Они вышли на улицу. Стиг активировал защитный костюм, установив силовое поле на минимальную мощность, а потом, защищаясь от дождя, застегнул молнию купленной в Санкт-Петербурге кожаной куртки. Темные тучи уже закрыли небо, погрузив Армстронг-сити в ранние сумерки.

По пустынным улочкам и неосвещенным аллеям Стиг и Олвен быстро дошли до Мантана-стрит, огибающей административный квартал. Здесь по крайней мере работали фонари, отбрасывавшие на мокрые тротуары продолговатые желтые пятна. Между пушистыми кленами мелькали освещенные окна кабинетов и залов, где в молочно-белом сиянии полос полифото виднелись пустые столы. Магазинчики на первых этажах уже не работали, их темные витрины скрылись за опущенными карбоновыми жалюзи. Движения на улице почти не было, лишь роботы-чистильщики, помигивая желтыми огоньками, сметали мусор и опавшие листья, чтобы не засорились дренажные люки.

Дождь усиливался, и Стиг ускорил шаги, почти перейдя на бег. Ветви кленов, отягощенные промокшими пушистыми листьями, едва не задевали головы людей. Молнии сверкали где-то над доками.

— Нам туда, — сказал Стиг, когда они с Олвен вышли к переулку Аришаль.

Узкий проход вывел их на площадь Базели — сильно загруженный в обычное

время перекресток с кольцевым движением и газоном в центре. Под площадью был построен подземный переход для пешеходов, который Хранители выбрали в качестве укрытия на момент бомбового удара.

Он уже свернул к переходу, как вдруг остановился. Снова сверкнула молния. В конце Мантана-авеню над административным зданием показался один из дирижаблей. Его темная громада бесшумно выплывала навстречу из темной пелены туч. Олвен проследила за взглядом Стига.

— Дремлющие небеса, как низко он опустился! — воскликнула она.

От киля дирижабля до крыш зданий оставалось не больше десяти метров. Если принимать во внимание его размеры, такая дистанция могла показаться ничтожно малой. Дождевая вода, стекая с его боков, падала на красные плитки черепицы и солнечные панели.

Стиг заметил, как дирижабль слегка развернулся и полетел вдоль широкой улицы. Лопасти его носового и кормового винтов в этом последнем броске вертелись с максимальной скоростью, и он двигался намного быстрее, чем ожидал Стиг. Верхние ветви старого клена задели днище и открыли все загрузочные люки.

— Бежим! — крикнул Стиг.

Он сверился с картой движения дирижаблей в виртуальном поле зрения и понял, что эта машина не несет бомбового заряда, но она не могла не привлечь внимание охранников из Института. Стиг поступил глупо, застыв с открытым ртом посреди улицы, словно беззаботный турист. Адам наверняка бы его отругал.

Стиг и Олвен помчались по переулку, а позади, вдоль широкой авеню, грациозно скользил дирижабль. Теперь его уже было слышно, направляющие винты негромко гудели, изменяя тональность, когда приходилось противостоять порывам ветра. К гулу двигателей добавлялся треск разрываемой ткани, когда ветки деревьев упирались в фюзеляж. Темная громада дирижабля уже закрыла собой вход в переулок. В виртуальном поле зрения Стига эта машина была одной из девяти, предназначенных для первой волны атаки. Все дирижабли постепенно сужали круг, приближаясь к площади трех «П», чтобы собраться там в течение четырех минут. Иконки трех из них уже мигали ярким красным светом, свидетельствуя о серьезных повреждениях. Эти три машины наверняка за что-то зацепились — за дымовую трубу, ротонду или высокое дерево, — и в оболочке возникли разрывы. Впрочем, прорехи не слишком сильно влияли на аэродинамические свойства и скорость дирижаблей, и они неуклонно приближались к цели.

На аэродромную службу обрушился шквал запросов из администрации и Дома Губернатора. Коммуникационная система отвечала стандартной фразой о «принятии к сведению». Более изощренные программы внедрялись в сеть аэродрома в попытке отыскать полетные листы, но благодаря заботам Хранителей система отвергала запросы и, в свою очередь, стремилась заразить вирусами сеть Института.

Стиг первым добежал до конца переулка, где начинался подземный переход, и, прыгая через три ступеньки, помчался вниз. Олвен, не намного от него отставая, спускалась более аккуратно. Они пробежали по освещенным бетонным тоннелям и вскоре оказались в центральной секции перехода, имевшей вид небольшого, залитого бетоном кратера с полосками полифото на высоких стенах. Потоки дождевой воды с журчанием исчезали в канализационных люках, частично забитых грязью и мусором.

