Поль глубоко затянулся сигаретой.
— Послушай. — Меллани поднялась и расправила короткую юбку. — Если ты не хочешь заниматься этим сам, скажи, кто сможет справиться. Только назови мне имя. Я не дам ему отпраздновать его четырехсотый день рождения.
— Я слишком стар, чтобы пересматривать свою философию.
— Тогда решай.
— Если ты права…
— Я права. Но мне нужны доказательства.
— Почему их не может добыть твой защитник? Только не ври мне, пожалуйста.
— Не знаю. Он говорит, что не хочет иметь отношение к физическим событиям. Либо ему на все наплевать. Либо он подыгрывает другой стороне. Или хочет, чтобы мы сами за себя постояли. Или все это вместе. Не знаю. Барсуми-анец посоветовал мне не слишком ему доверять.
Поль удивился.
— Барсумианец? Ты побывала на Дальней?
— Только что оттуда вернулась.
— А ты немало попутешествовала за последнее время, не так ли?
— Ты имеешь в виду звезду порно?
— Я помню, как впервые тебя встретил. Была какая-то вечеринка на яхте Резаля. Ты была тогда просто хорошенькой молодой штучкой.
Меллани пожала плечами.
— Это было около четырех сотен лет назад. По крайней мере, мне так кажется.
— Ладно. Я организую слежку за Барон в унисфере. Посмотрим, что из этого выйдет. И знаешь, после моего омоложения…
— Разумеется. Я позабочусь о том, чтобы ты не дожил до пятисот лет.
Над горами Даусинг занимался бледно-серый рассвет, проявивший на фоне пустого неба зубчатую линию черных вершин. Саймон Рэнд вздохнул, стоя перед узким входом в пещеру. Прежде он с радостью встречал каждое утро на этой земле, испытывая гордость и удовлетворение. Теперь же новый день неизменно начинался с пугающего ожидания очередного осквернения.
В первые несколько недель после высадки чужаков их деятельность была почти незаметна. Все больше гигантских конических кораблей приводнялось и взлетало с поверхности Трине-бы, вызывая ураганы и смерчи по всей его площади. Облака пара, генерируемые пламенем термоядерных двигателей, быстро остывали, но все же успевали достичь скалистых стен, окружавших озеро. В результате после каждого взлета или посадки появлялся туман, не рассеивавшийся по несколько дней, а то и недель и разметаемый только следующими полетами.
Сырая промозглая погода значительно облегчала жизнь горстке оставшихся на планете людей, скрытно пробиравшихся по прилегающим к озеру ущельям. Густой туман скрывал их от большинства установленных чужаками сенсоров, и они могли вплотную приблизиться к новым сооружениям, появлявшимся на руинах Рэндтауна, заложить самодельные бомбы и вновь исчезнуть в бесчисленных клубах водяного пара. Они не имели возможности оценить причиняемый ими ущерб, но каждый взрыв приносил членам маленького отряда Саймона удовлетворение. Это помогало им не падать духом.
Теперь полеты кораблей прекратились. Последний из них взлетел три недели назад и исчез в одной из червоточин чужаков, открытых на орбите Элана. Пелена неестественного тумана постепенно рассеялась, уступив место чистому горному воздуху, и видимость как для сенсоров, так и для людей увеличилась до нескольких километров.
На первый взгляд изменения казались незначительными, почти незаметными, но только не для того, кто наблюдал этот пейзаж день за днем на протяжении пятидесяти лет. На континенте Райселл лето подошло к концу. Раньше в это время под солнечным небом собирали урожай винных ягод и зерновых. Сейчас же небосвод был почти постоянно затянут тучами, и непрерывно дувшие не по сезону сильные ветра приносили с собой сильные грозы и ливни. Под воздействием теплого тумана и жара от пламени двигателей снежные шапки на горных вершинах практически исчезли. Полеты космических кораблей привели к повышению температуры в районе на несколько градусов. С этим Саймон был готов смириться: через год климат смог бы восстановиться, и снежные покровы вернулись бы к своим обычным границам. Но никакие ледники, сколь плотными они ни были, не могли скрыть ужасного увечья склонов Регентов, где ядерный взрыв уничтожил детекторную станцию, построенную флотом. Силуэт горной цепи необратимо изменился. Оползни, ударные волны и жестокий жар взрыва превратили величественные горы в жалкое подобие прежних вершин. Лишь недавно они снова стали покрываться снегом и льдом. Тепловое излучение, однако, распространилось далеко от возникшего кратера; сменятся несколько поколений, прежде чем радиоактивные осадки пойдут на убыль.
