Вопрос: Что плохого в привязанности? Мне кажется, отказавшись от привязанности, я перестану быть человеком. Что тогда станет с моей любовью к близким?

Ответ: Следует отличать желание, которое приносит страдание, и желание, которое не приносит страдания. Когда человек думает: «Это действительно хорошо», это не обязательно предполагает привязанность, следствием которой становится страдание. Как бы то ни было, если вы просто считаете что-то хорошим, нужным и полезным, подобные чувства не принесут вам вреда.

В целом, есть три вида восприятия явлений: один – когда вы считаете, что объекты имеют самобытие; второй – когда вы считаете, что объекты лишены самобытия; и третий – когда вы не рассматриваете объект с точки зрения наличия или отсутствия самобытия. Для нас характерны первый и третий виды восприятия: мы считаем, что объекты существуют сами по себе или вообще никак не определяем для себя способ их существования. Что же касается тех, кто постиг пустоту от самобытия, но еще не полностью преодолел представление о самобытии, то для них характерны все три вида восприятия.

Таким образом, не все виды сознания в потоке нашего ума, воспринимающие объекты как хорошие, плохие и тому подобное, обязательно предполагают представление о самобытии. Несмотря на то, что любому виду нашего сознания объекты во всех случаях являются , или кажутся, самосущими, это не всегда означает, что данное сознание удостоверяет объекты как самосущие. Следовательно, как бы мы ни называли свои чувства – желанием, привязанностью или иным словом, – бывает, что наше отношение к объекту как к хорошему и нужному никак не связано с неведением, воображающим самобытие вещей. Подобные виды сознания даже могут считаться относительным достоверным познанием. К примеру, когда мы чувствуем родство со всеми живыми существами и желаем им счастья, это познание достоверно. Подобное чувство, или желание, непредвзято, поскольку охватывает всех живых существ, в то время как любовь лишь к друзьям или семье в большинстве случаев смешана с привязанностью, порожденной неведением. Это предвзятое чувство.

Порождая разумное чувство любви, или привязанности, мы становимся более человечными. Поэтому я сомневаюсь, что с развитием отречения можно потерять человечность; наоборот, непривязанность более человечна.

Вопрос: Часто можно увидеть, как буддийские учителя заразительно смеются. Что в буддизме способствует развитию такого добродушного чувства юмора?

Ответ: Не все буддийские учителя отличались смешливостью. Великий тибетский святой Лангри Тхангпа[251] всё время плакал, думая о страданиях живых существ. Из-за этого его прозвали Хмуролицым.

Вопрос: С какой целью делают простирания, многократно повторяют мантру Прибежища и совершают другие подобные действия?

Ответ: Простирание входит в семичленную практику, каждая часть которой служит противоядием от факторов, загрязняющих поток ума. Простирание лечит от гордости, поскольку, склоняясь к земле, вы как бы унижаете себя. С помощью подношений преодолевают жадность. Раскаяние в неблагих делах служит противоядием от трех ядов – желания, гнева и неведения, толкающих нас на совершение дурных поступков. Сорадование собственным и чужим добродетелям является противоядием от зависти. Просьба о повороте Колеса Дхармы противостоит ранее совершённым проступкам, связанным с отказом от Учения. Обращенная к буддам просьба не уходить в нирвану направлена на искупление дурных поступков по отношению к учителям. Посвящение благих заслуг служит противоядием от ложных воззрений, так как, посвящая заслуги, мы осознаём, что наши действия имеют последствия.

Вопрос: Как из представления о самости феноменов возникает представление о самости личности?

Ответ: В «Драгоценном венце» Нагарджуны сказано[252] :

Поскольку основой для обозначения личности служат скандхи, то заблуждение об их самостоятельном существовании, в свою очередь, является основой для представления о самобытии личности, существующей в зависимости от этих скандх.

Даже те философские школы, которые не относят себя к системе Прасангики, признают номинальное существование личности, хоть и утверждают при этом, что феномены существуют самостоятельно. В то же время они отрицают тот факт, что всё существует лишь номинально, так как, с их точки зрения, некоторые феномены имеют субстанциональное существование. Согласно их воззрению, основа любого обозначения обязательно имеет субстанциональное существование. Исходя из этого они утверждают, что психофизические совокупности существуют субстанционально. Они объясняют это так: поскольку личность определяется в зависимости от скандх, образ личности никоим образом не может явиться сознанию без предварительного восприятия им самих скандх. Таково утверждение всех школ, кроме Прасангики, которая считает, что всё без исключения существует лишь номинально. Более того, низшие школы трактуют термин «номинальное существование», или «существование в зависимости от мысленного обозначения», более примитивно и грубо, чем прасангики.

Согласно Прасангике, «личность» – это наименование, зависящее от основы этого наименования. Если мы считаем, что основа для наименования «личность» – скандхи – имеет самобытие, то неизбежно делаем вывод о наличии самобытия у личности, зависящей от этой основы. Именно это имеет в виду Нагарджуна.

И все же здесь следует учитывать одно тонкое различие. С точки зрения последовательности возникновения, сначала возникает представление о самосущих скандхах, а затем уже на этой основе возникает представление о самосущем «я», или личности. Однако с точки зрения познания пустоты мы сначала познаём пустоту личности от самобытия, поскольку ее постигнуть легче, а затем – бессамостность феноменов. Возникает вопрос: постигает ли сознание, познающее бессамостность личности, также и бессамостность феноменов? Если да, то получается, что это одно сознание, в то время как одним сознанием невозможно познать два вида бессамостности. Тем не менее, благодаря познанию пустоты одного феномена, можно понять, что и все остальные феномены так же лишены самобытия. Поэтому мы приходим к заключению, что сознание, которое принимает в качестве субстрата личность и познает ее пустоту, не может само по себе познавать и бессамостность скандх.