По изображениям, передаваемым роботами-шпионами, Стиг понял, что бойцы Института на площади трех «П» уже заметили приближавшиеся к ним дирижабли. Четыре «Лендровера» образовали вокруг тягача и цистерны защитный барьер и подготовили к бою орудия среднего калибра — их сенсорные датчики непрерывно вращались, сканируя пространство. Остальные машины рассредоточились по площади и тоже принялись искать цели в пасмурном небе. Пешие охранники в гибкой броне длинными прыжками бежали к ступеням, ведущим на Рыночную стену. Роботы-шпионы доложили об увеличении плотности шифрованных сообщений. Рубиновые лучи лазеров, перечеркнув струи дождя, уперлись в небо.

«Они увеличивают мощность силового поля вокруг перехода», — доложила Киили.

— Хорошо. Я хочу, чтобы он остался неповрежденным. Скоро может подойти Адам.

Стиг уселся прямо на мокрый пол и прислонился к стене. Олвен опустилась рядом с ним на колени и сжала его руку. Он был рад такой поддержке. Все развивающиеся с их участием события казались невероятно далекими, а из-за того, что они наблюдали за происходящим через виртуальное поле зрения, оно казалось обычной тренировкой.

— Сейчас начнется, — сообщил Стиг по общему каналу связи.

Первым на площади появился дирижабль, летевший вдоль Мантана-авеню. Перед самой Рыночной стеной он начал подниматься и потому стал виден со всех сторон. Охранники Института, уже настроившие прицельные сенсоры, мгновенно открыли огонь. Ионные импульсы и кинетические снаряды пробивали фюзеляж насквозь. Кто-то случайно попал в карбоново-титановый стержень несущего каркаса, чем нанес машине значительный ущерб. Но геодезическое судно было спроектировано таким образом, чтобы противостоять любым ударам, и вспомогательные упоры перераспределили нагрузку. Со стороны могло показаться, будто бойцы стреляют по плотному сгустку воздуха.

Огромный закругленный нос дирижабля проплыл над Энфилдским проездом. Спрятанные в его грузовом отсеке устройства начали разбрасывать отражатели, осветительные ракеты и миниатюрные электронные дроны. На некоторое время их сверкание рассеяло ненастный сумрак на площади. Серо-голубые дроны, почти незаметные глазу, порхали в воздухе, словно механические птички, и излучали мощные электромагнитные импульсы помех.

Над Рыночной стеной появились другие дирижабли, и стрельба стала почти непрерывной. Затем заговорили орудия стоящих на площади машин, — вероятно, кто-то из офицеров охраны Института отдал приказ. Сначала кинетические и мазерные орудия целились в торчащие из фюзеляжа винты, затем начали стрелять по всей нижней части дирижаблей, где находились грузовые отсеки. В корпусах появились пробоины, в которых виднелись матово-белые сферы гелиевых баллонов.

Второй дирижабль повис над площадью в тот момент, когда вихри помех от первой машины начали утихать. Несколько охранников сменили прицел, полагая, что поняли цель налета. Орудия «Лендроверов» били по грузовым отсекам, несмотря на то что пространство над площадью заполнила новая волна выброшенных отражателей и создающих помехи дронов.

Третий и четвертый дирижабли подошли одновременно. Первое судно к этому моменту начало быстро опускаться. Задняя треть его фюзеляжа была сильно повреждена, и дирижабль стал падать на Энфилдский проезд. Лоскуты его оболочки, разорванные выстрелами, развевались, словно языки черного пламени, но дирижабль продолжал двигаться по инерции. Затем его нос нырнул, нацелившись на один из больших фонтанов на площади. Охранники на Рыночной стене, бывшие в тот момент под его хвостовой частью, начали разбегаться и прыгать вниз. Дирижабль ударился о землю и медленно, словно нехотя, стал разваливаться; это сопровождалось какофонией треска разрываемой ткани и лязга ломающихся конструкций. Автомобили рванули по площади, как на гонках после стартового выстрела, а корпус дирижабля продолжал разваливаться, словно какая-то невидимая сила решила его окончательно уничтожить. Осыпающиеся серебристые полоски отражателей покрывали ткань мерцающими узорами.