Внизу в городе и прилегающих долинах чужаки также продолжали сеять разрушение. В течение пятидесяти лет люди, привлеченные красотой этой земли, тщательно старались ее сберечь. Борьба за сохранение первоначального облика планеты велась неустанно. На склонах гор выращивали завезенные с Земли и других планет злаки и деревья, но все это делалось не в ущерб местной растительности. Озеро Трине-ба с его уникальной экологией было защищено от любых загрязнений и промышленного использования.
И все эти старания теперь были сведены на нет праймами. Их цилиндрические летательные аппараты доставляли на берег всевозможное оборудование из космических кораблей, двигатели и генераторы загрязняли воздух выхлопными газами, а воду — маслянистыми выбросами. Кроме того, численность чужаков неуклонно увеличивалась, и все они испражнялись прямо в воду. По мере возведения новых зданий на развалинах Рэндтауна весь мусор и обломки сгребались бульдозерами в огромные кучи, и оставшиеся органические отходы гнили, образуя зловонные лужи, откуда жидкость ручьями стекала в прекрасное озеро.
Сегодня утром в Рэндтауне происходило нечто необычное. Зрительные вставки Саймона приблизили вид на город, находившийся на расстоянии пяти километров, и воспроизвели расплывчатое изображение блестящего металлического сооружения, поднявшегося над береговой линией. Силовое поле чужаков, накрывшее Рэндтаун, заставляло воздух дрожать и мешало рассмотреть детали. Что Саймон только ни делал, добиться четкой картинки никак не удавалось.
Уже в который раз после вторжения праймов Саймон мысленно проклял несовершенство своих органических татуировок и вставок. За время предыдущих жизней он ни разу не позаботился о том, чтобы модернизировать свои имплантаты — в отличие от большинства обитателей Содружества, которые это делали, как только на рынке появлялись новые приспособления. Он лишь следил за тем, чтобы несколько имевшихся у него простейших систем обеспечивали ему доступ к унисфере и помогали справляться с повседневными заботами по хозяйству. Он привык обходиться тем, что было доступно на момент его последнего омоложения.
Несмотря на все недостатки зрительной системы, Саймон отчетливо видел мощный голубовато-серый поток жидкости, бьющий в озеро из нижней части высокой башни. Казалось, будто чужаки наткнулись на источник нефти под городом и не позаботились закрыть скважину. Только потом до него дошел масштаб происходящего. Толщина струи у выхода из отверстия составляла не менее четырех метров. Она изгибалась и падала в широкий бетонный водосток, построенный на месте главной набережной, а затем стекала вниз к разоренному причалу. Силовое поле, видимо, было как-то модифицировано, поскольку жидкость проходила сквозь него беспрепятственно. В чистых водах Трине-бы расплывалось огромное грязное пятно.
— Твари! — воскликнул Саймон.
Он услышал, как позади него кто-то пробирается вдоль влажной скалы. Вход в пещеру, служившую его людям укрытием, начинался как обычная вертикальная трещина, уходящая под воду, и потому им приходилось несколько метров осторожно ступать, буквально прилипая к крутому склону. О пещере им рассказал Напо Лангсаль; летом он частенько привозил сюда туристов на своем катере. Со стороны все выглядело как обычная расщелина в скалах — вот почему они устроили свой лагерь именно здесь.
Вдоль скользкой стены крался Дэвид Данбаванд. Саймон не переставал удивлялся тому, что владелец питомника решил остаться на планете после того, как червоточина в долине Туркино закрылась. Он никак не мог представить себе Дэвида борцом-подполыциком. «Но кто из нас был похож на воина?» Дэвид прожил около двух сотен лет и в их маленькой группе был самым рассудительным. После того как он убедился, что его нынешняя жена и их дети оказались в безопасности, он не колебался ни мгновения. «Есть вещи, которые ты должен сделать сам», — сказал он тогда.
