- Вы что, не полностью покрываете город патрулями? - Для канцелярской крысы шестого уровня этот "Слава" был слишком уж борзым... Максим подумал и тут же украдкой взглянул на шефа. Если тот снова прочитал мысли, то виду не подал.
- Да говорю же, издали. Всё мы покрываем. Но тогда там так полыхнуло, что всё равно уже было. Все сбежались, Тёмные растерянные, минут десять нас не трогали. Короче, воронка метров шесть в диаметре, два в глубину. Обломки машины повсюду разбросаны, чуть ли не на деревьях висят, а следов людей никаких. В сумраке будто "кузькину мать" подорвали - мох сдуло в половине района. Следов тоже нет, ясное дело. Но вообще на всё это дело поглядеть - сразу понятно, патруль Тёмных накрылся.
- Понятно? Это откуда...
Данила поднялся на ноги.
- Курс оперативной подготовки, Святослав. Изменение логистики, контакты Дневного дозора с другими подразделениями, баланс сил, в конце концов. Это неинтересно.
Молодой дозорный развёл руками: мол, лучше знаешь, так сам и решай, - но вид у него был пристыженный. Данила тем временем подошёл к столу - не сел, только упёрся локтями в столешницу, став от этого ещё более внушительным.
- Вы мне расскажите о другой вспышке. Незадолго до этого.
Максим и Марат переглянулись.
- Это было в отчёте.
- Да, было... Мы так ничего на него и не накопали. Какое-то тёмное вмешательство в той же округе, довольно сильное, но после взрыва даже нарушение как надо зафиксировать не успели. Ещё этот склерозник... э, Светлый мальчик, которого спасла Коваль. Ему скоро выписываться, а мы так и не выяснили, что случилось.
Данила тяжёлым взглядом изучил сначала Марата, потом Максима, будто без слов выражая всё отношение к минскому Ночному дозору.
- Пойду посмотрю на него.
И вышел. Следом пошёл Степан Аркадьевич, за ним пристроился Слава, а Максим с Маратом остались далеко в хвосте.
- Знаешь про него? - своим обычным густым басом спросил Марат.
- Про Данилу? Нет. А что?
- Друг у него погиб. Они сколько лет в Москве операми работали, на все задания вместе ходили, от повышений отказывались. А теперь посмотри на него. Был человек - нет человека. Один остался. - Не очень сентиментальный по жизни Марат глубоко вздохнул. - Совсем один.
***
- Привет, Артём.
Мальчик лежал в палате один. Едва Снежана вошла, он, нарушая запреты, вскочил с постели и сел, свесив ноги вниз.
- Здравствуйте. Какая там погода?
- Хорошая. Как раз для того, чтобы сидеть в тепле и уюте здесь. - Снежана улыбнулась и села на соседнюю койку. - Как сегодня самочувствие?
- Лучше. Бок ещё иногда болит.
- Левый?
- То левый, то правый. Не знаю. Вы посмотрите?
Пока Артём снимал футболку и ложился поудобнее, Снежана украдкой изучала его. Что-то с ним было не так. Не с телом - вполне себе здоровый отрок, не считая десятка ножевых ранений. Скорее, в жестах, взгляде, манере говорить... Который день она пыталась это для себя объяснить, но было как будто бы не за что ухватиться. Снежана принесла с другого края палаты стул, села рядом и начала пальпировать рану.
- А я вас помню. - Пока что, кажется, мальчик ни на что не жаловался. - Это вы меня тогда спасали, прямо во дворе.
- Забирала, то есть? На "скорой".
- Да, да... забирали.
- А что ещё ты помнишь? Что вообще с твоей памятью? Родители помогли?
- Да... родители. Бабушка пирожков напекла - помню, что моих любимых. Только мне их нельзя. - Артём хихикнул и тут же поморщился от боли.
- А насчёт... того, что ты пытался сделать? Во дворе?
Мальчик пристально смотрел на неё
- Я хотел сделать лучше.
Снежана закончила с ранами и надела стетоскоп. Артём вновь сел и повернулся к врачу спиной.
- Я вспомнил какую-то женщину. Добрую. У неё тоже были белые волосы, как у вас. Настоящие, кстати?
- Ну что за вопрос, - рассмеялась Снежана. - А что человека вспомнил только одного - конечно, грустно. Но этого ведь достаточно, правда? Что это за женщина была, кстати? Твоя мама?
