— Это был ваш отдел, — смущенно заметил он.
— Да. Как я уже говорила, не стоит относиться ко мне, полагаясь на чувства и ощущения. Рассуждай логически.
— Ладно. А как насчет остальных, например Кошачьих Когтей?
— Во-первых, они какое-то время провели за линией фронта. Что с ними происходило, нам неизвестно. Во-вторых, все они опасные преступники. Возможно, они действовали в соответствии с собственными планами.
— О господи! Не хватало нам еще одной группы врагов.
— Это маловероятно, но и забывать о такой возможности не следует. И остается еще самая необычная пара: Кватукс и Тигрица Панси. — Паула опять закашлялась и уронила голову на тонкую подушку. — Честно говоря, я не могу представить Кватукса агентом Звездного Странника, но, с другой стороны, это не самый примерный и нормальный представитель райелей, и он проявил необычайную настойчивость, чтобы отправиться с нашей группой. Желание вполне объяснимое, но все же несколько странное. А что касается Тигрицы Панси, не надо забывать о Мате Хари.
— Она была танцовщицей и куртизанкой. При всем моем уважении Тигрица Панси не настолько искусна.
— Ты хорошо знаком с историей, об этом в твоем деле не упоминается.
— Вы еще не все знаете обо мне, следователь. Так что же мы решим насчет Тигрицы Панси?
— Отнесем ее к остальным неизвестным величинам. Если окажется, что диверсант — она, мы пропали. Но, повторяю, решать только тебе.
— Ладно, остались только Оскар и супруги Кайм.
— Все трое были на борту «Второго шанса», а нам известно, что среди членов экипажа присутствовал агент Звездного Странника. Вывод: все под подозрением.
— Верно, — мрачно подтвердил Адам. — А я остался в одиночестве.
Потом он вспомнил, что на самом деле все не так, что одно обстоятельство
Пауле неизвестно. Он улыбнулся и уже собрался сказать ей об этом. Но передумал. Во-первых, он не был уверен в том, что она не агент Звездного Странника. Он мог только инстинктивно ощущать, что она не способна стать агентом чужака. Только не Паула Мио. Недостаточно, чтобы определить исход войны. И во-вторых, следователю нельзя об этом говорить.
— Что? — спросила она, внимательно глядя на Адама.
— Ничего. Получается, что мотивы поступка нам не определить, и потому придется исходить из возможностей каждого.
— Отлично, Элвин. Как мне кажется, диверсия была осуществлена во время полета на «Карбоновом гусе». Все девять часов полета грузовики не охранялись, и в грузовой отсек мог незаметно спуститься кто угодно. — Паула лежала с закрытыми глазами, и ее голос заметно ослаб. — Мне надо поспать, — прошептала она. — Я очень замерзла.
— Пожалуйста, потерпите еще немного. На грузовой палубе тоже были люди.
Он открыл замок на аптечке и вытащил диагностический модуль.
— Да, и мы с тобой тоже были там довольно долго. Именно поэтому испорчено только четыре ящика. Агент Звездного Странника не стал рисковать, иначе его могли заметить.
Адам прилепил подушечку диагностического модуля на ее влажный лоб и запустил программу.
— Почему же он просто не взорвал нас?
— Что ты делаешь?
Паула попыталась сбросить датчик, но Адам перехватил ее руки, а бороться с ним у нее не было сил.
— Выясняю, что с вами происходит.
На маленьком экране прибора стала появляться информация. Пульс оказался опасно высоким.
— Не надо, — простонала она, со свистом втягивая воздух.
— Боже, у вас давление почти на нуле. Держитесь. Если на «Карбоновом гусе» был агент Звездного Странника, почему он нас не взорвал?
— Хороший вопрос. Самый простой ответ: не взорвал, потому что не мог. У него не было доступа к мощному оружию.
— Такое оружие есть у Кошачьих Когтей, у людей из парижского отдела, да и у большинства Хранителей тоже.
— Это хорошо; теперь мы можем исключить некоторых людей. У кого, кроме ехавших с нами Хранителей, нет агрессивной брони?
— У Розамунды и Йамаса. — (Диагностический модуль закончил обследование организма Паулы.) — Никакой вирусной инфекции не обнаружено. — Адам запнулся. — Он показывает, что у тебя шоковое состояние.
— Хороший диагноз, — прохрипела Паула. — Физическая реакция на травматическое переживание. — Она бессильно прикрыла глаза, но внезапно снова резко подняла веки.
