой и Астрид. Биологический возраст обеих составлял примерно тридцать пять лет, тогда как фактически каждая из женщин прожила дольше века. В гареме они исполняли роль своего рода матерей-утешительниц, и Найджел приглашал их в тех случаях, когда хотел провести спокойную ночь: прошлым вечером спокойствие ему было действительно необходимо. Неделя выдалась нелегкой — в связи с исходом беженцев из Утраченных двадцати трех миров Военный кабинет столкнулся с неиссякаемыми проблемами. Вылазка на Марс, как посчитал Найджел, могла бы стать приятным развлечением после напряженной работы в кабинете. Типичная реакция человека на кризис среднего возраста — выйти из-за стола и заняться практической деятельностью. Но ледяная пустыня пробудила старые воспоминания, которые не способствовали умиротворению. Забытый всеми древний космический корабль совершенно неожиданно вызвал ощущение вины. После возвращения с заброшенной планеты настроение Найджела стало еще более мрачным.