— Прошу прощения. Меньше всего на свете я хотел бы обидеть потенциального союзника. Стиг сказал, что ты разделяешь идеи Хранителей.

— Да, это так. Но я чувствую, что блуждаю в темноте.

— Могу посочувствовать. Ты ведь понимаешь, что с установлением доверительных отношений существуют некоторые сложности.

— Эти сложности взаимны.

— Что ж, хорошо. Я готов обмениваться с тобой информацией во благо нашего общего дела, но без риска для моих людей. Тебя устроит такой вариант?

— Отлично. Вот мой первый вопрос: тебе известно что-нибудь о киллере, совершившем убийство на станции «ЛА-Галактик»? Эти сведения могут стать моим ключом к Пауле Мио.

— Ты знакома с Мио?

— Не близко. Она держит меня на расстоянии. — Меллани бросила взгляд на другой конец полутемной комнаты, где под простыней угадывались очертания тела спящего Дадли Боуза. — Тем не менее именно она подтолкнула меня к доктору Боузу: так я узнала о фонде «Кокс».

— Для меня это новость. Мио верит в существование Звездного Странника?

— Не уверена. Она всегда очень осмотрительна в разговоре со мной.

— Очень в ее духе. Вот ответ на твой вопрос: киллера зовут Брюс Макфостер. Он является — или являлся — нейронно-оснащенным агентом Звездного Странника. Когда-то он был членом клана, но после ранения его взяли в плен и превратили в агента. Не спрашивай, как Звездный Странник это делает, — мы и сами не знаем. Брэдли Йоханссон говорит, что процедура не из приятных.

— Хорошо, спасибо. Я продолжу заниматься «Коксом». Если обнаружу какие-нибудь улики, сообщу.

— Нам очень важно знать, у кого сейчас находится информация, которую перевозил наш курьер, когда его убили на «ЛА-Галактик». Если сможешь сблизиться с Мио, спроси у нее.

— Я попробую.

— И одно предостережение: тебе известно, что она родом из Улья?

— Да.

— Это означает, что она не в состоянии пройти мимо малейшего нарушения законности. Лучше не упоминай о нашем разговоре: за связь с такими, как я, Мио может тебя арестовать.

— Да знаю я, какая она. Некоторое время назад она арестовала одного из моих друзей всего лишь за взлом базы данных.

— Ну хорошо. Высылаю файл с одноразовым адресом. Воспользуешься им, когда возникнет необходимость.

Соединение оборвалось, оставив в папке Меллани файл с адресом. С минуту она смотрела на полупрозрачный символ, а затем приказала эл-дворецкому закодировать к нему доступ: она посчитала, что так должен поступать каждый настоящий агент, опасающийся поимки. Дождавшись, когда информация будет в безопасности, Меллани на цыпочках подошла к кровати и улеглась рядом с Дадли, ухитрившись его не разбудить.

Такси доставило Меллани по адресу Бриггинс-1800 на длинную улицу жилого квартала в районе Олика. Параллельно примерно в километре тянулся берег озера, что объясняло значительную влажность воздуха. Бунгало с пышными огороженными газонами соседствовали с обнесенными стенами шале, и почти на всех перекрестках стояли многоквартирные дома, похожие на первоклассные отели. На автомобильных стоянках и в узких подъездных аллеях виднелись спортивные катера, и почти на каждом газоне красовались гидроциклы. В боковых улочках расположились дорогие рестораны, бары и маленькие магазинчики. Улицу оккупировали специалисты с высокой зарплатой и рекламные агенты, из-за чего цены на жилье здесь повысились до уровня, недоступного семьям со средним доходом.