— Вот что, у служащих флота тоже нет агрессивной брони, Нельсон выдал им защитные скафандры.
— О чем ты? И мой бронекостюм тоже защитный. У меня есть оружие, но ничего такого, что могло бы разрушить «Карбонового гуся», по крайней мере не с одного-двух выстрелов. Но у тебя оружие должно быть.
— Есть, есть. — Он сердито стиснул зубы. — О какой травме вы говорите? Что с вами? Паула, ваш организм может не выдержать подобных переживаний.
— О тебе, — усмехнулась она. — Теперь подумай: если среди нас есть агент Звездного Странника, им могу быть я, могут также Уилсон, Анна, Оскар, Розамунда или Йамас.
— Что значит «о тебе»?
— Я хотела арестовать тебя, но вместо этого мне пришлось отпустить тебя сюда, где по окончании миссии ты сможешь ускользнуть от преследования. Я не должна была так делать. Это неправильно. В корне неправильно. Ты серийный убийца, ничего не поделаешь. О чем мое тело и напоминает мне.
Он уставился на Паулу, не скрывая ужаса.
— Шоковое состояние вызвано тем, что вы позволили мне остаться на свободе?
— Да.
— Черт, Паула, это надо как-то прекратить.
Его эл-дворецкий начал предлагать варианты лечения. Адам вытащил из аптечки кислородную маску, включил подачу газовой смеси и приложил маску к ее рту.
— Постарайтесь дышать равномерно. Чтобы уменьшить реакцию организма, я сейчас введу вам седативный препарат.
Паула застонала и сбросила маску.
— За рулем грузовика сидел Киеран. Должен же он был заметить неполадки в двигателе, пока тот еще не загорелся.
— Все к черту! Ваша жизнь гораздо важнее.
— Нет, это не так. Мы должны выявить предателя и преступника, иначе он может снова нанести удар.
— Но ведь не сию же минуту? Как вы дошли до такого состояния?
— Не забывай, целеустремленность — мое врожденное качество. Это в моих
— И на Ул… на Рае Хаксли все такие, как вы? Неужели настолько изуродовано все население планеты? Вы не можете поступать согласно своей воле, а в противном случае расплачиваетесь смертельной лихорадкой?
— Моя профессия уникальна даже для Рая Хаксли. Там не так уж много офицеров полиции. Фонд внедрил в наше сознание настоятельную потребность доводить дело до конца. Адмирал Колумбия назвал такое свойство психики одержимостью или навязчивой идеей; я думаю, первопричина именно в этом.
— И что же происходит с полицейским, если ему не удается поймать плохого парня?
— Он продолжает попытки. Ни одно дело не закрывается до тех пор, пока расследование не закончится и преступник не подвергнется наказанию. Все дело в том, что меня вынудили тебя отпустить. На Рае Хаксли такое невозможно. Там нет политического давления, защищающего преступников.
— Вы же сказали, что будете продолжать преследование. Это не помогает?
— Нет. Мне следовало сразу тебя арестовать.
Голос Паулы стал почти неслышным, они опустила веки.
Адам нашел в аптечке инъектор. Состав имеющегося в наборе успокоительного был почти таким же, как и в лекарстве, рекомендованном медицинской программой эл-дворецкого.
— Держитесь. Вы меня слышите? Мы сумеем с этим справиться. И не смейте сдаваться, даже не думайте.
Неожиданное появление ангела вызвало смятение у дежуривших тем утром в доме охранников. Они не хотели ее пропускать. А она отвергла все их претензии с аристократическим высокомерием, свойственным потомкам старших представителей Династии.
Орион, бродивший по просторной террасе над плавательным бассейном, услышал спор и выглянул в открытые стеклянные двери. Девушка-ангел стояла прямо напротив него, в дальнем конце огромного вестибюля, в обрамлении входных дверей. Он едва мог поверить в реальность чудесного видения. Ее красота вызвала боль в глазах: высокая, с золотистой загорелой кожей, с широкими сильными плечами. Резко уходящие вверх скулы казались прекрасными, несмотря на то что подбородок из-за них излишне выдавался вперед. Прямые светло-каштановые волосы шелковым плащом спускались до середины спины и колыхались блестящей завесой при каждом повороте головы. Ее ноги — за один взгляд на них Орион в этот миг был готов кого-нибудь убить — скрывались под длинной юбкой из тонкого красного хлопка с зеленым цветочным рисунком. А полоска ее живота, открытая между поясом юбки и простой белой хлопковой распашонкой привела его в абсолютный восторг.