- Да нет. Другая. Её звали Настя. Очень хорошо её помню.
Артём сделал паузу, будто набирался смелости.
- Я... помню тепло её тела, её руки, её дыхание. Помню, чувствовал его на щеке каждое утро. И как одиноко было, когда его не стало. - Артём обернулся к Снежане лицом. - У вас такое было?
Их головы вдруг оказались до опасного близко. Секунда - и мальчик подался вперёд, касаясь её губ своими, языком оставляя на них влажную полоску, пытаясь попасть внутрь. Снежана отшатнулась, вскочила со стула, чуть не выронив стетоскоп.
- Ч-что это...
Артём растерянно смотрел на неё снизу вверх. Невинный, не понимающий, мёрзнущий без майки ребёнок.
- Что случилось?..
Выйдя из кабинета, Снежана надолго застыла на месте, приходя в себя. То, что случилось, просто в голове не укладывалось. Да, у неё были поклонники, даже мужья в несколько лет её младше, но это... В её возрасте, даже для Иной, не так уж часто что-то случается впервые. Что это, какая-то магия, в которой они так пока и не смогли разобраться? Последствия потери памяти? Что-то ещё?.. Решив оставить расследование на потом, Снежана для бодрости дала сама себе пощёчину и двинулась к следующей палате. Но не успела и десяти шагов пройти по коридору, как сзади окликнули.
- Ангелина Ивановна!
Снежана уже давно жалела, что выбрала для своей шестой по счёту жизни такое имя.
- Ангелина Ивановна, вы не заняты? - Дежурная медсестра со второго этажа, весёлая бабушка - божий одуванчик, мелкими шажками подбежала ближе. - Мы так давно с вами не говорили. Всё у вас хорошо? Слышали, из кого там сейчас президента в Америке выбирают? Ужас. Мало им террористов всяких, Пакистан ещё бомбить будут...
Снежана про себя грустно усмехнулась. Мир людей век за веком катился в тартарары, а Иным всё это время не было до него никакого дела.
- ...На самом деле, немного занята. Что-то случилось?
- Ах да, что это я. Извините. Тот мальчик... с тяжёлыми ожогами, которого вчера привезли... а, нет, не привезли, он же сам пришёл... помните?..
- Э... М... Что с ним? - В памяти как будто что-то вертелось, но после недавних переживаний никак не складывалось в картинку.
- Ему пересадку тканей делать собирались, операционную уже подготовили, а ему... оказывается, не нужно. Нет, ожоги есть, но пустяковые, пустяковые же! Наверняка это всё Виноградов, он осматривал. Выпил вчера перед сменой, как обычно, вот и...
У Снежаны зазвонил телефон - вальс Грибоедова, старая, хрустящая запись.
- Извините.
Вторая симка, для той, настоящей жизни. С музыкой, оставшейся оттуда же.
- Алло, я слушаю.
- Снежана, ты нам нужна.
На экране светился номер Максима из оперативного, но говорил незнакомый мужской голос - хриплый, надтреснутый, будто с похмелья.
- Что такое?
- Только что поступил вызов. Патрульные засекли ещё одну
- Хорошо, но мне туда зачем? Там кого-то надо будет лечить?
- Боюсь, что наших. Там очень жарко.
***
- Идите отсюда!!!..
Два огненных шара искрами разбились о стену, не причинив никому вреда. Сразу стало жарче - не обычным, а сумеречным жаром, когда пространство вокруг на время насыщается и не так быстро вытягивает силу. Владимир Павлович посмотрел на отражение коридора в зеркале, сделал шаг вперёд - и тут же несколько раскалённых плетей хлестнуло по полу, одна обвилась вокруг ноги и затянулась петлёй. От неожиданности Владимир Павлович взмахнул руками и навзничь упал на пол. Тут Никита наконец прицелился, хлестнул ладонью воздух, и невидимое лезвие рассекло плеть надвое.
- Долго думаете, Наталья, - прокряхтел Владимир Павлович, отползая обратно за угол.
- Я вас просил, Владимир Павлович, - терпеливым мягким тенором сообщил Никита. - Я Никита.
- А в паспорте у вас, барышня, что написано?
- Давайте не начинать, хорошо?.. Как вы, не ранены?