Меллани всегда недоумевала, почему Поль Гремли выбрал именно этот район. Под номером 1800 стояло бунгало с арками из лавандового сухого коралла, обрамляющими окна с серебристыми стеклами. Дом состоял из круглых комнат, окружавших небольшой плавательный бассейн. Меллани слышала, что Поль обосновался на этом самом месте с первого дня заселения Октиера и жил в центре фермы в домике из сборных алюминиевых модулей. Когда же город приблизился к его владениям, Поль стал продавать застройщикам один участок за другим. Насколько ей было известно, иного способа остаться здесь у него не было. Поль был самым старым из всех, кого она когда-либо знала; он утверждал, что родился и вырос на Земле еще до открытия первой червоточины. Благодаря своему возрасту он был знаком со всеми сколько-нибудь заметными людьми на Октиере — хотя бы потому, что поселился здесь раньше всех. Меллани познакомилась с ним на одной из вечеринок, устроенных Морти. Тогда она посчитала Поля бездельником — он умудрялся посещать все значительные события в Дарклейк-сити. Но, что странно, люди на приемах внимательно прислушивались к его мнению. Как-то раз Морти объяснил ей, что Поль обладал величайшим веб-разумом и проводил в унисфере по восемнадцать часов в сутки. Он добывал информацию, которую нельзя получить официальным путем, и потому был весьма полезен деловым людям определенного толка.

Не успела Меллани приблизиться к воротам, как замок на них зажужжал и открылся. Через небольшой внутренний дворик она прошла к входной деревянной двери. На потертых ступенях покачивался один из ностатов Поля — существо из другого мира, обычно напоминающее подвижный меховой коврик, сейчас имело форму объемного ромба со сторонами длиной около метра и коротким толстым хвостом. Сверху его красновато-коричневый мех был шелко-висто-мягким, тогда как снизу ворсинки свивались в более толстые прядки, по плотности напоминавшие жесткую щетку. Они были достаточно прочными, чтобы удерживать тело ностата над землей, а передвигался он, совершая волнообразные колебания. Существо подобралось к входной двери и проскользнуло в кошачий лаз. Меллани с изумлением наблюдала за тем, как изменялась его форма, — будто он был меховым мешком, наполненным густой жидкостью. Затем из-за двери послышался жалобный скулеж.

— Кто же тебя так напугал? — раздался мужской голос.

За полупрозрачной янтарной панелью мелькнула тень. Дверь отворилась, и перед Меллани появился Поль Гремли с ностатом на руках, поникшим, словно полупустой пакет. В глубине комнаты девушка уловила какое-то движение — еще два таких же существа заскользили по паркетному полу, спеша скрыться в темной глубине дома. Поль вышел к ней босиком. На нем были выгоревшие бирюзовые велосипедные шорты с отвисшими карманами и черная футболка с изрядно потрепанными воротом и подолом. Его удлиненное лицо с живыми темными глазами принадлежало тому типу людей, которые сохраняют свою привлекательность еще лет двадцать после омоложения. Но этот период остался позади еще лет тридцать назад. Гравитация оттянула вниз его выдающуюся челюсть и собрала кожу в морщины. Каштановые волосы поредели и покрылись серебром седины. Однако вес Поль так и не набрал; он остался костлявым стариком с длинными ногами и раздутыми коленными суставами, что наводило на мысли о возможном артрите.

— А, это ты, — разочарованно бросил Поль.

— Ты знал, что я приду, — парировала она.

Поль пожал плечами и жестом пригласил ее войти.

Внутри у бунгало был такой вид, словно в нем лет десять никто не жил. Вслед за Полем Меллани прошла через кухню и оказалась в округлой гостиной.

Свет нигде не горел. В нишах, покрытые тонким слоем пыли и отключенные от сети, стояли роботы-горничные, которые были старше, чем она сама. На кухне работал только модуль напитков. Рядом с ним разместились два промышленных контейнера с растворимым английским чаем и горячим шоколадом. Старинный уплотнитель мусора был забит упаковками от «Баб-Кебаб», пиццы «Мэнби» и пакетами из-под рыбы и чипсов. При появлении людей из дурно пахнущей груды мусора выскочил еще один ностат. Он распластался в полутораметровый ромб и с ловкостью насекомого начал взбираться по стене, цепляясь жесткими шерстинками за плитки облицовки.

— Я думала, они запрещены, — заметила Меллани.

— Да, получить лицензию на ввоз уже невозможно, — ответил Поль. — Но я привез их на Октиер лет сто назад. Их родина Зтан. Какой-то идиот поднял шумиху из-за того, что они загрызли его породистых собак, и конгресс наложил вето на импорт. Если с ними обращаться хорошо, они очень милые.